это Китти, – Крис уже тащил вяло упирающегося Леонарда к лавке, с которой только что спрыгнула хорошенькая Китти, – я уже пообещал нашего первого котёнка, фамильяра-в-четырнадцатом-поколении, Арту, это вон тот вот вампир…

– Очень приятно, – кивнул вежливый Леонард смущенно мявкнувшей что-то Китти, – Кристофер, у вампиров не бывает фамильяров, тебе ли не знать…

– Теперь бывают, – чуть не приплясывая на месте от разрывающих его эмоций, сказал Крис, – вот Китти, например, фамильяр Тофера, а он тоже вампир, между прочим, ещё и патриарх… Так что, папа, ты отстал от жизни!

– Я отстал?! – Леонард слегка растерянно оглянулся на нас. – Ведьмочка, что ты сделала с моим скромным сыном?

– Это кто скромный? – влезла Сэм. – Крис? Да ладно! Я, кстати, хотела уточнить, уважаемый Леонард, у вас там в родне гномы не затесались? Очень уж Крис у вас… практичный…

– У Эда, это император, если что, тоже фамильяр теперь есть, а он человек, ему тоже вроде как не положено, – сообщил довольный Крис.

– Уважаемый Леонард, – обратился я к ошалевшему кошаку, – у меня будет к вам предложение, подкупающее своей оригинальностью. Не хотите ли организовать и возглавить Академию фамильяров? Естественно, при полной поддержке и под патронатом короны?

– Папа, соглашайся, – торопливо прошептал Крис, – так интересно, как здесь, тебе точно нигде не будет! А сейчас ещё Эд женится на Линде, Хорст на Кэсс, Ромашка на Сэм, Арт на Яне… у всех дети будут… всем же фамильяры нужны…

От таких захватывающих дух перспектив в кухне повисла абсолютная тишина, а потом Сэм нервно хихикнула, видимо, представив весь описанный Крисом потенциальный бедлам. А я обратила внимание, что ни Яна, ни Арт как-то не торопились опровергать заявление Криса, что наводило на неопределённые размышления.

И в этот момент в дверь постучали…

– Интересно, кого это ещё принесло? – глядя куда-то в потолок, спросил Ромашка, но, так как никаких версий не прозвучало, предложил. – Давайте откроем, что ли?

– Придётся мне, видимо, как хозяину дома, – вздохнул Хорь, а Кэсс как-то напряглась, прищурившись и словно принюхиваясь, а потом непонятно добавила:

– А этому-то чего тут надо?!

Уточнить, кому именно – «этому», я не успела, так как Хорь уже гостеприимно распахнул дверь и замер на пороге памятником самому себе.

– Позволите войти? – раздался голос, который я меньше всего ожидала здесь услышать, но факт оставался фактом. Рядом со мной вскинулся Ромашка, недобро зашипел Тофер, продемонстрировав солидные клыки, а Эдуард на всякий случай прикрыл меня широкой надёжной спиной. Время словно замедлилось.

– Это кто? – громкий шёпот Саманты раздался так неожиданно, что я вздрогнула, а незваный гость шагнул в сторону лавки.

– Я присяду? – он демонстративно обращался к Хорю, но тот, прежде чем согласиться, быстро взглянул на Арта и на Кэсс. Прочитав, видимо, в их взглядах ответ, он без особой радости указал пришедшему на свободную лавку.

– У меня глюк? – повернулся к Тоферу потрясённый Ромашка, и патриарх слегка растерянно пожал плечами, не отводя от гостя горящего ненавистью взгляда.

– Нет, дорогой Романнувиэль, это я собственной персоной, – любезно улыбнулся высокий привлекательный брюнет, устраиваясь на лавке в кухне маленького деревенского домика, – я пришёл на переговоры.

Тут он вытащил из кармана белоснежный платок и обернул вокруг своего запястья.

– У нас с тобой не может быть никаких переговоров, – прошипел Тофер, а граф Арктур, кажется, тоже начинающий что-то соображать, встал у него за спиной. – Ошибаешься, Кристофер, – совершенно не обижаясь, ответил Боргел, а это был именно он, – нам как раз есть, что обсудить. Вы ведь пришли сюда закрыть разлом и заблокировать Изнанку, не так ли? Но вы ведь не думали, что я сдамся без боя, верно?

Он скользнул своими невозможными глазами, в которых клубился туман, по лицам всех присутствующих, словно стараясь проникнуть в их мысли.

– Нет, на это мы не рассчитывали, – ответила Кэсс, – но ты ведь понимаешь, что сбывается пророчество Дармиса, верно, Боргел?

– Верно, – по губам хозяина Изнанки скользнула усмешка, – а ты дословно помнишь, как оно заканчивается? Или, как обычно, вы рассказали только часть?

– А что там? Яна, ты лучше всех нас знаешь пророчество, про что он говорит? – требовательно спросила у Яниссы непривычно серьёзная Сэм.

– Думаю, Боргел имеет в виду, что в этот раз победа достанется одной из сторон ценой величайших потерь, – не слишком охотно ответила змейка, – там действительно как-то так сказано…

– И что ты хочешь? – Эдуард выступил вперёд, хотя я прекрасно понимала, как ему не хочется это делать. – Ты же не просто поговорить пришёл?

– Нет, конечно, – Боргел переплёл тонкие пальцы, – я хочу договориться.

– С силами зла нельзя договариваться, – решительно сказала Сэм, хмуря тёмные брови.

– Я впечатлён твоей решительностью, Саманта, – улыбка Боргела стала просто сахарной, – ты сможешь повторить то же самое, если я скажу тебе, что в этой борьбе погибнет твой жених? Ты готова пожертвовать им ради одной из побед в вечной борьбе сил условного добра с силами условного зла? Ты ведь умненькая девочка и понимаешь, что окончательной победы одной из сторон не будет: в нашей вечной борьбе и состоит суть жизни.

Саманта хмурилась и нервно кусала губы, а Эдуард задумчиво смотрел на Боргела, и мы все понимали, что принимать решение в итоге придётся ему, и страшно даже представить, как это – нести груз такой ответственности!

– Почему ты решил уступить? – помолчав, спросил Эдуард. – Ты ведь очень, очень силён сейчас… Это чувствую даже я…

– Я силён, не спорю, – кивнул Боргел, – но я не предполагал, что вы все, – тут он широким жестом обвёл всех присутствующих, – несмотря на все мои усилия сможете собраться вместе и договориться. Я не думал, что вампиры усмирят свою гордыню, а гномы – свою расчётливость, что люди окажутся сильнее, чем предрассудки и ловушки судьбы, что чувства смогут пробиться сквозь панцирь условностей и недомолвок… Не думал, что эгоистичные люди подберут сбежавшего из Башни эльфа и потерявшуюся ведьмочку… Я недооценил вас, и я это признаю. Сейчас мы примерно равны по силе, и чем закончился бы наш поединок – только хитрецу Страннику ведомо. И я предлагаю перемирие…

– Что ты под этим подразумеваешь? – по-прежнему спокойно спросил император.

– Я уйду из этого мира, – так же невозмутимо ответил Боргел, – и заберу с собой всех, кто служил мне. Башня исчезнет, словно её никогда и не было, так же, как и этот выход, – он махнул рукой в сторону развалин. – Мы сейчас как две армии, который встретились на поле боя и, взвесив возможности и оценив силы, разошлись по домам, сохранив жизни своих солдат и поняв, что худой мир лучше доброй ссоры, как говорят в