В большом замковом зале, освещенном неровным светом факелов и полыхавшего в очаге пламени, расставляли скамьи и накрывали столы к вечерней трапезе. Ужин в Лохви проходил без всяких церемоний — не то что в королевском дворце или в замках могущественных графов. Горячую пищу приносили из кухни в котлах и горшках, расставляя их на столах по числу едоков, которые брали еду руками и накладывали себе на тарелки сколько душа пожелает. Ангус сидел спиной к очагу и вежливо кивал, поддакивая гостю, рассуждавшему об особенностях охоты на дикого вепря. Расположившийся на противоположном конце стола Роб уныло созерцал стоявшее перед ним деревянное блюдо с мясом и вареным турнепсом; к еде так и не притронулся, даже овсяные лепешки, которые он очень любил, на сей раз оставили его равнодушным. Зато сидевшие рядом с ним пожаловаться на отсутствие аппетита не могли: они слаженно работали челюстями, переговаривались, отпускали казавшиеся им остроумными шутки, и сами же над ними смеялись. Хотя говорили они громко, Роб интереса к их болтовне не проявлял и пребывал в апатии — до тех пор, пока его внимание не привлекла реплика, показавшаяся ему любопытной. Подняв голову и слегка прищурившись, он одарил говорившего пытливым взором и стал прислушиваться.

— С тех пор как Рыжий Граф, зять нашего короля, отошел в мир иной, порядка в Ирландии нет, и Брюс решил этим воспользоваться. Как видно, он тоже не прочь половить рыбку в мутной ирландской водичке. Меня лично это не удивляет: при первой же возможности насолить англичанам наш король тут как тут, — сказал сэр Дэвид, облизал блестевшие от жира губы и добавил: — Брюс выгонит этого проклятого Мандевилла из Ирландии — помяни мое слово!

Ангус кивнул:

— Похоже на то. Ты-то сам воевать собираешься?

— Только не в Ирландии. — Сэр Дэвид посмотрел на Роба. — Прошел слушок, будто королева и Мортимер собирают войска, хотя официально перемирие продолжается. Если королева Изабелла не пожалеет денег, то под знамена регента сбегутся наемники со всей Европы.

Сэр Дэвид все это говорил Ангусу, но поглядывал при этом на Роба, из чего можно было заключить, что новость предназначалась также и для ушей сына лэрда. Поскольку голос у рыцаря был громкий, сидевшие за столом замолчали, невольно прислушиваясь к его словам. Роб, однако, ничего не сказал и, склонившись над тарелкой, стал лениво ковырять ножом уже остывшее мясо, давая тем самым понять, что комментария с его стороны не последует. Но это отнюдь не означало, что он не ухватил сути сказанного. Он отлично понял сэра Дэвида, как и все остальные, собравшиеся в зале. Сэр Дэвид попытался донести до сознания слушателей мысль о том, что королева Изабелла и ее любовник Роджер Мортимер, действуя в интересах молодого короля Англии, решили прощупать оборону шотландцев, чтобы выяснить, насколько прочно положение Роберта Брюса. Что ж, подумал Роб, пусть прощупывают. Шотландцы, без сомнения, поддержат Брюса, хотя и устали от бесконечных войн, и нынешнее перемирие для них — истинное благо.

— Аргилл делает ставку на графа Росса, — продолжал сэр Дэвид, вновь переводя разговор на положение в Ирландии. — Поэтому в Ольстере сейчас воюет много добровольцев из подвластных ему кланов. А ты, Ангус, будешь сражаться вместе с ними?

— Я — вассал Аргилла. Кроме того, присягал на верность Роберту Брюсу и обязан выполнить свой долг, — быстро произнес Рыжий Дьявол Лохви, словно заготовил ответ заранее.

Наступила напряженная тишина. Роб между тем продолжал с отсутствующим видом исследовать взглядом лежавшие на тарелке чрезмерно жирную баранину и вялый, безвкусный турнепс. Опять на кухне не слава Богу, подумал молодой человек, поддевая ножом кусочек мяса и принимаясь его жевать. Разве стали бы в противном случае подавать на стол такую дрянь — да еще при госте? Что ж, коль скоро Ангусу на это наплевать, придется, видно, попросить Фергала навести на кухне порядок и нанять приличного повара…

Неожиданно Роб осознал, что к нему обращаются, поднял глаза и напоролся на полыхавший гневом взгляд Ангуса. Сэр Дэвид тоже не слишком любезно посматривал на него.

