А ведь у меня даже не произошло какой-то большой катастрофы… Сама себе я вдруг показалась плохой актрисой, ни с чего разыгрывающей драму.

– А что стряслось, госпожа?

– Да ничего страшного! – улыбнувшись, как можно бодрей ответила я. – Просто… просто вот деньги нужны…

Я, стараясь не смотреть ему в глаза, выложила на стол свои мистичьи цацки. Последним положила талисман. Ощущение, словно отдаю их в ремонт. Их починят, почистят и вернут…

– И как же вы будете? Без талисмана?

Я вздохнула, но вновь сделав голос бодрым, отозвалась:

– Выкуплю!

– Значит, закладываете? – голос лавочника был сочувственным. – Не продаете?

Я молчала, раздумывая. Продать с концами хорошо подобранную рабочую атрибутику, которую не в каждом городе еще купишь, было страшно и очень грустно. Но так я выручила бы вдвое больше…

– Да. Закладываю, – наконец ответила я. Вздохнув, спросила. – Это за полцены, верно?

– Могу вам уступить за три четверти, – подумав, ответил лавочник. – Выкупить можно в течение двух месяцев. Но… если такое дело, могу придержать дополнительно… Только не более, чем на месяц. Уж простите, никак не больше, увы…

– Поняла. Хорошо.

Пары месяцев должно хватить, чтобы заработать на выкуп. А уж трех-то точно…

Выехала я уже потемну. Рассчитывала доехать до границы, но все-таки пришлось остановиться на ночевку на полпути. До Дарпа я ехала спокойно, чтобы не утомить Шельду, там вновь сделала стоянку. А от границы до Эрстхена гнала.

Конечно, деньги – это совсем не то, что я обещала, да и наверняка по Личиным меркам выходили жалкие гроши, но идей лучше у меня не было.

Конечно, мутная задумка с кровью была однозначно отвергнута. Но хоть что-то же я должна? Я и так чувствовала себя предательницей… Совесть царапала душу колкими маленькими коготками.

Ведь именно я все это затеяла. И ведь… я могла хотя бы смолчать тогда, споря с Кондором. Это уже ничего не меняло… А вышло, словно я сразу собиралась Личи выдать… Весь мой план обернулся какой-то подставой.

Мне так не хотелось быть той, кому нельзя было доверять!

Потому теперь я хотела расплатиться хотя бы деньгами. Хоть это и не шло ни в какое сравнение… Вряд ли даже покрывало ущерб.

Доехав до города, я оставила лошадь у какого-то постоялого двора на пути. Дорогой я прокручивала в голове мысли, что же сказать и с чего начать разговор, как лучше извиниться. Единой картинки никак не складывалось, было слишком много всяких “если”.

Вскорости я была у дома Шенлеров. Дойдя до крыльца, я пару раз осторожно выдохнула и, наконец, постучалась. Дверь открыл крепкий темноволосый парень выше меня на голову и, ненавязчиво закрыв собою вход, поприветствовал меня с легким вежливым кивком, но взгляд его был прохладный и усталый.

– Доброго дня, мне надо увидеться с…

Договорить мне не дали.

– Извините, никого не велено пускать на порог, – отчеканил он. – Пожалуйста, уходите!

– Нет, мне очень нужно! Поговорить!..

– Господин Чиэнстелли ни с кем не будет разговаривать. Вы можете оставить письмо…

– Пара слов! Пустите меня!

Взгляд охранника сделался совсем уставшим. Я запоздало догадалась, что наверняка далеко не первая, кто пытается увидеть Личи.

– Письмо. Напишите письмо.

– Вы не понимаете…

– Девушка, уходите, никто с вами разговаривать не будет, а в дом подавно не пустит, – раздался откуда-то из гостинной жесткий голос Бориса. – Рорэй, гони ее! – скомандовал он. И охранник тотчас приступил к исполнению.

– Нет, подождите! Я не… – почти вскрикнула я, попытавшись воспрепятствовать. Однако была оттеснена жесткой рукой “вышибалы”-телохранителя и не смогла договорить.

– Сказано – прочь все пошли! Сил уже от вас нет!

– Да я не воздыхательница! Мне просто!.. – вновь не смогла договорить я.

И охранник уже успел закрыть дверь, как откуда-то сверху громко, раздраженно, с истерическими нотками, раздалось:

– Кто там ещё!?

Охранник от двери будто бы что-то невнятно пробубнил, и ответом ему было лишь раздраженное рычание. А после Борис, вроде как, назвал мое имя.

– Кто?!

Послышались резкие тяжелые приближающиеся шаги по лестнице, и я очень кстати подалась назад, потому что меня едва не сшибло распахнувшейся дверью.

– Ты?! – рявкнул Личи, пронзив меня ненавидящим взглядом. – И ты посмела явиться?!

От такого напора я резко растеряла все мысли и забыла все, что думала сказать…

Его нынешний вид остро контрастировал с тем, каким я привыкла его видеть: всегда безупречного, аккуратно и стильно одетого, с красиво уложенными волосами… Худой и бледный, с отчетливо очерченными скулами на искаженном злобой лице, в простой домашней рубашке и небрежно накинутом на плечи халате. Волосы, растрепанные, спутанные, были собраны в неаккуратный пучок на затылке. А в глазах блестели опасные пугающие льдинки ненависти.

– В…вот! Возьми! – не давая ему опомниться, я протянула и буквально сунула ему в руки деньги. – З-здесь мало, я знаю! Но все лучше, чем ничего! Я положила туда драгоценности… Просто я решила, что ты наверняка сможешь продать их выгодней, чем это сделала бы я…

Я чувствовала, что несу пургу, но иных слов не находилось. Не дожидаясь, пока он это поймет, возмутится или еще что, я развернулась и быстрым шагом пошла прочь.

Как-то глупо и нелепо. Не сказала ничего толкового, важного, нужного. Как какая-то сволочь сунула деньги и ушла. Нужно было хоть спросить о здоровье. Или лучше не спрашивать?.. Извиниться в конце концов…

…Не прошла я и десяти шагов, как в затылок с размаху впечатался мой мешочек.

Вам когда-нибудь прилетало по голове мешком с деньгами? Очень больно, скажу я вам. Меня чуть с ног не сбило…

– Дрянь! – рявкнул Личи злобно. – И ты посмела?!.

– Извини! Мне правда жаль, что так вышло! – обернувшись, морщась и потирая затылок, прокричала я.

– По-твоему, можно так просто?!. – он поджал губы, метнув в меня гневный взгляд.

– Я не желала тебе зла! – я подбежала и вновь сунула ему мешочек, но он отдернул руки.

– Ты меня обманула!..

– Я не хотела!

– Не хотела?! Ты сразу собиралась нарушить слово!

Я страдальчески закрыла глаза; у меня не было аргументов, которые бы я могла противопоставить.

– Нам просто нужно было остановиться, пока не поздно! – застонала я, все-таки сунув ему свой мешок.

– Это ты меня подожгла!!! Ты воскресила во мне эту сотни раз похороненную жажду!

– Прости!!! – отчаянно и пронзительно вскрикнула я.

Он замолчал, поджав губы, едко, зло глянул мне в глаза. Я лишь несвоевременно походя отметила, как не к лицу ему худоба.

– Проваливай! – швырнув мешок мне под ноги, почти выплюнул он, не сводя с меня колкого ненавидящего взгляда. – И дорогу в этот город забудь!

Личи развернулся и хлопнул дверью так, что задребезжали