как-то глупо и неуместно. Да и чтобы я сказала? Как оправдала бы свое появление? Одно дело, если б мы случайно столкнулись в гостинной зале, в которой постоянно бываем оба…

Постояв в пустой зале, я вернулась в комнату.

***

Пара последующих дней прошла как-то бессмысленно-выжидательно. С Конхстамари мы упорно не пересекались; он пребывал в своей части дома, лишь изредка появляясь в зале или кухне, чтобы вскипятить воду и, наверное, чем-то перекусить, сготовить что-то максимально простое. Регулярно мне оставалась горячая вода и иногда что-то поесть. Была это забота или случайность однозначно определить я не могла.

Я к встрече тоже не стремилась, хотя и не сказать, чтобы избегала. Откровенно идти на контакт самой не хотелось. Если бы он пожелал меня видеть – нашел бы. Нарастающее холодное напряжение дружелюбия не добавляло.

Я молчаливо переживала обо всем произошедшем. О сорванной свадьбе, о Личи, о невыполненном обещании, об отчуждении Кондора, немного о его ране. Но Кондор, надо полагать, в лечении понимал, так что разберется. Лезть к нему казалось неуместным.

Хвост собирался убогий и нелепый, на одну сторону. А слева волосы некрасиво топорщились. Я нетерпеливо жаждала обкорнать их сама, но осознавала, что этим угроблю прическу окончательно, и буду ходить страшная, пока не отрастут. Мысленно я уже отстегнула денег на хорошего цирюльника.

Было как-то даже странно и нелепо, что в такой ситуации я переживаю о волосах. Но волосы, несмотря на все переживания, были на моей башке постоянно, и очень раздражали своим подпаленным видом. Этакая дополнительная гирька не на ту чашу весов.

Раздражали и коленки. Я, неувязок, все никак не могла телом осознать, что их нельзя резко сгибать, потому они вечно трескались и кровили.

К вечеру второго дня это молчаливое холодное ожидание мне окончательно надоело. Я специально застала Кондора в зале. Он колдовал с какой-то лечебной мазью, вымешивая‐растирая ее в плошечке.

Плечо его было перевязано; повязка источала легкий горьковатый травяной запах. Левую руку Кондор держал согнутой, положив ладонь на грудь сбоку.

Он выглядел довольно неплохо, хоть и малость уставшим. Волосы были аккуратно собраны в хвост.

– Добрый вечер, – нейтрально поприветствовала я.

– Добрый, – холодно отозвался он, коротко подняв взгляд и почти сразу вновь опустив в плошку.

Его прохладный тон срезал мою возможную приветливость. Некоторое время мы молчали; слова как-то не спешили находиться.

– Ты… хоть что-то нормальное ешь? – помолчав, прохладно-нейтрально спросила я первое, что пришло на ум и более-менее успело оформиться. – Не особо вижу, чтобы ты что-нибудь готовил…

– Тебя это беспокоит? Если ты голодна, ты всегда знаешь, где взять еду.

Я равнодушно пожала плечами.

– Когда ты собираешься меня отсюда унести?

– Мне надо восстановиться, – холодно проговорил он, – прежде чем лететь далеко. До центрального региона не полчаса лету.

– Мои вещи в Дарпе! – недоброжелательно напомнила я. – Дальше Дарпа меня не надо!

– Чудесно, – прохладно бросил Кондор, помолчав. – Значит, вылетим завтра.

Я кивнула и удалилась.

Наш отлет прошел прохладно и молчаливо. Собирать мне было нечего, я прибыла сюда совершенно налегке. Меч, и тот остался в щели на острове.

Кондор доставил меня до Дарпа, осторожно приземлившись и ссадив меня в пригороде. Я приметила, что на левую лапу он не ступал, держал ее подобранной.

– Спасибо, что подбросил, – кивнула я, намереваясь направиться к городу.

– Удачной дороги, – нейтрально проговорил Кондор.

– До встречи, – по привычке бросила я. Но поправляться уже не стала.

Я направилась было к городу, но, сделав пару шагов, оглянулась. Дракон развернулся и собрался улетать.

– Разве не хочешь убедиться, что я уехала? – прохладно поинтересовалась я, вопросительно на него взглянув.

– Толку? Захочешь развернуться – и, отъехав, вернешься, – мрачно и даже как-то грустно проговорил Кондор. – А до столицы тебя пасти – уволь.

К концу фразы тон его вновь стал прохладным. Я хмыкнула и пожала плечами. И, развернувшись, направилась к городу. Кондор, немного проводив меня взглядом, взлетел и направился в сторону Жемчужной скалы.

На постоялом дворе, доплатив недовольному хозяину за просроченную ночь, я спешно взлетела по лестнице и принялась перебирать вещи. Собрала и пересчитала все оставшиеся деньги; вздохнув, взялась за цацки.

Кондорово золото я отмела сразу. Все-таки, это подарки… Сердце чуть заметно укололо грустью.

…Да и к тому же, его чувствует Кондор. Однозначно не годится.

Я вернула браслет на руку, спрятав под рукав, а серьгу в ухо. Брошь и другую пару сережек тоже припрятала.

Вот мои собственные цацки – все сгодятся. Жаль только, преимущественно серебро, да совсем мало золота, обычного, человеческого. Выйдет слишком дешево. Я перебрала в голове, где их можно было бы подороже продать. Как ни крути, выходили гроши. Пустые ножны тоже дорого не продашь.

Единственное, можно еще сдать магические цацки… Правда… Жалко, конечно. Отлично подобранный сбалансированный набор с хорошо налаженным контактом с хозяином… Я прошлась пальцами по магическим кольцам и амулетам. Талисман Сцерры словно тревожно покалывал пальцы.

Вздохнув, я ссыпала их в отдельный мешок. Позволит Небо – выкуплю.

Я собрала вещи и выехала. Направилась искать магическую лавку. Кто ж знал, что это может оказаться не так просто… Поиски отняли у меня целый день… На продажу и в залог, как оказалось, магические артефакты можно сдать не везде. Точнее, сдать-то можно, но по цене металла, а это уж извините.

В Дарпе соответствующего заведения не оказалось; в одном встреченном ломбарде меня пожалели и посоветовали доехать до соседнего лиорианского городка. На Смешанной, сказали, найти нужную лавку будет еще тяжелей, да и не факт, что оценивать будут честно…

Пришлось метнутся до Дейдре, что располагался от границы в полдне пути. В город я прибыла сильно за полдень, да и там еще пришлось пометаться, разыскивая лавку. И счастье еще, успела до закрытия.

Внутри было уютно и тепло; поблескивали разные магические штучки. За прилавком стоял приветливый толстенький дедок с седой бородой и аккуратными ухоженными волосами вокруг лысины. Он через линзу разглядывал какой-то амулет и, видимо правил крепление. Так бережно, едва ли не по-отечески.

Лишь закрылась за мной дверь, он отложил работу и, вежливо приветливо улыбаясь, слегка поклонился.

Весь этот уют и атмосфера очень остро контрастировали с моим внутренним состоянием.

– Что-то желаете приобрести, госпожа? – радушно проговорил он. – Может, подсказать? Что вы ищете?

– Я… я хотела бы продать…

От своих же слов еще сильнее засосало под ложечкой. Взгляд дедка-лавочника сделался опечаленно-взволнованным.

Мистик, продающий свой талисман – это было нечто сродни менестрелю, продающему лютню. Воину, продающему свой верный клинок. Охотнику, продающему любимую ищейку… То есть, выражало высшую степень