Беспорядки начались в Толене в апреле 1702 г. и распространились на Гус и Мидделбург. Главный агитатор в Мидделбурге, Даниэль Фанний, был сыном ближайшего доверенного лица Яна де Витта в Зеландии и бескомпромиссным республиканцем. Накал страстей, разжигавшихся Фаннием и его приверженцами в кофейнях Мидделбурга, посеял рознь в рядах городского ополчения и привел в июле 1702 г. вначале к бунтам, а затем к изгнанию оранжистов из vroedschap'а. Однако к концу 1703 г. мидделбургские оранжисты, собиравшиеся при поддержке Флюшинга и Вера вернуть контроль над ратушей и восстановить ортодоксальные кальвинистские ценности, столкнулись с серьезным сопротивлением. Затем последовали беспорядки в январе 1704 г., когда оранжисты на короткое время захватили ратушу, но «новое течение», как называли их противников, сплотило достаточное количество ополченцев и бюргеров, чтобы изгнать их оттуда. К весне 1704 г. республиканцы на время установили неустойчивое господство в провинции.

Еще более бурные события произошли в Гелдерланде. Как Штаты Утрехта и Оверэйссела, Штаты Гелдерланда, не теряя времени даром, отменили установления, введенные Вильгельмом III, когда эти провинции были заново включены в состав Союза в 1674-75 гг. Структуру власти и политические процедуры в Гелдерланде предполагалось вернуть к ситуации, существовавшей до 1672 г., во время первого безштатгальтерного периода. Но Штаты не предприняли никаких мер, чтобы сместить людей, которых расставил на руководящих должностях Вильгельм III, или вернуть многих уволенных им регентов и чиновников. Дополнительным осложняющим фактором было то, что в восточных провинциях патрицианская олигархия не формировала замкнутую регентскую элиту, как в Голландии и Зеландии. Raad в восточных провинциях на протяжении столетий, как предполагалось, консультировался по важным вопросам с коллегиями городских представителей, или «gemeenslieden», которые также в различной степени принимали участие в ежегодных выборах бургомистра и членов raad'а. С XVI в. коллегии «gemeenslieden» обладали меньшим влиянием, чем раньше, но оставались важным элементом в городской жизни в городах Гелдерланда и Оверэйссела, как и в городе Гронинген, политическим форумом, выражавшим интересы рядовых горожан и цехов.

Вильгельм III установил жесткий контроль не только над Штатами, окружными ассамблеями и городскими советами, но и над коллегиями «gemeenslieden». Последующее возрождение последних как представителей органов, способных оказывать давление на городские власти, было ключевым фактором в нидерландской политической жизни XVIII в. Именно в восточных городах появились первые проблески демократических тенденций, которым суждено было стать центральной чертой нидерландской сцены в 1780-х и 1790-х гг. В восточных провинциях в 1702 г. существовала прослойка гражданского общества, состоятельная, образованная — зачастую это были наделенные даром красноречия юристы — и считавшая, что Вильгельм III и его фавориты лишили их влияния в муниципалитетах, которое принадлежало им в силу традиций, привилегий и права. В самом начале первого безштатгальтерного периода неймегенские «gemeenslieden» сопротивлялись усилиям raad'а ограничить их роль, настаивая на том, что это было их обязанностью следить за тем, чтобы в raad избирались квалифицированные люди, лояльные члены реформатской Церкви. Одним из членов этой коллегии в 1650 г. был отец юриста-республиканца Герарда Нодта. В 1702 г. «gemeenslieden» снова считали себя сторонниками городских представительских традиций, чья задача состояла в обеспечении законного и добросовестного городского управления.

Штаты Гелдерланда отменили «reglement» от 1675 г. вскоре после смерти штатгальтера-короля, но муниципалитеты провинции одновременно попытались, как и после смерти Вильгельма II в 1650 г., покончить также с ролью «gemeenslieden». Начавшись в Неймегене, это вызвало протест и агитацию, отчасти направленную на поддержку «gemeenslieden» против действующих регентов, но представлявшую также попытку людей, смещенных Вильгельмом III в 1674 г. и после этого, устранить тех, кого он привел к власти в городских правительствах. Из Неймегена беспорядки распространились на Тил и Залтбоммел, и вскоре «Новая команда», как ее называли, уже доминировала во всей четверти Неймеген. Затем смута перекинулась на Зютфен и Арнем. Дополнительным фактором в четверти Арнем, где йонкеры осуществляли высокую степень влияния на налоговую администрацию, было подстрекательство «Новой командой» сельского населения против йонкеров. Арнемский ridderschap в отместку стал бойкотировать окружную ассамблею.

К весне 1703 г. все три четверти Гелдерланда были охвачены беспорядками, распространившимися также на Утрехт, особенно Амерсфорт, где бюргеры и группы ополченцев требовали вернуть их представителям право выбора магистратов, которое принадлежало им до того, как Карл V инкорпорировал Утрехт в состав Габсбургских Нидерландов. В июле 1703 г. вооруженные бюргеры захватили город. Штаты Утрехта подавили это выступление с помощью войск, присланных Генеральными Штатами. Волнения произошли также в Оверэйсселе, особенно в Девентере, где бывшие патриции и «gemeenslieden», при поддержке цехов, вырвали власть над городом у людей, назначенных Вильгельмом III.

Характерной чертой смуты в малых провинциях в 1702-07 гг. была растущая тенденция к политическому сотрудничеству между недовольными группами в различных провинциях. Основным организатором антиоранжистской агитации был утрехтский дворянин Годард Виллем, heer ван Велланд, которого Вильгельм III изгнал из утрехтского провинциального правительства в 1674 г. Он стал не только лидером антиоранжистского блока в Штатах Утрехта, но и ведущим союзником радикальных республиканцев в Зеландии и Гелдерланде. Оппоненты в Голландии обвиняли его в заговоре с целью подчинить Голландию власти Утрехта, Гелдерланда и Зеландии, вместе с Гронингеном и Оверэйсселом. Действительно, нельзя не отметить тот факт, что его мировоззрение, а также мировоззрение его союзников было пронизано ярко выраженными антиголландскими настроениями. Взаимодействие между различными движениями, однако, было делом не только конкретных личностей, но и идей. В нескольких радикальных памфлетах, опубликованных в Мидделбурге в 1703-04 гг., выражалось сожаление по поводу воздействия режима Вильгельма III на Республику в целом. Такие публикации отчасти были просто возрождением «лувестейнской» идеологии 1650 г., политической концепции де Витта и «Истинной свободы». Но верно и то, что они ввели новый элемент. Фанний, его союзники в Зеландии и более радикальные элементы «Новой команды» в Гелдерланде дополнили «Истинную свободу» де Витта положением «majestas penes populum», то есть «Суверенитет принадлежит народу», которому отныне принадлежало право формировать и распускать городские муниципалитеты в общественных интересах.

Для Голландии беспорядки в малых провинциях, особенно в Гелдерланде, произошли весьма некстати. В то время, когда разгоралась великая европейская война и шла решающая схватка в Южных Нидерландах, Генералитет нуждался в стабильной внутренней обстановке и бесперебойном сборе налогов, а между тем в 1704 г. Гелдерланд был парализован, и военные подразделения, состоявшие на répartition Гелдерланда, больше не получали платы. Однако многие голландские регенты проявляли симпатию к «Новой команде», и, даже более того, антипатию к ее оппонентам — фактор, который задержал вмешательство Генералитета в гелдер л андские смуты в 1703-06 гг.