К слову, Яна обязана этому человеку жизнью. Ведь это он поймал щитом ту стрелу. Поблагодарить бы, но как по-китайски сказать «спасибо», она не знала. Подойти и почтительно поклониться? Уже теплее. Если заведует кузнечным цехом, значит, не дурак. А раз не дурак, поймёт, за что ему кланяются, без переводчика. Нужно дождаться, пока он обернётся в её сторону. Насколько она знала, на Востоке не любят, когда к ним навязываются, даже с благодарностями.

Кузнец обернулся к ней лишь тогда, когда его подчинённые управились с поклажей, рассадили на телеги своих домочадцев и настегнули волов. Его собственной телегой правил невзрачный мужичок неопределённого возраста, явно наёмный возница или вовсе слуга, так что он мог себе позволить сидеть господином на телеге. Не позволил, пошёл рядом, немного припадая на правую ногу, благо волы – не лошади, скоростью не отличаются. И только тогда соизволил заметить, что помимо детей и старухи на телеге ещё кто-то сидит. Точнее, почти лежит, вытянув ушибленную ногу.

Взгляды встретились, и… Яна считала, что неплохо разбирается в людях. В соотечественниках так уж точно. И если бы этот человек был её, скажем, соседом, то у него на лице в этот момент прочиталась бы целая гамма чувств, а все мысли были бы написаны на лбу крупными буквами. Потрясение. Смятение. И одновременно – желание убить или умереть. Ради неё.

Сказать честно, в первый миг Яна испугалась. Не его испугалась, а себя. Потому что в одно коротенькое мгновение испытала ровно ту же гамму чувств.

Потрясение. Смятение. И одновременно – желание убить или умереть. Ради него.

Мир вздрогнул, перевернулся… а затем снова встал на место. Единственно возможным порядком.

«Господь Вседержитель… ЗА ЧТО?!!»

«О, Небо, за что?!!»

Мужчину всегда тянет к женщине, таков непреложный закон мироздания. Род нужно продолжать, и воля Неба должна исполняться всеми. Не грех, если ему понравилась женщина. Не грех ввести её в дом. Но чтобы было так мучительно смотреть этой женщине в глаза – голубые, как само Небо – и в то же время невозможно отвести взгляд?

Мастер Ли Юншань в детстве и юности наслушался множество легенд, среди них встречались легенды о великой любви. Но чтобы в жизни… чтобы с ним самим…

Неужели воля Неба именно такова?

ЗА ЧТО?!!

Потрясений на сегодня выпало столько, что впору застрелиться. Одна беда – не из чего. Ну, и сына одного оставлять не стоит. Десять лет, мал ещё, чтобы самостоятельно жизнь строить.

Яна всеми силам старалась не думать ни о чём. Разгрузить мозги, чтобы не вскипели, как говорил отец. Получалось плохо.

Тогда она попробовала просто отстраниться, глядя в безоблачное небо.

«Говорят, хорошо там, где нас нет… Неправда. Там тоже бывает плохо, только мы об этом не знаем, и стремимся туда. Чтобы достичь мечты и в который раз убедиться, что она с изъяном. Что на самом деле хорошо не там, где нас ещё нет, а там, где нас уже нет, и, возможно, не будет…»

Она сейчас заплакала бы, если бы рядом со скрипучей телегой не шёл человек, на мнение которого нельзя было наплевать. Что он подумает, глядя на зарёванную бабу? Правильно: зарёванная баба. А ей совсем не хотелось, чтобы он о ней так подумал. И вместо слёз родилась робкая улыбка.

Первая – за очень долгое время.

«Там, где нас нет» – это мистика. Это волшебное место исчезает в миг нашего приезда туда.

И начинается реальная жизнь.

– Господин.

– Слушаю.

– Мы отмечаем усиление эманаций ключа, господин. Мы не можем сказать, какова их природа: в записях за всю историю общества нет ничего подобного.

– Блокировать их можно?

– Нет, господин. Это мог бы сделать ключник или наблюдатель, но их там нет.

– Продолжайте работу. Докладывайте обо всех странностях.

– Слушаюсь, господин.

Китай не доверял Степи. Не любил её, а временами боялся настолько, что отгораживался от неё Стеной. Вернее – стенами. Шли века, менялись императоры, царства, течения в литературе и философии, а Стена строилась и достраивалась. Причём свою прямую задачу – оборону Китая от кочевников – она выполняла редко, слабо и неохотно. Степняки отнюдь не идиоты – лезть с лошадьми на штурм длиннющей крепостной стены с мощными башнями. Там, где бессильно железо, сработает золото. Особенно в те эпохи, когда императорскому двору не было особого дела до империи. Китайских офицеров банально подкупали. Или шантажировали. Или с ними роднились, а уж жёны-степнячки настраивали мужей как положено. Недаром впоследствии китайцам запретили жениться на монголках и маньчжурках.

Стена по сути ограждала не Китай от Степи, а Степь от Китая.

Так длилось без малого тысячу лет, пока империя Тан не перешагнула через Стену.

Непаханая целина требовала сотен тысяч рабочих рук и десятков тысяч воинов. Где их взять, кроме как в перенаселённом коренном Китае?

Младшие сыновья крестьян, оставшиеся после смерти отцов ни с чем, ибо выделяться в новые хозяйства при жизни родителя и дробить земельные наделы после его смерти было запрещено законом. Младшие сыновья потомственных воинов, не имевшие на родине перспективы выше десятника стражи в провинциальном городишке. Младшие сыновья ремесленников, которым из наследства доставались старые сломанные инструменты. Младшие сыновья чиновников, не желающие ждать, пока освободится должность в большом городе. Земля младших сыновей. Неспокойный фронтир, где одни кидани союзники, а другие в любой момент могут пожаловать с неожиданным визитом. Где кочевники признают над собой власть не китайских императоров, а хаганов тоба, работавших императорами по совместительству. Где цена твоей жизни равна стоимости твоего оружия и коня. Но здесь фактически не было предела для карьерного роста. На фронтире меч, мозги и усердный труд заменяли целую свору влиятельных родственников. Только не ленись их применять.

Шёл первый год эпохи Тяньцэваньсуй, правления Небесной императрицы У, именуемой также Цзэтянь.

Китай ещё не знал, что это пик его могущества. А прочий мир не догадывался, что Поднебесная Империя в данный момент – самое развитое и цивилизованное государство планеты. Сложновато было в мире с грамотностью и информационными связями, потому что указанный год соответствовал 695 году от Рождества Христова.

В Западной Европе – Тёмные Века и практически свежие ещё воспоминания о закате Римской империи. В Византии – иконоборчество в полный рост, как будто других проблем в стране не существовало. В Восточной Европе – зародыш будущей Руси, представлявший собой конгломерат славянских, не совсем славянских и совсем не славянских племён, то мирившихся, то резавших друг друга. В Азии и Северной Африке – экспансия ислама. В Индии – куча царств, не способных договориться между собой. Лишь майя далеко за океаном переживали свой расцвет, но контактов с ними по известной причине не было, да и в техническом плане они на столетия отставали от китайцев. Всё это – когда империя Тан стояла в шаге от создания огнестрельного оружия, строила города по генеральному плану и покрыла подвластные земли невиданной по масштабам сетью дамб и ирригационных каналов.