– Какому?

Солнце почти село; забор окончательно посинел, трава покрылась мелкой серебристой росой, запах прелых листьев усилился.

– Купил ружье.

– Ружье? – док не сразу поверил тому, о чем подумал спустя секунду. – Ты хотел…

– Да, хотел. Пальнуть себе или в сердце, или в горло, или в висок. В общем, куда придется.

– Но не пальнул, – почти неслышно констатировал Канн.

– Нет, не пальнул. Не успел. Слушай, вот не хотел сегодня больше пить – и так в последние дни налегаю, – но уже налей мне грамм пятьдесят. А то чего-то я расчувствовался.

– А мы-то уж как… – пробасил Эльконто. – И мне плесни. Я страшные сказки на ночь без водки слушать не согласен.

Послышался звон бутылочного горлышка о края стаканов.

– Так что тебя спасло? – снайперу, как и остальным, хотелось услышать более светлую и радостную часть рассказа, если таковая присутствовала. – Что помешало выстрелить?

– Не что, а кто. Если говорить вкратце, то меня спас Дрейк. И его люди. Тогда я еще не знал, что они «его», и потому злился приходу незваных гостей. Пытался их выставить, а после слушал неохотно и долго не верил ни единому слову. Какой такой другой мир? Какая еще работа? Все думал, как бы от них избавиться. Но не так-то просто избавиться от представителей Комиссии, верно? Но я рад. Рад, что ко мне на огонек в тот самый вечер, когда я уже вычистил и зарядил ружье, пришли именно они…

В этот момент Лагерфельд перестал следить за общей беседой и утонул в собственных размышлениях. Как странно, подумалось ему, сидя на утопающем в синьке вечера чужом крыльце, порой складывается жизнь. В Коридоре, куда вели сотни, если не тысячи дверей, оказалась именно Тайра. Не какой-нибудь парень или пожилая женщина из незнакомого ему мира, не бабка, не подросток, да и просто не какая-нибудь другая девушка, а именно она – Тайра. И он сам. Каковы были их шансы на встречу в месте, куда мог волею судьбы попасть любой из миллиардов или триллионов жителей чужих галактик? Почему так, а не иначе? Никогда не знаешь, с кем рядом сядешь завтра в кафе, с кем обмолвишься словом и какие будут последствия. Никогда не знаешь, свернешь ли на повороте или пройдешь, вдруг поддавшись порыву, вдоль по улице, и тем самым навсегда изменишь ход вещей.

Почему Баал? Почему Дрейк? Но так случилось, и один спас другого. Чтобы сегодня они сидели тут – встретившиеся на перепутье и заглянувшие на огонек в ставший после родным Мир Уровней гости. Есть логика? Нет логики? Или же все предрешено? Откуда Киму было знать о том, что Стивен появится в Коридоре? И существовал ли другой источник знаний, помимо Мистерии? И если да, то почему Начальник увидел не его…

– …он заменил мне отца, пусть это звучит странно. И именно он объяснил мне, что нет нужды выбирать, кем быть – демоном или человеком. Ты есть оба, – сказал он мне тогда, – обоих и прими в себе. Ведь можно быть подлым человеком, полной сволочью, а можно быть осознающей себя темной сущностью – совмести то, что кажется несовместимым, начни наслаждаться тем, кто ты есть. Объединись и начни жить. Тогда все это звучало странно и едва ли выполнимо, но он помог мне. И советами, и тем, что дал работу, которая устроила обе мои половины. Человеческую тем, что я ходил на задания, выполнял их хорошо и получал за это заслуженные деньги, а демоническую возможностью сопровождать тех, кто истратил запас жизненной энергии, в другой мир. Бинго. Все получили то, что хотели, и все остались довольны.

– Но ведь ты не отнимаешь душу у тех, кто переходит?

– Нет, но я помогаю им уйти. Тем методом, который они выбирают сами. И демон внутри меня не рыпается – мурчит от удовольствия, даже если это обычное погружение человека в сон. Я убиваю, не убивая. Это для меня важно. Я не калечу судьбы, не отбираю самое ценное, что есть в человеке, но жажда утолена. Да, конечно, заниматься подобным – это все равно, что пить безалкогольное пиво и тискать надувную бабу, но та черная сущность, которая месяцами сидела в заточении, знает наверняка, что даже безалкогольное пиво и резиновая баба куда лучше, чем стальная камера-одиночка, изолятор. А итог великолепен – я перестал рваться на части и перестал мучиться. Я – Баал. Сын человека и демона. Я тот, кто я есть.

Золотой свет небосклона превратился в фиолетовый, насыщенный, темный. Яркие лучи ушли освещать далекие дали, а на сад Канна опустились полноценные густые, пахнущие влагой сумерки.

– Так ты у нас один-единственный Каратель на все четырнадцать Уровней?

– Получается, что так. Двоим работы не хватило бы, а мне как раз. И скучать не приходится, и перегруза нет. А кто там отвечает за переходы, начиная с пятнадцатого, я не знаю. Там свои люди, свой отряд.

– Я тоже слышал, – кивнул порядком осоловевший к этому моменту Эльконто, кому давно пора было завалиться к Ани-Ра под бок и раскатисто храпеть. Видимо, Бааловы «сказки» на эмоционального снайпера произвели огромное впечатление, и оттого тот за вечер выпил аж три стакана. Интересно, кто повезет его домой?

– Любопытно, что Дрейковы наблюдатели есть почти в каждом мире, но по какому принципу они отбирают людей в этот, я так и не понял, – поделился мыслями Лагерфельд. – За такими, как мы – нужными и способными для работы в Комиссии, – смотрят отдельно. А вот тех, кто мониторит остальных, так просто не вычислить – сливаются с толпой.

– У Дрейка свои идеи – куда нам, серым и ушастым, пытаться их понять? Слушай, но ведь это здорово, что он тебя забрал, – снайпер повернулся к Регносциросу, а после широко зевнул. – А то жили бы теперь без тебя – темного и такого всего из себя уникального. А второго фаллоса к крыльям, случайно, не полагается?

– Так, кто-то уже напился! – захохотал Канн. – Началось про фаллосы и другие прелести вечерней жизни. Тебе одного мало?

– Ну… Я же просто так спросил… – кажется, Дэйн даже покраснел. – Вдруг демон – это не только сгустки темной субстанции внутри, но и прилагающиеся к ней три лишних руки, чтобы ласкать свою даму, пара лишних ушей, чтобы лучше слышать и…

– И три лишние в жопе дырки, – не удержался док. – Ты ему завидуешь, что ли?

– Я вообще никому никогда не завидую! Я сам – с усам! А про дырки… – послышалось почесывание и натужное хрипение. – Это ты зря. Это еще никому не пригождалось. И вообще… даже думать о таком противно.

– Так, я понял. Кого-то нужно развозить по домам.

Баал не обиделся на подначивания друзей, он улыбался вместе со всеми. Рассказал про себя, и хорошо – выполнил обещание. А теперь можно домой, к камину, почитать. Потому что жизнь на самом деле хороша, давно уже хороша – Дрейк был прав. А если прибавить ко всему еще и вчерашнее знание о том, что даже у него – Баала – есть свой Ангел…

Сумерки, смешки, скрип половиц. Пустые бутылки, отличная компания, запах мокрой коры – что может быть лучше?

Ведь если есть свой Ангел, это значит, что все совсем не так плохо, как он когда-то думал. Значит, не пропащ, не бесполезен, не помечен на лбу черным и оставлен всеми, как когда-то матерью.