— Нет. Клервиль жива и здорова, мы вместе намереныпродолжать путешествие, и я пришла попрощаться с вами. А теперь мне пора…

— Подожди, Жюльетта! Вот как ты меня благодаришь завсе, что я для тебя сделала…

— Я не такая неблагодарная, как вы думаете,Дюран, — прервала я, протягивая ей сверток, содержавший сто тысяч крон, вдругой руке я держала отрезанные косы Клервиль. — Вот украшение головы,которую вы отдали мне, а это — награда за вашу благородную дружбу.

— Оставьте это себе, мне ничего не нужно, — сдостоинством ответила Дюран. — Я обожаю тебя, Жюльетта. За то, что ясделала, мне не надо никакой награды, кроме счастья любить тебя безраздельно; яревновала тебя к Клервиль и не скрываю этого, но все равно я бы ее не тронула,если бы не ее зловещие замыслы в отношении тебя: я не могла ей простить, чтоона собралась уничтожить человека, чья жизнь мне дороже своей собственной.Возможно, я не так богата, как ты, но у меня достаточно денег, чтобы вестироскошную жизнь, я могу себе позволить отказаться от твоего подарка, ведь смоим искусством у меня никогда не будет недостатка в средствах, и я не желаю,чтобы мне платили за то, что я сделала от чистого сердца.

— Мы никогда больше не. расстанемся, — растроганносказала я, — переезжайте ко мне, забирайте себе слуг Клервиль, ее карету,и дня через два мы уедем отсюда в Париж.

Дюран оставила одну из своих горничных, к которой быласильно привязана, отпустила остальную прислугу и поселилась в бывшихапартаментах Клервиль.

Судя по тому, как эта женщина пожирала меня глазами, язаключила, что она находится в томительном ожидании того момента, когда мояблагосклонность вознаградит ее за все услуги. И я не заставила ее мучиться:после изысканного и особенно роскошного ужина я раскрыла объятия, она бросиласьв них, мы удалились в мою спальню, закрыли дверь, опустили шторы, и я отдаласвое тело самой развратной и сладострастной из женщин. Несмотря на свой почтипятидесятилетний возраст Дюран оставалась удивительно красивой женщиной; онаобладала роскошным, прекрасно сохранившимся телом, рот ее был свеж, кожанежная, но не дряблая и почти без морщин; у нее был величественный зад, твердыеи очень тяжелые груди, удивительно выразительные глаза, тонкое лицо, инесравненной была ее энергия в плотских наслаждениях, и весьма странны были еевкусы… Капризная Природа создала ее с одним лишь недостатком, которого незаметила ни Клервиль, ни я: Дюран не могла — и не смогла бы никогда — получатьудовольствия как все обычные женщины. У нее была непроходимость влагалища, но —прошу вас запомнить эту деталь — ее клитор в палец длиной был причиной еенеодолимого влечения к женщинам. Она с удовольствием порола и содомировала их,не гнушалась она и мальчиками, а позже я обнаружила, что ее необычной величинызадний проход принимал в себя все, чего она была лишена в другом месте. Ясделала первый шаг и испугалась, что она лишится чувств в тот момент, когда моируки коснулись ее тела. — Сначала разденемся, — прошепталаона, — только без одежды можно получить удовольствие. К тому же мне оченьхочется еще раз увидеть твои прелести, Жюльетта, я горю желанием полакомитьсяими.

В один миг мы все сбросили с себя, и мои губы отправилисьпутешествовать по ее телу. Должна признать, что будь Дюран моложе, она невызвала бы во мне такого интереса. С годами мои вкусы становились все болееизвращенными, и Природа понемногу приоткрывала мне двери в мир таких ощущений,которые были мне неведомы в молодости. Жаркие ласки этой женщины, похожие намощные приливы сладострастия, разожгли пожар в моем теле, а искусство и умениемоей партнерши не поддается описанию. Только тогда я поняла, как сластолюбивыбывают увядающие распутницы, закаленные в горниле злодейства и порока, какбезгранична бывает их извращенная похоть.

А вы, безразличные и лишенные вдохновения недотроги,невыносимые создания, не смеющие даже дотронуться до органа, который вонзаетсяв ваше тело, стыдящиеся ответить оргазмом на оргазм, обратите внимание на моислова, извлеките из них урок, и пусть мадам Дюран послужит для вас примером.

После первых взаимных ласк Дюран, которая чувствовала себямного свободнее, когда с нами не было Клервиль, поведала мне свои похоти ипопросила снисходительно отнестись к ним. Она встала передо мной на колени, ая, по ее просьбе, взяла ее за волосы и стала грубо и повелительно тереться о еенос то влагалищем, то анусом, потом ерзала задом по ее лицу и мочилась на него.После этого била ее кулаками, попирала ногами и до крови отстегала розгами.Когда она от моих ударов свалилась на пол, я нырнула головой между ее ног ичетверть часа сосала ей вагину, одной рукой массируя анус, другой — соски;потом, когда она достаточно возбудилась, Дюран содомировала меня своим клитороми одновременно ласкала пальцами мой хоботок.

— Прости, что я так много потребовала от тебя,Жюльетта, — смиренно сказала блудница, закончив свою программу, — ноты ведь знаешь, до чего доводит нас пресыщение.

— После тридцатипятилетнего либертинажа женщина недолжна стыдиться своих вкусов, — отвечала я, — в любом случае онизаслуживают уважения, ибо диктуются Природой, причем лучшие яз них — те,которые доставляют нам наибольшее удовольствие.

После этих слов я взялась за дело всерьез и довела ее дотого, что она едва не скончалась от блаженства. Мне не с чем сравнитьсладострастную агонию мадам Дюран; я никогда не видела, чтобы женщинаизвергалась с такой силой; она не только выстреливала сперму, как это делаютмужчины, но она сопровождала эякуляцию такими громкими стонами, такими мерзкимиругательствами, спазмы ее были настолько сильные, что в эти мгновения еесостояние можно было принять за приступ эпилепсии. Кроме того, она мнепрочистила задний проход не хуже мужчины, по крайней мере доставила мне неменьшее удовольствие!

— Ну и как ты себя чувствуешь? — спросила она,поднимаясь на ноги.

— Клянусь влагалищем! — вскричала я. — Тынеподражаема, ты — средоточие похотливости, твои страсти едва не спалили меня,и теперь сделай со мной все то, что я проделала с тобой.

— Что?! Ты хочешь, чтобы я тебя била?

— Бей меня, бей!

— И унижала? И топтала?

— Скорее — я жду.

— Хочешь, чтобы я мочилась тебе в рот?

— Ну конечно, любовь моя; торопись, мое извержениеблизится.

Дюран, более опытная в подобных забавах, нежели я,действовала с таким несравненным мастерством, что я изверглась в тот самыймомент, когда ее страстный язык погрузился в мое влагалище.

— О, как ты сладко кончаешь, сердце мое! — нежнопроворковала она. — С каким восторгом отвечаешь на ласки! Теперь я знаючто мы прекрасно заживем вдвоем.

— Не стану отрицать, Дюран, что ты потрясла все моичувства, и я безмерно счастлива, что встретила такую женщину. Мы с тобой будемвластительницами Вселенной, вдвоем мы покорим саму Природу. Ах, какие мерзости,какие преступления мы совершим, дорогая моя Дюран!