«Сегодня все еще в силе?»

«Да. Хочешь прийти в 11 и помочь с подготовкой?»

Она затаила дыхание и скрестила пальцы.

«Конечно. Я все еще хочу взглянуть на твою спальню».

Бек снова взвизгнула, и журнал снова оказался на лице. Она послала адрес и сунула телефон под подушку, не желая смотреть на экран, если Люк вдруг передумает.

Она улыбалась самой себе, раздумывая, чем заполнить время до одиннадцати вечера. Первым делом нужно выйти из комнаты. Если она просидит здесь весь день, то свихнется, и все закончится тем, что она снова напишет ему эсэмэску, а потом будет чувствовать себя дурой. Отложив журнал, она спрыгнула с кровати и вышла из комнаты. Дверь в комнату близнецов стояла нараспашку, но их не было. Редко представлялась возможность зайти к ним в комнату одной, поэтому она решила воспользоваться случаем. Ей вдруг захотелось заглянуть им под подушки. Она помнила, как ей поручали укладывать их в постель, когда они были маленькие. Как-то раз Эндрю показал ей свою новую игрушку, крохотного пластмассового робота, наверное из киндер-сюрприза.

— Это я положу под подушку. Как зуб.

— Только зубная фея все равно не придет, — добавил Пол.

— Потому что это не зуб? — поинтересовалась она.

— Нет, потому что ее нет. Это мама.

— Правда? — спросила она.

— Да! Разве ты не знаешь? — удивился Эндрю.

Оба уставились на нее, как на круглую идиотку.

— Откуда вы знаете, что это мама?

— Мы видели ее.

Бек не знала, что на это сказать. Ей самой тогда было лет двенадцать, она молча встала, чтобы потушить свет. Она боялась, что они заведут разговор о Сайте.

— Мы ненавидим маму, — сказал один из них в спину Бек; она не поняла, кто именно.

— Что? Почему вы ненавидите маму? — возмутилась Бек тонким, еще детским голосом.

— Потому что она ненастоящая. Только мы с Полом настоящие.

Она явственно видела их нежные маленькие лица, чувствовала чистый детский запах их волос, как будто все случилось на этой неделе. Но теперь она стояла уже не в детской комнате, и если бы заглянула под подушку Эндрю, то вряд ли обнаружила там игрушку или зуб.

Выйдя в палисадник, она осторожно подперла дверь, чтобы та не захлопнулась. Руки у Бек немного тряслись: алкоголь все еще гулял по телу. Велосипедов, которые обычно валялись, опрокинутые, на подъездной дорожке перед домом, не было на месте. У парней будут большие проблемы, если они скоро не вернутся.

Солнце светило вовсю, и Бек, щурясь, пошла вниз по пустой улице. Казалось, что воздух мерцает и переливается перед глазами. Взглянув на горы, она заметила поднимающийся дым, а присмотревшись — и тоненькую красную полоску. Бек ахнула и приложила ладонь ко рту; лесные пожары подобрались уже так близко.

— Все под контролем.

Ее сосед стоял в своем палисаднике, опершись на калитку, и смотрел на Бек. Взгляд более настороженный и тревожный, чем обычно. Интересно, это означает, что он пошел на поправку? Или наоборот?

— Кажется, что пожары совсем рядом, — сказала она.

— Я бы не стал слишком волноваться. Ты не видишь, сколько там наверху пожарных. Вертолеты, встречный огонь. Они делали это уже сотни раз.

— Это хорошо, — ответила она.

Неожиданно ей захотелось спросить его, каково это — сойти с ума. Знает ли часть тебя, что происходит, или ты ничего не замечаешь, пока не окажешься в смирительной рубашке в какой-нибудь клинике. Конечно, если ты беспокоишься, — это уже значит, что все в порядке. Светло-коричневые глаза Макса по-прежнему смотрели на нее. На мгновение ей показалось, что она увидела в них безумие, вспыхнувшее где-то в глубине.

— Ты знаешь, я давно живу по соседству с вашей семьей. — Макс ни на секунду не сводил с нее глаз. Даже не моргал.

— Да, я знаю.

— Ты не единственная. Я тоже это вижу.

Бек еще сильнее бросило в пот, который выходил даже через поры на спине. Все ее тело становилось грязным и мерзким. Он видел, что она сумасшедшая.

— Я не хочу переходить границы, — продолжил Макс, — но, если захочешь поговорить с кем-нибудь, я рядом.

Он не переставал пялиться на нее, не отводил своих как будто намагниченных глаз. Бек чувствовала, как внутри ее закипает злость. Она уже собиралась сказать что-нибудь и остановить его, но тут услышала шелест велосипедных шин по дорожке.

Затем раздался громкий лязг — это братья по привычке бросили велосипеды на бетонное покрытие.

— Парни, где вы были?

— В магазинах.

— Нам можно в магазины!

— Да, но вам нельзя кататься без шлемов, верно?

Она повернулась и посмотрела за забор, но Макса уже не было, защитная дверь-сетка только что захлопнулась за ним.

— Ты собираешься нажаловаться на нас? — спросил Пол.

— Может быть! — ответила Бек, ее голос прозвучал странно. Слова соседа все еще гудели у нее в голове.

— Ну хорошо! — заявил Эндрю. — Тогда мы расскажем маме, что ты пригласила вечером друзей.

— Что? Откуда вы узнали?

— Экстрасенсорные способности! — выкрикнул Эндрю, и мальчики побежали в дом.

Позже в тот вечер, когда остальные домочадцы пошли спать, Бек прибиралась в своей комнате, добавляя последние штрихи. Она расклеивала фотографии, на которых выглядела сексуально и весело, и прятала плюшевых медведей и розовые вещи поглубже в шкаф. Она шантажом заставила близнецов держать рот на замке. Они заключили сделку — Бек не расскажет маме про шлемы и завтра в аквапарке купит мальчишкам столько чипсов и леденцов, сколько они захотят. В конце их, наверное, стошнит, но они сами будут виноваты.

Она долго не могла решить, что надеть. Сложность была в том, чтобы выглядеть так, словно она не прилагала особых усилий. В конце концов, она у себя дома. Бек выбрала простое приталенное платье со свободной юбкой до колен. И никакой обуви. Она надеялась произвести впечатление, будто всегда ходит вот так дома, хотя на самом деле обычно влезала в старые-престарые пижамные штаны с котятами.

Она пообещала себе, что больше никогда не станет их носить.

Экран телефона засветился. Он пришел. Ни с того ни с сего у Бек закружилась голова. Она села на ковер и опустила голову на колени. Она не была уверена, сможет ли это выдержать. Раскачиваясь вперед и назад, сделала несколько глубоких вдохов, поднялась и на цыпочках пошла вниз к входной двери. Через неровное стекло был виден его силуэт. Широкие плечи, резкая линия подбородка. Он пришел, чтобы просто увидеть ее. Она распахнула дверь, пальцы сами собой оказались у губ, сердце учащенно билось. Было странно видеть его там. Его образ был