Фория мрачно выдержала его взгляд.

— Мне следовало отказаться. Я должна была остановить его. Мне нечем оправдать свои поступки.

Идрилейн взяла со стола свиток и протянула его Нисандеру.

— Это завещание Бариена, написанное три года назад. Ты увидишь, что все свои владения он завещал Скале. Они стоят больше, чем причиненный им урон.

Идрилейн ударила кулаком по столу, вскочила и начала шагать по комнате.

— Как будто я не простила бы его и не постаралась бы помочь! Это его прекрасное распроклятое старомодное чувство чести! Оно стоило мне лучшего советника, какой только у меня был, не говоря о том, что чуть не лишило моего доверия наследную принцессу. И все ради молодого идиота, не стоящего веревки, чтобы его повесить!

Фория скривилась:

— Я, конечно, напишу отречение от всяких прав на трон.

— Ничего подобного ты не сделаешь! — рявкнула Идрилейн, оборачиваясь к дочери. — Назревает война, леранцы затевают беспорядки в моем собственном доме, и уж чего нашей стране не нужно, так это скандала вокруг твоего отречения. Ты сделала ошибку — по глупости, из-за дурацкой гордости — и увидела, к чему это привело. Как будущая царица ты должна брать на себя ответственность за свои действия и ставить интересы государства выше собственных интересов. Как командующая кавалерией ты останешься на своем посту и будешь выполнять свои обязанности. Понятно это тебе?

Бледная как смерть, Фория преклонила колено и подняла кулак в военном салюте:

— Слушаюсь, моя царица!

— Ох, встань и доскажи Нисандеру остальное. — Идрилейн с отвращением отвернулась и снова уселась в кресло. Поднявшись, Фория снова застыла неподвижно.

— Насколько мне известно, золото было доставлено на «Белый олень», как и намечалось. Бариен никогда больше не говорил со мной об этом — до той ночи, когда он умер.

На секунду в ее похожем на маску лице что-то дрогнуло. Впервые за многие годы Нисандер увидел отражение хоть какого-то чувства — за исключением гнева — в ее чертах. Однако оно исчезло так же быстро, как и появилось.

— Бариен отправился к Теукросу и потребовал у него ответа, почему тот не прекратил отношений с мошенником, — продолжала Фория. — Очевидно, Теукрос отрицал свою причастность к леранскому заговору и попытке погубить Серегила, но признался в том, что продолжал использовать таланты Албена для сомнительных финансовых делишек.

— Тут-то и кроется секрет его богатства, как я подозреваю, — пробормотал Нисандер. — Я и не подумал бы, что он способен на такую прыть; похоже, мы недооценивали этого мерзавца. Принцесса Фория, не думаешь ли ты, что Бариен позаботился о том, чтобы Теукрос был убит той же ночью?

— Ничего подобного он мне не говорил.

— А ты сама не приказывала убрать Теукроса?

— Нет. — В первый раз Фория посмотрела Нисандеру в глаза, и он почувствовал, что верит ей.

— Ты можешь еще что-нибудь рассказать про «Белого оленя»?

— Ничего, кроме одного: Бариен никогда так и не смог выяснить, что же случилось с золотом, — ответила Фория. — Херлеус перестал требовать долг, а через несколько месяцев погиб. Когда его наследники получили состояние Херлеуса, о долге Теукроса и речи не шло. Впрочем, это неудивительно. Им наверняка хватило припрятанного где-то золота.

Получив сообщение Нисандера о происшедшем во дворце, Серегил и Алек исчезли на целый день. Они вернулись в башню уже в сумерки, одетые, как и положено исследователям, в мантии с капюшонами, покрытые пылью книгохранилищ.

Микам, который провел день с Нисандером, обменялся с ним многозначительными улыбками. Серегил и Алек оба были похожи на гончих, взявших свежий след. Такими довольными их не видели уже давно.

— У Херлеуса не было наследников! — радостно сообщил Серегил, протягивая озябшие руки к огню.

— Совсем не было? — Нисандер с удивлением поднял мохнатые брови.

— И не только это, — возбужденно добавил Алек. — После его смерти все имущество было распродано для уплаты долгов, и никаких следов золота там и в помине не было!

— Значит, вы перерыли городские архивы?

— И еще раз побывали в Нижнем городе, — сказал Серегил. — О, мы с Алеком сегодня потрудились. И завтра мы отправляемся в Цирну.

— Подождите, подождите, я уж совсем ничего не понимаю, — взмолился Микам. — Что вы искали в Нижнем городе?

— Записи смотрителя порта, — ответил Серегил— — «Белый олень» принадлежал семейству Тиремиан, живущему в Римини, но их контора в Цирне, и там же хранятся все документы. Если, конечно, хранятся.

Микам медленно покивал головой:

— Так ты думаешь, что между пропавшим золотом и заговором против тебя есть какая-то связь?

— Похоже на то, что в обоих случаях действовали одни и те же люди; скорее всего это все-таки леранцы. Если я не прав, тем более нужно все выяснить.

Микам подозрительно прищурился:

— Снова твоя интуиция за работой, да?

— Даже если это всего лишь интуиция, думаю, Серегил может оказаться прав, — сказал Нисандер. — То, что Теукрос оказался в долгу у человека, заподозренного в симпатиях к леранцам, говорит о хитром замысле. Что могло бы быть лучше для леранцев, чем поймать в свои сети Бариена — через его обожаемого племянника? Мы должны любой ценой постараться выяснить, куда же в конце концов попало золото. Если, как справедливо заметил Серегил, документы все еще существуют.

— Всегда есть какой-то шанс, — ответил Серегил. — Ты поедешь с нами, Микам? Тот покачал головой:

— Не похоже, чтобы я вам там понадобился, а Кари ждет не дождется, когда же я вернусь. Я доеду с вами вместе до Уотермида. Вы сможете передохнуть у нас, если захотите.

— Спасибо, но я предпочел бы не задерживаться. В зависимости от того, что мы узнаем в Цирне, мы можем погостить у тебя на обратном пути.

— Лучше я ничего не скажу об этом Кари, — шутливо поморщился Микам. — Если вы явитесь, как снег на голову, и увезете меня, я смогу свалить всю вину на вас. Сколько времени, по твоим расчетам, вы пробудете в Цирне?

— Зависит от того, что мы там узнаем, — ответил Серегил. — «Белый олень» был каботажным судном, плававшим вдоль берегов по обе стороны от канала. Если придется отправиться в какой-нибудь отдаленный порт, на это могут уйти недели.

Серегил помолчал и повернулся к Нисандеру:

— Еще одно. Сколько понадобилось бы царских пропусков, чтобы переправить золото в нужное заговорщикам место?

— Только один, мне кажется. — Нисандер вопросительно поднял брови. — Это имеет какое-нибудь значение?

— Может быть, — задумчиво протянул Серегил. — Как я припоминаю, ты говорил, что Албен признался в подделке двух таких пропусков, но в доме Теукроса ничего подобного обнаружено не было. Значит, где-то гуляет дающий очень большую власть документ, снабженный всеми необходимыми печатями.