— Сэр Дэвид уже во второй раз спрашивает тебя, будешь ли ты сражаться?! — проревел Ангус, донельзя раздосадованный равнодушием сына к проблемам войны, которое тот демонстрировал на протяжении всего вечера.

— Только не на стороне Аргилла, — ответил Роб, спокойно встретив гневный взгляд отца. — Вот если меня позовет Черный Дуглас — дело другое, под его знамена я встану.

Это было истинное оскорбление для всех сторонников войны и союзников Аргилла, которое, впрочем, Роб облек в такую форму, что придраться к нему было трудно. Сэр Дэвид сразу это осознал, поэтому, не сказав больше ни слова, мрачно кивнул в знак того, что принимает слова Гленлиона к сведению. Роб, не желая продолжать начатый разговор, поднялся из-за стола, извинился перед гостем и покинул зал. Во дворе из-за позднего времени было пустынно и тихо. Лишь завывал ветер да перекликались на стене часовые. Дружина сэра Дэвида стояла лагерем на болотах, и вместе с ним в замок проехали лишь несколько воинов. Роб, однако, не мог не отметить, что сэр Дэвид, отправляясь в гости к своему старому другу Ангусу Кэмпбеллу, взял с собой слишком много людей. Возможно, прямо из Лохви он собирался отбыть в стан Аргилла. Роб подозревал, что сэр Дэвид появился не для пустой болтовни, он хотел выяснить, чью сторону примут Кэмпбеллы, когда начнется война. Далеко не все шотландцы стояли за Роберта Брюса. Некоторые по причине родственных связей и смешанных браков поддерживали англичан. Запертая в башне англичанка в свое время тоже была замужем за шотландцем, а ее отец, прозывавшийся ныне графом Уэйкфилдом, являлся одним из тех могущественных английских баронов, которые имели тесные связи и с шотландской стороной. По этой причине политику он проводил двойственную, переходил из лагеря в лагерь и потому особым доверием сторон не пользовался. Роб, во всяком случае, доверять бы ему не стал. И очень сомневался, что граф согласится заплатить за дочь выкуп. Так что желание леди Линдсей посвятить себя заботам о наследнице клана Каддел вполне могло осуществиться, поскольку, судя по всему, ей еще долго. предстояло жить в замке Лохви. По крайней мере до тех пор, пока не удастся уговорить прижимистого папашу выложить за нее денежки. Такая вероятность, конечно, существовала, но Роб не очень-то на это надеялся. Порыв холодного ветра принес с собой запах стойла и мокрой овечьей шерсти. Роб поежился и повернулся к двери, которая вела в жилые покои замка. При этом скользнул взглядом по узкому оконцу башни, за ним жила вдова со своей воспитанницей. Из окна струился неяркий свет — вдова, видимо, забыла или не захотела закрыть ставни. Робу даже удалось различить за окном неясную тень: женщина, похоже, спать еще не собиралась. Интересно, подумал Роб, что она сейчас делает? Молится или, быть может, ходит кругами, придумывая очередную каверзу, чтобы позлить своих тюремщиков? Роб не сомневался, что она настоящая мастерица по части женских уловок, одну из них она уже успела опробовать на нем и едва не добилась успеха. Роб по-прежнему испытывал к ней вожделение, хотя рациональная часть его существа восставала против сближения с этой хитрой особой. И неудивительно: в то время как он, пылая страстью, уже готовился повалить ее на пол, она оставалась холодна как лед и наверняка прикидывала в уме, как обставить все таким образом, чтобы добиться осуществления своих планов. В результате у Роба осталось ощущение, что его выставили круглым дураком. Неожиданно его внимание привлекли громкие голоса, доносившиеся из-за приоткрытой двери замкового зернохранилища. Фергал и старая Мэгги спорили. Роб прислушался и по прошествии короткого времени пришел к выводу, что они, как бывало уже не раз, обсуждают пленницу. Старая Мэгги излагала свои доводы пронзительным голосом, временами срываясь на визг. Фергал говорил отрывисто, басом — будто лаял. Роб подошел поближе.