летуны охнули, а всадники из Басгиата закатили глаза. Они бы и дня у нас не продержались.

– Без убийств! – отчеканил Эметтерио, глядя прямо на Аарика. – В следующие шесть часов будут приниматься все просьбы на вызов между кадетами одного года. Вы покончите со своими распрями на этих матах, а потом оставите их в прошлом.

– Нам разрешают набить им морду? – тихо спросил Ридок.

– Вроде бы да, – прошептала Слоун в ответ.

– Какой великолепный день, – широко улыбнулась Имоджен, хрустя костяшками.

– Их готовили к борьбе с вэйнителями, – напомнила я. – Я бы не стала их недооценивать.

Если бы речь шла о печатях, они в небе и секунды не протянули бы, но в рукопашной? Велик шанс, что мы можем уступить.

– Вы можете бросить вызов только одному кадету, и каждый кадет может принять только один вызов, – говорил тем временем Эметтерио, подняв указательный палец и нахмурив густые брови. – Поэтому выбирайте с умом, потому что уже завтра всадник или летун, к которому у вас есть претензии, будет неприкасаем.

Вот дерьмо! Я со свистом втянула воздух. Могла быть только одна причина, по которой кадету нельзя бросить вызов, но они же не осмелятся… правда?

– Кодекс запрещает вызовы между членами одного отряда, – объяснила Девера летунам, потом повернулась к нам: – И с завтрашнего дня каждый отряд всадников примет одну стаю летунов.

Видимо, осмелятся.

Я побагровела от гнева, и мы с Рианнон тревожно переглянулись – как и все в нашем отряде, особенно Визия.

– Обратите внимание, что я сказала «примет», – буравила нас взглядом Девера. – Вы не просто станете союзниками. Ваши группы объединятся, сольются, сплавятся.

Это шло вразрез со всем, чему нас учили. Отряды священны. Отряды – это семья. Отряды рождаются после парапета и закаляются на Полосе, в Молотьбе и Военных играх. Отряды не сливаются, если только их не распускают из-за потерь, – а мы Железный отряд.

Мы не сгибаемся. И уж точно не сливаемся.

– И если не объединитесь, – голос профессора Киандры смягчился, когда она окинула взглядом зал, – мы проиграем во время первой же битвы. Мы умрем.

– Теперь мы готовы принимать ваши запросы, – сказал Эметтерио, заканчивая официальную часть на сегодняшний день.

Выстроились очереди желающих бросить вызов, и меня нисколько не удивило, что бо́льшая их часть – коричневая. У них было гораздо больше причин ненавидеть нас, чем у большинства из нас – ненавидеть их.

– Мы – Железный отряд и вести себя будем подобающе, – приказала Рианнон, когда к Эметтерио подошли последние. – Будем держаться вместе – и на матах преодолеем любые вызовы.

Все одиннадцать человек согласились.

Объявили первые вызовы, и я не удивилась, когда Трегер вызвал на мат Рианнон. Он явно еще бесился из-за удара на летном поле.

Выиграла она меньше чем через пять минут, а он снова ушел с рассеченной губой.

Зато командир-третьекурсник Бреген из стаи Кэт – коренастый, с россыпью шрамов – вырубил Квинн такой комбинацией, что у меня отвисла челюсть.

Когда Имоджен вызвала Нив – другая третьекурсница из стаи Кэт, с короткими светлыми волосами и глубоко посаженными глазами, – я уловила некую закономерность.

– Это все из-за меня, – сказала я тихо Рианнон, когда Имоджен крепко приложила соперницу по голове.

– А значит, из-за нас, – ответила она. – Пожалуйста, скажи, что ты в своей броне.

Я кивнула.

Имоджен и Нив обменивались точно просчитанными ударами, пока Девера не объявила ничью после того, как обе пустили кровь.

– Катриона Корделла и Вайолет Сорренгейл, – объявила Девера. – Сдайте оружие и выходите на мат.

– Не надо, – отговаривала Марен Кэт, но в прищуренных глазах у той была только решимость.

– Кто ж, блин, сомневался. – Я отдала проводник Рианнон.

– Почему я не удивляюсь, Кэт? – Имоджен бросила взгляд через мат, потом повернулась ко мне.

– Нормально. Предсказуемо, но нормально. – Я достала один за другим все тринадцать своих кинжалов и отдала ей.

– Она выше тебя по меньшей мере на пять дюймов, так что следи за дистанцией между вам, – тихо сказала Рианнон.

– Насколько я помню, она быстро атакует и не оставляет времени на ответную реакцию, так что в бою не сомневайся и доводи удары до конца, – добавила Имоджен.

