Сайвелл прошел отбор, и вместе с ним — гитарист Дэвид Спинозза (который позже сыграет у Джона на альбоме Mind Games), после чего, как и планировалось, в студиях Columbia и A&R были устроены сессии звукозаписи с привлечением дополнительных штатов, в том числе Нью-йоркского филармонического оркестра. На этот раз Пол не дал никому повода сказать, что новый альбом звучит так, как будто он состряпал его в своей гостиной.

Одиннадцатидневные слушания по делу «Маккартни против Леннона, Харрисона, Старки и Apple Corps» открылись 19 февраля 1971 года в здании Королевского суда на Стрэнде под председательством судьи Стэмпа. Британский музыкальный бизнес и прежде оказывался в центре судебных баталий, однако они никогда не привлекали такого пристального внимания масс. Ежедневные отчеты о процессе публиковались во всех газетах, даже в Times — правда, эта придерживалась своей архаической манеры и именовала участников не иначе как «мистер Маккартни», «мистер Леннон» или «мистер Старки».

Поскольку рассматривался гражданский иск, а не уголовное дело, от главных фигурантов не требовалось давать показания, кроме письменных, которые зачитывались адвокатами; даже их личное присутствие было необязательно. Однако по совету Джона Истмана Пол каждое утро приходил в суд вместе с Линдой, которая опять была беременна, и внимательно наблюдал за всем происходящим от начала до конца. Никто из остальных Beatles в зале не появился. «Все выглядело предельно ясно, — говорит Истман. — Он оказался единственным, кто относился к делу достаточно серьезно, чтобы лично участвовать в заседаниях».

Шурин дал ему еще один совет, которого Пол скрупулезно придерживался. «Я сказал ему: „Это будет театр, и отношение у тебя должно быть соответствующее. Приходи на суд в костюме“». Он выбрал темно-синий двубортный костюм в полоску с обложки Abbey Road, но галстука не надевал, боясь, что это будет отдавать слишком нарочитым конформизмом. С другой стороны, едва ли кто-то приметил бы этот предмет одежды под густой черной бородой, которую он снова отрастил.

Позднее он вспоминал, как в первый же день суда, взглянув на своего защитника Дэвида Херста в парике и мантии, а также на стопку документов высотой в три фута, он вдруг снова задумался, правильно ли он все-таки поступил. «Если бы с Beatles судился кто угодно другой, это было бы уже аморально, но когда на Beatles подает в суд один из Beatles… это было, будто я совершал какое-то святотатство».

Аллен Клейн не был назван в иске, но, по сути, все претензии касались его руководства — и его самого. Он также появлялся в суде каждый день и сидел в нескольких шагах от Пола — страшный стоматолог, часто посещавший его в недавних кошмарах, снова предстал ему в своем натуральном приземистом обличии и очередной затрапезной водолазке. За все время эти двое не обменялись и словом.

Прирожденный любимец публики, Пол знал, что с самого начала завладел вниманием судьи Стэмпа. Всякий раз, когда кто-то делал заявление, с которым он был особенно не согласен, он слегка качал головой, в полной уверенности, что председательствующий отметил его реакцию. Впоследствии Клейн недовольно замечал, что «судья тоже подхватил битломанию».

Во вступительном слове Дэвид Херст сосредоточился на разъяснении трех главных претензий к Клейну. Так, под рубрикой вмешательства в творческую свободу в качестве примеров были приведены ремикшированная версия «The Long and Winding Road» и попытка заблокировать выпуск альбома McCartney на основании того, что это нарушало соглашение о партнерстве Beatles. На самом деле, как указал Херст, соглашение допускало выпуск сольных альбомов и препятствовало только сольным выступлениям — статья, которую Джон неоднократно нарушал сам, сначала выступая в паре с Йоко, а после — с Plastic Ono Band.

Главным пунктом приложенного к иску письменного обращения Пола было обвинение Клейна в финансовых злоупотреблениях, которым способствовал царивший в делах Apple беспорядок. За четыре года с момента создания партнерства Beatles, свидетельствовал Пол, он ни разу не видел сводки по результатам бухгалтерской отчетности. В результате советники стали предупреждать его, что в коллективной казне Beatles может не оказаться достаточно денег, чтобы погасить налоговые обязательства в размере от половины до трех четвертей миллиона фунтов. Позже, когда он попытался навести справки о финансовом положении Apple, Клейн, по словам Пола, дал бухгалтерам компании указание не делиться с ним никакой информацией. Однако он успел узнать достаточно, чтобы обвинить Клейна в присвоении лишних менеджерских комиссионных на сумму примерно в полмиллиона фунтов.

Дэвид Херст изобразил Клейна «человеком с плохой деловой репутацией», приведя в пример его многочисленные темные дела по ту сторону Атлантики. Притом во время процесса доказательств у него только прибавилось. «Мы узнали, что исключительно благодаря своей глупости и небрежности он был признан виновным в федеральном окружном суде Нью-Йорка по десяти случаям уклонения от подачи налоговых деклараций, — вспоминает Джон Истман. — Дэвиду было известно, что судья Стэмп всегда закрывал слушания на перерыв ровно в час дня. И когда я получил заверенную копию судебного решения по налоговому делу Клейна, в двенадцать пятьдесят пять Дэвид передал его судье, чтобы тот почитал его во время обеда. Он потом сказал прекрасную фразу: „У мистера Клейна так же мало уважения к Управлению налоговых сборов Великобритании, как и к Налоговой службе США“».

Клейн агрессивно оборонялся, правда не лично, а устами юриста Apple Морриса Файнера, тоже королевского адвоката. Он зачитал показания старшего бухгалтера, сообщавшего, что за два года под руководством ABKCO активы Beatles выросли с 1 миллиона фунтов с небольшим до 6,5 миллиона и что на сегодняшний момент компания Apple полностью платежеспособна и в состоянии выполнить все свои налоговые обязательства.

Далее Файнер стоически зачитал 46-страничное заявление самого Клейна, который оправдывал все свои действия начиная с мая 1969 года. Объясняя непредоставление отчетов о финансовом положении Beatles после 1967 года, он ссылался на «обструкцию» со стороны Ли и Джона Истмана — то есть утверждал, что во всем виноват сам Пол. Также он утверждал, что не только не забирал себе больше, чем положено, комиссионных, но, наоборот, часто брал меньше. Далее он указывал на выгоду, которую Пол извлекал из соглашения о партнерстве, особенно теперь, когда другой битл настолько превзошел его на сольном поприще. В рамках системы, объединявшей все их гонорары, Пол получал 25 % сборов от всемирного хита Джорджа All Things Must Pass — то есть куда более солидный доход, чем четверть сборов от альбома McCartney, которую получал Джордж.

Были также заслушаны мнения Джона, Джорджа и Ринго — в виде заявлений, которые благодаря сочетанию казенного языка и аристократического выговора читавшего их адвоката звучали странновато и непохоже на своих авторов. Джон отдавал Клейну должное за то, что тот очистил Apple от «паразитов и аферистов». Кроме того, он ставил под вопрос обоснованность жалоб Пола, говоря, что внутри Beatles всегда существовали конфликты, однако они не только не вредили группе, но, наоборот, делали ее сильнее: