— Пальцы Иллиора, да ты побледнел! — воскликнул Серегил, взглянув на юношу. — Может, тебе лучше спешиться и вести коня в поводу? Очень многие чувствуют себя не в своей тарелке, когда впервые попадают на мост.

Не в силах оторвать взгляд от зияющего провала, Алек быстро помотал головой:

— Нет, нет. Со мной все в порядке. Мне… мне просто никогда еще не приходилось пересекать такую бездонную пропасть.

Стыдясь своей внезапной слабости, Алек решительно тряхнул поводьями и подхлестнул Заплатку. Стараясь, насколько позволяло движение, держаться середины моста, он сосредоточил внимание на караване мулов, трусивших впереди, и постарался не думать о том, что лежит внизу.

— Послушай, это же совершенно безопасно, — заверил его Серегил, ехавший рядом. — Мост такой же надежный, как дорога по перешейку.

Алеку удалось заставить себя кивнуть. Из глубины провала доносился скрип весел и снастей парусников; голоса моряков долетали оттуда, как шепот привидений.

— Смотри, отсюда хорошо виден западный мост, — показал влево Серегил.

Алек посмотрел, куда было велено, и почувствовал тошноту. Отсюда западный мост выглядел как построенный ребятишками игрушечный мостик из палочек, хрупкая игрушка, оставленная над головокружительной бездной. Закрыв глаза, он постарался изгнать внезапно возникшее перед его мысленным взором зрелище крошащихся опор моста, рушащегося вместе с ним в черную пустоту.

— Как им удалось построить мосты? — задыхаясь, спросил он.

— Древние строители и маги знали цену предусмотрительности. Они сначала построили мосты, а потом уже под ними рыли канал.

Оказавшись на противоположной стороне моста, Алек с трудом разжал стискивавшие поводья пальцы и с облегчением перевел дух.

Извивающаяся змеей дорога вела вниз, к гавани у подножия могучих скал. Цирна была странным городом: на узких улочках, иногда таких крутых, что всадники с трудом не съезжали на шеи своих лошадей, стояли квадратные, лепящиеся друг к другу здания. Местные жители, по-видимому, предпочитали передвигаться пешком, поскольку в некоторые части города можно было попасть вообще только по узким лестницам.

Алек крепко уцепился за луку седла и стал смотреть на бухту; отсюда были видны блестящие колонны Астеллуса и Сакора, первое, что он запомнил по прибытии в Скалу. Теперь в гавани стояло на якоре гораздо меньше судов: зимние штормы загнали в порты все корабли, кроме немногих смельчаков, все еще совершающих каботажные плавания.

К тому времени, когда путники добрались до таможни на берегу, оба были рады вновь ступить на ровную землю. Войдя в оштукатуренное и побеленное здание, они обнаружили там коренастую женщину в покрытых морской солью сапогах; она сидела за заваленным документами столом, запечатывая воском свиток.

— Добрый вам день, — приветствовала она вошедших, кончив возиться с печатью. — Я Катия, смотрительница порта. Чем могу быть вам полезна, господа?

— И тебе тоже добрый день, — ответил Серегил. — Я Мирус, купец из Римини, а это мой брат Альсандер. Мы прибыли сюда, чтобы попытаться узнать судьбу груза, пропавшего три года назад Женщина с сомнением покачала головой:

— Вам предстоит в этом случае нелегкая работа. Знали бы вы, сколько кораблей проходит через гавань каждый год!

— Нам известно название корабля и месяц, когда он прошел по каналу, — сказал Алек. — Это не может помочь? Мы ищем шхуну «Белый олень», принадлежащую семейству Тиремиан, приписанную к Цирне. Она встала здесь на якорь в начале эразина.

— Ах, ну с этого по крайней мере можно начать поиски. — Открыв дверь, ведущую в глубь здания, женщина ввела их в комнату, с пола до потолка уставленную полками со свитками.

— Если корабельные документы сохранились, они где-то здесь. Вообще-то архивы трехлетней давности должны были бы быть уже выброшены, но прежний смотритель порта умер, не закончив работы, а у меня до этого руки так и не дошли.

Пройдя в глубь комнаты, Катия оглядела полки и наугад взяла свиток с одной из них. Пыль, толстым слоем покрывающая документ, взлетела в воздух, заставив женщину и посетителей расчихаться.

— Открой-ка окно, молодой господин, ты с ним рядом стоишь, — иначе мы тут задохнемся, — пропыхтела Катия, вытирая нос.

Алек распахнул ставни. Катия развернула свиток и поднесла его к свету.

— Вот, смотрите, господа, каков порядок: сверху название корабля и имя капитана, дальше дата прибытия и перечень грузов, которые здесь выгружены и которые погружены. Снизу печати капитана и тех торговцев, которые зафрахтовали судно. Вот эта большая печать в правом нижнем углу — отметка смотрителя порта. Дальше разбирайтесь сами и не забудьте закрыть ставни, когда закончите. Только кладите свитки на прежнее место.

Никакой системы, кроме соблюдения приблизительной хронологии, в расположении свитков не было. Просмотрев несколько документов и сверив даты, Алек и Серегил скоро ограничили свои поиски немногими наиболее подходящими полками. Клубы пыли вздымались вокруг них, заставляя чихать, пока они перебирали ряд за рядом пожелтевшие, заплесневевшие пергаменты. Записи, сделанные на качающейся палубе стоящего на якоре судна, было не так легко расшифровать — особенно Алеку, умение которого читать было далеко от совершенства. Задумчиво покусывая губу, он с трудом разбирал каракули:

«Собака», «Крыло ласточки», «Два брата», «Прекрасная Ригель», «Серебряное перо», «Кориола», «Морской туман», «Королева»…

Алек был так поглощен разными — один неразборчивее другого — почерками, что чуть не пропустил смазанный заголовок: «Белый олень».

— Вот! Нашел! — воскликнул он с триумфом. В очередной раз чихнув, Серегил весьма неэлегантно вытер нос рукавом.

— Я тоже нашел. «Олень» был каботажным судном, перевозившим грузы на короткие расстояния по обе стороны канала, поэтому в интересующем нас году к нему должны относиться многие документы. Продолжай искать, нам нужно просмотреть архивы и за некоторое время после того, как корабль исчез. Не годится пропустить хоть что-нибудь.

В конце концов они нашли восемь свитков и разложили их в хронологическом порядке.

— Этого я и боялся, — пробормотал Серегил, когда прочел их. — «Олень» по большей части совершал регулярные рейсы. Вот смотри — продовольствие в три маленьких городка на западном побережье, потом обратным рейсом — кожи, костяные и серебряные изделия. Маршрут на восток — к шахтам на берегу Внутреннего моря; туда он доставлял инструменты и продовольствие, масло для ламп, ткани, медикаменты. То же самое и здесь, и здесь.

— А не было ли дополнительных рейсов? — Алек присел рядом на корточки и заглянул через плечо Серегила.

— Хороший вопрос. Были. Куры в Миль, вино в Накрос, шелка, ароматические свечи, три больших гобелена госпоже Вере из Ареуса, сотня мотков шерстяной пряжи…

— Все это трудно было бы спутать с двумя сотнями слитков золота.