– Ладно. – Я вдохнула через нос и выдохнула через рот, изо всех сил стараясь успокоить нервы, из-за которых желудок выделывал кульбиты. Знала бы я, как сегодня пойдет день, приняла бы меры раньше – может, отравила бы ее завтрак фонилью, которая росла на хребте ниже долины.

– Да ты справишься, – сказала Рианнон с кивком. – Тебя учили лучшие.

– Ксейден, – шепнула я, жалея, что он на границе, а не здесь.

– Я! – Она толкнула меня локтем и натянуто улыбнулась.

– Вайолет? – К нам подошла Слоун. – Сделай одолжение, надери ей задницу.

Мои губы невольно сложились в настоящую полуулыбку, и я кивнула ей, после чего ступила на мат. Видимо, ничто не объединяет врагов лучше общего противника – и по какой-то причине Кэт принимала меня за этого самого противника. Мат был той же плотности, как в Басгиате, так же пружинил под сапогами, когда я вышла на середину, где со зловещей усмешкой ждала Кэт.

«Выцарапай ей глаза, – посоветовала Андарна. – Серьезно. Глаза – самая мягкая ткань в организме. Просто воткни большие пальцы и…»

«Андарна! Не говори глупостей! – рявкнул Тэйрн. – Коленные чашечки – цель куда проще».

«Все, теперь тихо».

Я подняла щиты, заглушая Тэйрна и Андарну, насколько возможно.

– Без оружия. Без печатей, – говорила Девера. – Бой кончается, когда одна из вас…

– …без сознания или сдается, – договорила Кэт, не сводя с меня взгляда. – Мы знаем.

– Начинайте. – Девера сошла с мата, и я закрылась от шума вокруг, сосредоточив все внимание на Кэт, встающей в знакомую боевую стойку.

Я сделала так же, держась свободно и будучи готовой к любому ее движению. Если, как говорит Имоджен, она быстро атакует, мне лучше было играть от защиты.

– Это за Луэллу.

Кэт налетела на меня с комбинацией, от которой я закрылась руками, двигаясь так, чтобы удары проходили по касательной. Это было… просто, будто я выучила хореографию. Будто сработала мышечная память. Ее стойка сменилась, и я отскочила за секунду до ее удара ногой. Достав только воздух, Кэт пошатнулась и сделала шаг в сторону.

Проклятье. Да она дерется как… Ксейден. Он учил нас обеих.

Глава 47

Победа над вэйнителями начинается с определения их возраста и опыта. У адептов красноватые кольца вокруг глаз, которые могут блекнуть или быть ярче в зависимости от того, сколько энергии они выпьют. Глаза колдунов – разных оттенков красного, и в гневе у них расширяются и темнеют вены на лице. У мудрецов – ответственных за инициацию – глаза всегда алые, а вены под кожей, от век к вискам, с возрастом все заметнее. Выше них лишь мавены. Однако ни одного из мавенов – их генералов – до сих пор еще не изловили для изучения.

Капитан Дрейк Корделла. Ночная стая. Вэйнители: собрание сочинений

Вот тебе и все преимущество.

Глаза Кэт вспыхнули, словно она пришла к тому же выводу, пока мы кружили по мату, а потом прищурились так пугающе, что у меня внутри все сжалось. Девера установила правила, но что-то мне подсказывало, что Кэт их нарушит.

– Тебя это нервирует? – спросила она тихо, поднимая руки. – Знать, что меня он учил первой? Что я у него была первой?

– Вовсе нет, потому что теперь он мой. – Я проглотила слюну со вкусом горькой ревности и словно обожгла горло.

– Правда? – Она сделала короткий удар, и я уклонилась. – Мысль, что я знаю его на вкус? – Новая комбинация, которую я блокировала, потом Кэт отступила, будто в первых атаках только испытывала меня. – Помню его тело… на мне?

Меня не стошнит на этом мате. Ни за что.

– Нет. – Но чтоб мне провалиться, если эта картинка не проигрывалась теперь у меня в голове, словно живой кошмар.

Ее руки на его коже, ее губы на извивающихся линиях метки восстания. В ушах зашумело от зависти и гнева, заглушая остальные чувства, и я моргнула несколько раз, чтобы избавиться от этих мыслей… Но во мне нарастала энергия, тепло уже покалывало кожу.

Кэт снова налетела, и я вскинула руку, чтобы закрыться, но она неожиданно сменила прием и, когда я заслонилась от контрудара, нанесла левый хук.

В скуле взорвалась боль, и я отшатнулась, машинально касаясь лица и проверяя, нет ли крови… Но кожа была цела. Пока.

– А я думаю, что нервирует, – мягко проговорила Кэт, когда мы снова начали кружить по мату. –