Прежде всего, я хотел сообщить жене, что я «свободен», и что она может писать мне, когда пожелает. С большим трудом я нашел лист бумаги и конверт. Но что писать? Что я свободен? Но это была бы ложь. И все же я написал, что из лагеря меня отправили в ссылку. Уже через десять дней я получил ответ. Удивительно быстро! В лагере пришлось бы ждать несколько месяцев. Моя жена радовалась, что мне лучше, сообщала, что хочет меня навестить и что выслала посылку с бельем и другими мелочами. Я был счастлив, что жена хочет меня видеть, но все же решил отговорить ее от этой поездки за пять тысяч километров. Больше всего беспокоили меня последние 370 км сухопутного и речного пути от Красноярска до Усть-Кеми.

Настала ранняя сибирская зима. Я работал на лесопильне ночью, при минус сорока градусах. Дневная смена была забита. Со своим напарником, крепким сибирским крестьянином, я грузил шпалы на небольшие железнодорожные вагонетки, которые от лесопильни до склада возила лошадь. За эту тяжелую работу я получал двадцать пять рублей в день, в то время как вольнонаемный товарищ за эту же работу получал тридцать рублей.

Еду мы готовили вдвоем с Арно, так было дешевле. Мы хорошо с ним сошлись. В свободное время гуляли вместе и рассказывали друг другу о прошлой жизни в Вене и Берлине. Мы часто навещали немцев, живших в построенных ими же деревянных домиках. Мы пили вместе с ними водку и делились воспоминаниями. Немцы не могли простить себе того, что позволили взять себя в плен. Проклинали англичан, выдавших их русским. С местным населением у меня не было почти никаких контактов, поскольку они избегали иностранцев. О них я знал только то, что они работают на лесозаготовках или в колхозах.

В начале 1954 года я получил от друга из Маклакова письмо, в котором тот спрашивал, хочу ли я получить соответствующую работу в Маклакове. Жизнь в Усть-Кеми была ужасной, я хотел воспользоваться представившейся возможностью. Но как получить разрешение на выезд из Усть-Кеми? Уполномоченный МВД и слышать не хотел об этом. Он не разрешил мне даже поехать в Енисейск, чтобы там добиться разрешения. И я решил отправиться без его согласия. Я ждал, когда он уедет в окрестные деревни, чтобы незаметно перейти замерзший Енисей. Меня повел немец, привозивший на санях товар из Енисейска.

В пять утра, когда все еще спали, я уже лежал на санях, укрытый конской попоной. О моем отъезде знал только Арно. С рекомендацией Арно на руках я нашел в Енисейске берлинку, жившую там в ссылке с самого начала войны.

Коммунистка Адела Херцберг бежала в Москву после прихода к власти Гитлера. Ей повезло: ее не арестовали в тот период, когда Сталин проводил контрреволюционную политику и уничтожал старых коммунистов. Она вплоть до начала войны жила в Москве.

Когда я представился Аделе и передал ей привет от Арно, она сердечно приняла меня. За чаем я рассказал ей, как и зачем приехал в Енисейск. Адела уверяла меня в том, что никакая опасность мне не угрожает, поскольку ведающий нами капитан очень любезный человек. Я вместе с ней пошел к этому капитану и выложил свою просьбу. Он дал мне записку к уполномоченному МВД в Усть-Кеми, в которой мне разрешалось покинуть этот город.

Я вернулся в тот же день. Получил деньги за работу на лесопилке и попрощался. Арно сожалел, что снова остается один. Мы пожелали друг другу «до свидания в Европе». Арно живет сейчас в Восточном Берлине.

По приглашению Аделы я остался у нее в гостях на два дня. Я был рад, что могу познакомиться с этим старинным городом. Адела советовала мне не ехать в Маклаково, а остаться в Енисейске.

Я бродил по городу в поисках комнаты. Енисейск был важным сибирским городом вплоть до открытия в начале XX века Транссибирской железнодорожной магистрали, миновавшей Енисейск и проходящей через нынешний краевой центр Красноярск. Енисейск был не только губернским центром, но и центром сибирских золотопромышленников и торговцев пушниной. Это был город, где люди за короткое время могли стать баснословно богатыми, но и могли в одну ночь проиграть в карты столько денег, что их хватило бы для того, чтобы привести в порядок экономику какой-нибудь небольшой страны. Купцы енисейские строили в Москве и Петербурге прекрасные дворцы, куда отправляли жен и детей учиться светским манерам, а сами возводили здесь для себя и своих любовниц великолепные хоромы, в которых устраивали оргии. Не забывали и о школах. На улице Ленина и по сей день стоит прекрасное здание бывшей гимназии. Двенадцать церквей заботились о душевных потребностях. Главную магистраль города пересекают ровные улицы, на которых до сих пор видны следы былой роскоши.

Но сегодня Енисейск не является городом богатых купцов, искателей золота и охотников за пушниной. От коренного населения осталось лишь незначительное количество пожилых людей, живущих за закрытыми дверями и ставнями.

В поисках комнаты я стучался во многие двери, но мне почти нигде не открывали. В одном доме калитку мне открыла молодая девушка. Я спросил, не сдают ли они комнату. Немного подумав, она впустила меня во двор и сказала, что спросит об этом у старшей сестры. Вскоре во двор вышла необыкновенно красивая женщина лет тридцати. Она была среднего роста с красивым овалом лица, длинная темно-русая коса окаймляла голову. Большие серые глаза смотрели на меня вопросительно.

– Что вы хотите?

Вопрос меня удивил, так как я думал, что младшая сестра ей обо всем сказала.

– Я ищу комнату, – повторил я.

– Я не знаю, что вам ответить. Я не имею ничего против, но моя мама…

Задумавшись на несколько минут, она затем пригласила меня в дом. В доме было полно старой мебели. В комнате стояли два больших шкафа, овальный стол, большое зеркало, сундуки, на стенах висело много икон. В углу пред ликом св. Николы горела свеча. В комнату вошла мать. В первый момент она не смогла произнести ни слова, настолько была удивлена, увидев в доме незнакомца.

– Мама, этот человек хочет снять комнату. Что ты думаешь об этом? – спросила старшая дочь.

– Нет, нет, мы больше не принимаем чужих людей.

Я понял, что у нее было достаточно горького опыта.

– Меня вы можете не бояться, – произнес я.

– Вы действительно ссыльный? – спросила мать.

– Да, я ссыльный.

– Посмотрите на нее, – показала мать на свою старшую дочь. – Однажды к нам пришел ссыльный и мы сдали ему комнату, понравилась ему моя дочь, да и я не имела ничего против, потому что он был честным человеком. Они обвенчались. Вскоре родился ребенок, через три года другой. Мы были счастливы, поскольку в доме находился мужчина. Он работал бухгалтером, и все мы были довольны. Но вот однажды ночью, это было зимой 1948 года, пришли они и всех нас выгнали в хлев; лишь он один остался в доме. Когда мы вернулись, все выглядело, как после землетрясения. Его здесь уже не было. И до сих пор мы не знаем, что с ним сделали.

Со двора пришли два прелестных мальчика четырех и семи лет. Они смотрели на меня с любопытством.

– Очень похожи на отца, – сказала мать.