– Гильдийцы, – прошипела она.

Твари с ужасающей быстротой набросились на нее, они размахивали серебристыми конечностями, вонзали их в ее правую руку и пытались выбить катану. Мичи нанесла ответный удар вакидзаси, вскрыв одной твари живот до груди. Искореженное металлическое существо почти по-человечески взвизгнуло и отступило, пытаясь удержать руками влажно поблескивавшие кишки, которые вываливались из разреза.

Воздух снова наполнился серебристым звоном – это готовилась к атаке вторая гильдийка. Мичи перенесла вес на другую ногу, пока вокруг нее летали и щелкали острые иглы. Низко присев, она с размаху пнула ее по щиколоткам, и затянутое в пряжки и юбки тело отлетело назад. Попав пятками в лужу крови, гильдийка поскользнулась на полированной сосне и потеряла равновесие. Крутнувшись на месте, Мичи нанесла ей страшный удар чейн-вакидзаси в грудь, пробив мехабак визжащей пилой со стальными зубьями, от которых дождем сыпались яркие искры.

Гильдийка уставилась на лезвие, безмолвно опустившись на колени. Подняв чейн-катану с залитого кровью пола, Мичи без церемоний снова взмахнула ею. Существо свалилось вперед, но уже без головы, подергивая серебристыми конечностями, будто в тисках.

– Мичи, – раздался голос. – Спасибо, боги.

Тут она и увидела ее. Горло у Мичи сжалось так сильно, что она не сразу смогла ответить.

– Аиша…

Она лежала на огромной дубовой кровати, до подбородка укрытая красным шелком и обложенная подушками. Томо, ее маленький черно-белый терьер, сидел рядом и рычал, даже когда вилял своим маленьким хвостом. По обе стороны от нее стояли машины: башнеобразные устройства с циферблатами, манометрами и сильфонами, транзисторами и электронными лампами. Вложив лезвие в ножны на талии, Мичи бросилась через комнату и схватила Аишу за руку.

– Нет времени объяснять, нам надо бежать…

Она с силой потянула Аишу за собой, пытаясь вытащить из постели. Та дернулась вперед – мешком мертвой плоти и костей. Шелковая простыня соскользнула вниз, до талии, и Мичи с нарастающим ужасом осознала, что машины у постели и провода, тянувшиеся из выходных отверстий, змеились по полу, взбирались на кровать и оттуда…

В Аишу.

В ее руки. В штыковые выходы, торчащие из ее кожи. В устройство, лежавшее на ее груди, в тонкие латунные ребра и диоды, в мехи машины рядом с ней, которые двигались вверх и вниз в такт ее дыханию.

– О боги… – прошептала Мичи, укладывая Аишу на подушки. – Что они с тобой сделали?

– Спасли мне жизнь.

Голос ее звучал глухо, отдаваясь почти неуловимым эхом в конце каждого слова.

– Заставили мое сердце биться, легкие дышать. – В ее глазах заблестели слезы. – Аматэрасу, защити меня…

Слезинки выкатывались из глаз сквозь полуприкрытые ресницы и текли по бледным щекам.

– Я ничего не чувствую, Мичи. – Голос Аиши превратился в сдавленный едва слышный шепот. – Мой брат, он… – Она зажмурилась. – Я ничего не чувствую ниже шеи…

– Нет, – выдохнула Мичи. – Нет, этого не может быть. Я же видела тебя в доках.

– Ты видела труп, опертый на доски гроба. Рот заткнули респиратором. Подключили к этому проклятому креслу и штуковине под ним. Все для шоу.

– Но тебя видели на балконе…

Взгляд Аиши метнулся к одной из машин: вертикальная тележка с целой кучей колес, расположенных в форме пирамиды, которые вращались по бокам, с блестящими пряжками и ремнями.

– Они вывозят меня на балкон с помощью этого, – прошептала она. – Привязывают и вытаскивают на солнце. Чтобы я там посидела какое-то время, и чтобы болтающиеся без дела придворные или бусимены могли увидеть меня и опровергнуть любые слухи о моей смерти. И на свадьбу меня собирались везти в этой штуке.

– О боги-боги…

Мичи взяла Аишу за руку, холодную и безвольную, как у трупа. Кожа ее госпожи была бледной, с синими прожилками, а пальцы стали такими тонкими, что напоминали веточки. Мичи оглядела кровать. По лицу ее рекой хлынули слезы, смывая тушь и пудру и разбавляя кровь на простынях.

Вдали раздавался глухой грохот, сотрясавший город. Ночь звенела криками. Взгляд Аиши метнулся к окну.

– Что там происходит?

– Не знаю. Думаю, что Кагэ атакуют Киген. Но они отвлекли силы Хиро от дворца. Я смогу вытащить тебя отсюда.

– Милая, да я и пальцем не могу шевельнуть. – Аиша посмотрела Мичи в глаза. – Я ничего не чувствую.

– Нет, это из-за машины. – Мичи закружилась между рядами оборудования, с отчаянием оглядывая участки диодов, шестеренок и проводов. – Они просто обездвижили тебя. Гильдия тебя обманула. Они заставили тебя думать…

– Нет, Мичи, – сказала Аиша. – Я поняла это, когда Йоритомо сломал мне шею.

– Нет. Неправда. Этого не может быть.

– Ей хоть удалось сбежать? – В глазах Аиши вспыхнул горячий свет отчаянной надежды. – Юкико? С грозовым тигром?

– Хай. – Мичи кивнула, смахивая жгучие слезы. – Народ слагает о ней песни, Аиша. Они называют ее Араши-но-одорико.

– Танцующая с бурей, – выдохнула Аиша. – Значит, оно того стоило.

Булькающее дыхание отвлекло Мичи от Аиши, и она посмотрела на гильдийку, которая сидела, опираясь на стену. Она придерживала свои внутренности – лиловые, влажно блестящие разодранные кишки, – а на коленях у нее лежал расколотый мехабак, кашляя и щелкая бусинами. Мичи перевела взгляд с гильдийки на трубки в груди и руках Аиши. Она схватила свою чейн-катану, и в ее глазах вспыхнул огонь ненависти.

Гильдийка заметила ее приближение, и у нее изо рта вырвался влажный хрип. Она завалилась на живот и, задыхаясь, рванула спину конечностями. Раздался звук, похожий на треск яичной скорлупы, серебристый шар на ее позвоночнике с лязгом раскрылся, и на пол выскочил металлический предмет размером с кулак.

Мичи отступила назад, опасаясь взрыва. Но предмет развернул восемь крохотных механических лапок и уставился на нее горящими красными глазами.

«Дон! Дон! Дон! Дон!» – пропел дрон-паук, будто возмущенный убийством своей «матери». Мичи шагнула вперед и ударила. По полу разлетелись механизмы и ливень ярких синих искр.

– Они знают, – прошептала Аиша. – Они уже знают, что ты здесь. Они придут.

– Пусть попробуют, – прошипела Мичи.

– Я не хочу, чтобы ты погибла из-за меня.

– Кто говорил…

Мичи сначала услышала и только потом почувствовала – отдаленный грохот, как будто долго дремлющий великан зевнул и потянулся в своей колыбели под землей. Всё вокруг дрожало, дворец трясся, с карнизов летела пыль. Томо завыл, подняв мордочку вверх, и маленькими кругами запрыгал по простыням. Мичи подбежала к кровати и накрыла собой Аишу, крепко прижимая ее к себе. Дворец сотрясало до самого фундамента так, что по углам трещали окна. Она лежала неподвижно, пока землетрясение не стихло, стараясь не замечать запахи металла и смазки, сочащиеся из пор хозяйки.