– Ганхайд был уже там? – сдавленно пискнула Бобби.

Винтер кивнула:

– Прямо у комнаты Джейн. Вероятно, только что приехал. Он пытался отпереть дверь. Думаю, он был пьян. Наверное, при виде Ганхайда я издала какой-то звук, потому что он обернулся. Он был совсем рядом, прямо передо мной, он шатался, едва держась на ногах, и почти ничего не видел в темноте. Он как будто подставлял мне горло, а мне оставалось только поднять нож и…

Пальцы Винтер со всей силы стиснули плечо Бобби. Наверняка это было больно, но девушка даже не пикнула.

– Я не смогла, – наконец после долгого молчания проговорила Винтер. Глаза ее были закрыты, но она чувствовала, как из-под век просачиваются слезы. – Попросту не смогла. С тех пор я тысячу раз вспоминала эту минуту. Мне не хватило духу убить человека, пьяного скота, который собирался увезти мою лучшую подругу и… – Винтер с трудом сглотнула. – А потом я прибыла сюда и с тех пор убила одному Господу ведомо сколько людей только потому, что они сражались на стороне противника, людей, у которых, вполне вероятно, были родные и дети, любившие их так, как никто в жизни не любил Ганхайда. Это же нелепо, черт возьми, попросту нелепо.

Снова наступило молчание, и на сей раз оно длилось дольше. Наконец Бобби, стряхнув оцепенение, шепотом спросила:

– Так что же все-таки произошло?

– Что? – Винтер моргнула, отгоняя слезы. – А, ну да. Я выронила нож, он ударился об пол и зазвенел, а я испугалась и бросилась бежать. Ганхайд не успел меня разглядеть, так что я вышла сухой из воды. Но на следующий день он забрал Джейн, и я больше никогда ее не видела. Я даже не в силах была смотреть, как ее выводят из здания. Просто забилась под одеяло и плакала.

– Это ужасно.

– Тогда я тоже так думала. – Винтер вновь закрыла глаза. – Хотя на самом деле ничего особенного не произошло. Я имею в виду, что в «тюрьме» сотни девушек и большинство из них рано или поздно отдают замуж. И у всех этих девушек есть подруги, которым больно и горько расставаться с ними навсегда.

В темноте под сомкнутыми веками на нее неотрывно смотрели два зеленых огонька.

«Разве может являться призрак того, кто вовсе не умер?»

Они еще какое-то время лежали в тишине. Наконец Винтер кашлянула.

– Извини, – сказала она. – Ты хотела услышать историю моего побега, а вышло не совсем то.

– Если не хочешь, можешь дальше не рассказывать.

– Собственно, и рассказывать особо нечего. Мы с Джейн продумали все заранее, а две мои подруги охотно мне помогли. Я собрала заплечный мешок, перелезла через ограду и две недели впроголодь брела по полям, воруя еду, где только удавалось. Наконец я добралась до Мьелля, где, как было мне известно, время от времени появлялись сержанты, набиравшие людей для службы в Хандаре. Я выдала себя за парня, нанялась работать в доки и подкопила деньжат. Когда в городе оказался сержант-вербовщик, я сказала ему, что сбежала от отца, потому что он горький пьяница, и отдала все деньги, какие у меня были, чтобы сержант записал меня в армию без документов. На пути в Хандар меня едва не застукали, но…

– Тсс! – шикнула Бобби.

Она перекатилась и вдруг оказалась лицом к лицу с Винтер – их разделяла от силы пара дюймов. На долю секунды девушке почудилось, будто Бобби хочет ее поцеловать. Она было возразила, но слова застряли в горле.

Капрал резко села, отбросив одеяло.

– Я слышала чьи-то шаги, – проговорила она.

– Кто-нибудь поднялся отлить, – выдавила Винтер, еще не вполне оправившись от потрясения. – Или может, десолтаи наконец-то явились нас перерезать?

– Феор, – произнесла Бобби. – Где Феор?

Винтер тоже перекатилась с боку на бок. Второй тюфяк был пуст. Она вскинула голову и едва успела заметить тонкую фигурку, которая осторожно пробиралась между спящих вповалку солдат. Винтер вскочила на ноги, пинком отшвырнула одеяло и от души выругалась. Затем она бросилась в погоню. Бобби неслась следом, не отставая ни на шаг.

– Не могла она здесь пройти, – сказала Бобби. – Ее остановили бы часовые.

– Если бы она повернула обратно, мы бы ее увидели, – возразила Винтер. Добравшись до границы лишь местами освещенного лагеря, они потеряли хандарайку из виду. Рыхлый песок под ногами не доставлял Феор ни малейших затруднений, и между спящими солдатами она пробиралась с ловкостью, какой Винтер от нее не ожидала. – К тому же часовые стоят спиной к лагерю и лицом к пустыне.

– Но там же некуда идти! – воскликнула Бобби. – Одни только скалы и песок.

– Господь знает, что задумала эта девчонка, но лучше ее найти. Чего доброго, часовые подстрелят ее, если попытается вернуться.

С уверенностью, которой на самом деле не было и в помине, Винтер пересекла полосу незанятой земли, которая отделяла лагерь от кольца охранения. Можно было, конечно, и проскользнуть между постами, как, вне всякого сомнения, поступила Феор, но Винтер предпочитала не рисковать. Тайком пробираться через посты – верный способ получить пулю в спину. Вместо этого Винтер выбрала ближайшего к ним часового и открыто направилась к нему. Подойдя ближе и оказавшись, по ее расчетам, в пределах слышимости, она окликнула:

– Эгей! Выходим!

Часовой, солдат из четвертого батальона, которым командовал капитан Ростон, с воинственным видом развернулся на крик, однако воинственность его улетучилась, когда он разглядел Винтер. После неприятного случая в столичных казармах она позаботилась о том, чтобы нашить на мундир лейтенантские знаки отличия. Часовой сухо отдал честь.

– Сэр, – сказал он, – прошу прощенья, но согласно приказу никто не должен покидать лагерь.

– Молодец! – похвалила Винтер, стараясь, чтобы голос звучал грозно. – В этом, собственно, и дело. Один из моих парней ушел в эту сторону и не вернулся. Ты его не видел?

– Я? Никак нет, сэр. Мимо меня никто не проходил.

– Мы только хотим отойти от лагеря и поискать его в округе, – сказала Винтер.

Часовой замялся. Видно было, что он почти отстоял долгую смену и теперь мечтает только о том, как бы рухнуть на тюфяк и проспать до утра. Тем не менее приказ есть приказ.

– Со всем почтением, сэр, но вы наверняка ошибаетесь. Если б он пошел сюда, я бы его заметил, и…

– Он мог обойти твой участок стороной, – перебила Винтер, стремясь избавить солдата от опасений за возможную промашку.

– Но мне приказано никого не…

– Ну так пропусти лейтенанта, – вмешалась Бобби, – и не забудь отметить это в рапорте.

Часовой смягчился, явно удовлетворенный таким компромиссом.

– Так точно, сэр! – отчеканил он. – Будьте осторожны, сэр. Вокруг полно десолтаев.

– Благодарю. Мы далеко не пойдем.

«Надеюсь», – мысленно добавила она.