Прочитав, она паки выжидающе посмотрела на Бецкого.

– Ну как?

Бецкой захлопал в ладоши.

– Вы достойны, Ваше Величество, самых пламенных аплодисментов!

Прощаясь, Иван Бецкой выразил сожаление, что две недели назад почил Иван Иванович Лесток, последний из приближенных к покойной императрице людей.

– Да, жаль, что меня не было в столице, – с грустью заметила Екатерина Алексеевна.

– Время летит, люди изнашиваются, – сказал Бецкой, указывая на себя.

– Полноте, Иван Иванович, вы еще полны сил. И на вас у меня много планов.

Бецкой округлил глаза.

– Каковых планов, Ваше Величество?

– Не буду скрывать. Хочу доверить вам молодое поколение. Их надо правильно готовить к жизни, учить по-современному. Думаю, надобно отказаться от наказаний студентов. Самое надежное, но наитруднейшее средство сделать людей лучшими – приведение в совершенство воспитания. Мы должны пробуждать в людях охоту к трудолюбию, чтоб они страшились праздности, как источника всякого зла и заблуждения. Не так ли, Иван Иванович? Вы же наипаче подходящий для сего проекта человек!

Польщенный Бецкой подобострастно поклонился, подошел к ручке и, совершенно порозовев от удовольствия, вышел из покоев.

* * *

Государыня Екатерина Алексеевна придавала большое значение Комиссии, посему сама приехала в Сенат, дабы объявить Манифест об учреждении оной. Все подготовка к началу работы Комиссии была возложена на исправлявшего должность генерал-прокурора Вяземского, коего выбрали депутатом от Москвы.

За неделю до открытия Комиссии государыня издала об оном именной указ Правительствующему Сенату и в тот же день утвердила Александра Алексеевича Вяземского в должности генерал-прокурора.

В день открытия Комиссии, кое состоялось тридцатого июля, в Москву съехалось до четырехсот шестидесяти депутатов. Почти у всех в петлицах на золотых цепочках красовались золотые овальные медали с изображением вензелевого имени Екатерины Второй на одной стороне, а на другой – пирамиды, увенчанной короной с надписью: «Блаженство каждого и всех», внизу же овала: «1766 года декабря 14-го» – день и год, когда обнародовали Манифест императрицы Екатерины об учреждении Комиссии, о сочинении проекта нового Уложения и о созыве депутатов со всей империи.

В десятом часу утра милостиво улыбающаяся Ея Величество императрица Екатерина Вторая, в малой короне на высокой прическе, в императорской мантии поверх изысканного платья, выехала из Головинского дворца в Кремль, в карете, запряженной восьмеркой лошадей, украшенной позолоченной короной и гербом. Явление ее было необычайно величественно и отличалось великолепием. Сама императрица блистала свежестью и красотой. Народ, толпившийся в Кремле, замер при ее появлении. Рядом с каретой императрицы ехали верхами обер-шталмейстер Лев Александрович Нарышкин, шталмейстер Александр Сергеевич Строганов, генерал – адъютант Алексей Григорьевич Орлов, генерал-лейтенант Федор Григорьевич Орлов, генерал-полицмейстер Николай Иванович Чичерин. За ними следовали кавалергарды во главе с генерал – аншефом в золоченной кирасе, Григорием Григорьевичем Орловым. Народ с интересом разглядывал ехавшего следом Великого князя со своим сопровождением, а такожде движущихся за ними длинным хвостом других вельможных лиц.

Покинув карету, императрица вошла в Успенский собор. Следом за ней по два в ряду прошли депутаты во главе с генерал-прокурором Александром Алексеевичем Вяземским, который держал в руках маршальский жезл. Литургию и соборный молебен вел новгородский митрополит, депутат от Синода, Димитрий.

После литургии депутаты подписали присягу. Затем генерал-прокурор Вяземский пригласил их в Кремлевский дворец. Императрица Екатерина уже восседала на троне. При виде нее все затихли, едва ли можно было расслышать какое-либо движение. Справа от императрицы стоял укрытый красным бархатом стол, на нем лежали бумаги. Новгородский митрополит Димитрий произнес небольшую речь, после него выступил вице-канцлер князь Александр Михайлович Голицын, такожде с небольшой речью о важности сбора депутатов и счастии следовать наказам императрицы.

Взгляд государыни показывал, что доселе она всем довольна, и, взяв бумаги со стола, она торжественно вручила Вяземскому «Наказ Комиссии», «Обряд управления Комиссией» и «Наказ генерал-прокурору». Все не спускали с нее глаз. Картина передачи бумаг запечатлелась в памяти у каждого депутата. Пожелав им плодотворной работы на благо отчизны, высоко подняв голову и глядя прямо перед собой, императрица, удалившись из залы, уехала в сопровождении своей свиты. Время пролетело как один миг. К моменту отъезда государыни наступил полдень. Депутаты разъехались: первое заседание в Грановитой палате назначено на следующий день.

Тридцатого июня, прибыв на заседание к десяти часам утра, генерал-прокурор Вяземский, на коего была возложена почетная и тяжелая миссия – возглавить работу депутатов, крайне волновался. От успеха его деятельности на оном поприще зависела не токмо его карьера, но и будущность России.

Предложив депутатам занять места, он открыл заседание чтением «Обряда управления Комиссией». Документ размера был изрядного, и под конец депутаты, как школяры, слушали с трудом, позволяя себе переговариваться и даже вставать с места. Вяземский предполагал, что таковое может случиться: шутка ли, перед ним сидели чуть ли не полутысяча слушателей. Он прекратил чтение и, призвав к порядку, вежливо подождал, пока не установилась тишина.

Далее им предстояло выбрать маршала Комиссии. Депутатами на рассмотрение государыни были предложены граф Иван Орлов, граф Иван Чернышев и Александр Бибиков. Императрице Екатерине Алексеевне сразу паче других пришлась по душе кандидатура Бибикова, совсем недавно вернувшегося с Урала. Он закончил начатую князем Вяземским работу по усмирению бунта работного люда на Урале, сумев разобраться в причинах возникновения его и принять меры к улучшению положения восставших, наладив административные отношения с хозяевами. После того отправленный в дальнюю командировку, он справился с нелегким заданием изучить состояние южных и юго-западных государственных границ.

На следующий день Вяземский получил от государыни записку: «Поскольку граф Иван Орлов нас просил об увольнении, а граф Иван Чернышев связан многими делами, то быть предводителем костромскому депутату Александру Бибикову».

В тот же день генерал-прокурор объявил об оном решении депутатам и торжественно вручил свой жезл депутатскому маршалу Александру Бибикову.

Наконец состоялось чтение самого «Наказа», кое депутаты встретили с восторгом, понеже он показывал, окромя знания дела и любви к людям, такожде и желание императрицы внести в законодательство паче мягкости и уважения к человеку.

Александр Вяземский и Александр Бибиков руководили ходом заседаний депутатов и поочередно управляли большим собранием Комиссии и Дирекционной комиссией.

Работы было много, и в помощь себе как Вяземский, так и Бибиков выбрали людей из депутатов. Вяземскиму, к примеру, помогали Федор Орлов, Всеволод Всеволжский и Петр Хитрово.