Когда он чуть притормозил, я спросил:

– От друга я слышал, что вам так и не удалось откалибровать установку и поэтому нельзя точно определить величину темпорального перемещения. Это верно?

– Что? Чушь собачья! Молодой человек, если чего-то нельзя измерить, то это уже не наука. – Некоторое время он клокотал, словно чайник на плите, потом немного успокоился. – Смотрите сюда. Я покажу вам.

Он отвернулся и принялся налаживать аппаратуру. Все его оборудование состояло из низкой, помещенной в клетку платформы (он назвал ее «точкой темпоральной фазы») и панели управления, которая с равным успехом могла бы управлять паровым котлом или барокамерой. Оставьте меня с ней наедине и дайте в ней покопаться – уверен, мне не составило бы труда разобраться в элементах управления, но Твитчел довольно резко приказал мне держаться от приборов подальше. Еще я заметил восьмиканальный самописец Брауна, несколько мощных релейных переключателей и дюжину других знакомых компонентов, но без принципиальной схемы они ни о чем мне не говорили.

Он повернулся ко мне и спросил:

– У вас есть какая-нибудь мелочь в карманах?

Я порылся и вытащил из кармана горсть мелочи.

Он выбрал две новенькие пятидолларовые монеты – изящные шестиугольники из зеленого пластика, выпущенные в этом году. Лучше б он взял монеты помельче: с деньгами у меня было туго.

– Есть у вас нож?

– Да, сэр.

– Выцарапайте на каждой свои инициалы.

Я сделал, о чем он просил. Тогда он велел мне положить монеты рядом на платформу.

– Засеките время. Я установил шкалу перемещения ровно на неделю плюс-минус шесть секунд.

Я взглянул на часы. Доктор Твитчел начал отсчитывать:

– Пять… четыре… три… два… один… пуск!

Я оторвал взгляд от часов. Монеты исчезли. Мне не пришлось таращить глаза, изображая изумление. Чак рассказывал мне о подобной демонстрации, но видеть такое собственными глазами – совсем другое дело.

– Мы зайдем сюда через неделю и увидим, как одна из монет опять появится на том же месте, – оживленно говорил профессор Твитчел. – А другая… Вы ведь видели их обе на платформе? И сами их туда положили?

– Да, сэр.

– А где я был?

– У пульта управления, сэр.

Он действительно находился в добрых пятнадцати футах от решетки и от пульта не отходил ни на шаг.

– Очень хорошо. Подойдите сюда. – Он полез в карман. – Вот одна из ваших монет. Другую получите обратно ровно через неделю. – Он передал мне зеленую пятидолларовую монету с моими инициалами.

Я ничего не ответил: трудно говорить, если у вас отвисла от удивления челюсть. А он продолжал:

– На прошлой неделе вы своими разговорами задели меня за живое. И в среду я посетил лабораторию, впервые за… да, впервые за последний год. На площадке я нашел эту монету и понял, что произошло… произойдет… и что я опять воспользуюсь установкой. Но до сегодняшнего вечера я еще сомневался, стоит ли вам демонстрировать опыт.

Я повертел монету, разглядывая ее:

– И она была у вас в кармане, когда вы пришли сюда?

– Конечно.

– Но как она могла быть одновременно и в моем и в вашем кармане?

– Милостивый Господи! Человек, не затем ли у тебя глаза, чтобы видеть? А мозг, чтобы мыслить? Вы что, не в состоянии воспринять простой факт только из-за того, что он лежит за пределами вашей скучной реальности? Вы принесли монету сюда в кармане сегодня вечером – и мы ее направили в прошлую неделю. Несколько дней назад я нашел ее здесь. Положил в карман. Принес сюда сегодня вечером. Ту же самую монету… или, чтобы быть точным, более поздний сегмент ее пространственно-временной структуры, но на неделю более старый, на неделю более изношенный. И какая каналья сможет назвать эту монету «той же самой»? Нельзя же называть взрослого человека ребенком только потому, что тот вырос из ребенка. Он старше.

Я снова взглянул на монету:

– Профессор… забросьте меня на неделю назад.

– Об этом не может быть и речи, – сердито взглянув на меня, ответил он.

– Почему? Разве ваша установка не работает с людьми?

– Что? Конечно, она может работать и с людьми.

– Тогда почему бы не попробовать? Я не из трусливых. Только подумайте, как замечательно это будет выглядеть в книге, если я напишу на основе собственного опыта, что установка перемещения во времени Твитчела действует.

– Вы и так можете писать на основе собственного опыта. Вы только что видели сами.

– Да, – нехотя согласился я. – Но мне могут не поверить. Этот случай с монетами… Я-то видел и верю. Но кто-нибудь из читателей может подумать, что я простофиля, которого вы надули с помощью простого фокуса.

– Какого черта, сэр?

– Именно так они и скажут. Читателей невозможно будет убедить, что я описываю то, что видел своими глазами. Но если бы вы отправили меня всего на неделю назад, то я смог бы написать на основе собственного опыта, как…

– Садитесь. Послушайте, что я вам скажу. – Он уселся, но для меня стула не нашлось, а он, похоже, даже не заметил этого. – Я проводил опыты с людьми, давным-давно. Именно поэтому я и не намерен их когда-нибудь повторять.

– Почему? Они погибли?

– Что? Не говорите ерунды. – Он сердито взглянул на меня и добавил: – Это не для книги.

– Как скажете, сэр.

– Серия предварительных опытов показала, что темпоральное перемещение не причиняет живым существам никакого вреда. Я доверился одному из коллег, молодому человеку, – он преподавал рисование и другие предметы в архитектурном колледже. Он, конечно, был больше инженер-практик, чем ученый, но мне он нравился: у него был живой ум. Так вот, этот молодой человек – думаю, вреда не будет, если я назову вам его имя: Леонард Винсент, – горел желанием попробовать… попробовать всерьез. Он хотел подвергнуться перемещению на большое расстояние – пятьсот лет. И я не устоял – и позволил ему.

– И что случилось потом?

– Откуда я могу знать? Пятьсот лет – я просто не доживу, чтобы узнать…

– Так вы думаете, что он переместился в будущее?

– Или прошлое. Он мог оказаться и в пятнадцатом веке, и в двадцать пятом. Шансы абсолютно равные. Уравнение процесса неопределенно-симметрично. Иногда я думаю… нет-нет, это просто случайное сходство имен.

Я не стал спрашивать, что он имел в виду, так как внезапно тоже увидел сходство двух имен, и волосы у меня встали дыбом. Но я тут же постарался выкинуть это из головы: у меня хватало своих проблем. Кроме того, случайное сходство и есть случайное сходство: не мог же человек добраться до Италии из Колорадо – по крайней мере, в пятнадцатом столетии.

– Но я принял решение больше не поддаваться на уговоры. Это не наука, если нет результатов опыта, хорошо, если он попал в будущее. Но если он переместился в прошлое… тогда вполне вероятно, что я послал своего друга на верную смерть к дикарям. Или на съедение к диким зверям.