– Но предположим, я его совершил?

– Исключено. Потому что есть еще и пункт пять. Против него тебе крыть нечем, так что вникай. Тебе не удастся совершить такой прыжок, потому что все, о чем мы говорим, засекречено, тебе просто не позволят. Так что давай забудем об этом, Дэнни. Мы провели вечер за умной и содержательной беседой, а утром… утром за мной придут из ФБР. Давай-ка выпьем еще по одной, а в понедельник – если не сяду в тюрьму – я позвоню главному инженеру «Аладдина» и выясню, как зовут того, другого Д. Б. Дэвиса, кто он сейчас или кем был раньше. Может, он до сих пор там работает, а если так, мы с ним поужинаем и поговорим о наших делах. А еще я хочу познакомить тебя со Шпрингером, генеральным директором «Аладдина», он отличный парень. И забудь ты про эту чушь с путешествиями во времени: они никогда не доведут их до ума. Лучше б я тебе ничего не говорил… а если ты на меня сошлешься, я сделаю квадратные глаза и скажу, что ты врешь. Мой допуск может мне когда-нибудь пригодиться.

Мы выпили еще по кружке. Дома, приняв душ и избавившись от излишков пива в организме, я пришел к выводу, что Чак прав. От путешествия во времени мне будет такая же польза, как от гильотины при лечении головной боли. А главное, Чак выяснит все, что мне нужно, у мистера Шпрингера между салатом и закусками – без суеты, без затрат и без риска. И к тому же мне нравится год, в котором я живу.

Забравшись в кровать, я протянул руку и взял со столика скопившиеся за неделю газеты. Теперь, когда я стал солидным гражданином, каждое утро пневмопочта доставляла мне «Таймс». Я редко брался за газету: когда моя голова занята решением инженерных проблем (а это было практически постоянно), вся эта чепуха меня либо раздражает, либо нагоняет скуку, либо, что еще хуже, настолько интересна, что отвлекает мой мозг от настоящего дела.

И все-таки я никогда не выбрасывал газету, не просмотрев прежде заголовки и не заглянув в колонку демографической статистики. В ней меня интересовали не рождения, смерти или свадьбы, а только «возвращения» людей из «холодного сна». У меня было предчувствие, что однажды я встречу чье-нибудь знакомое имя. Я бы зашел к нему, поприветствовал, поинтересовался, не нужна ли моя помощь. Конечно, это было почти невероятно, но я продолжал читать колонку, и делал это с удовольствием.

Наверно, подсознательно я считал всех остальных «спящих» своими родственниками. Так мы считаем приятелями всех, с кем служили в одной роте, – приятелями в том смысле, что, встретившись, можно вместе пропустить стаканчик.

В газетах я не нашел ничего достойного внимания, если не считать извещения о пропавшем по пути на Марс космическом корабле; это сообщение вряд ли можно было назвать новостями – скорее печальным фактом их отсутствия. Не обнаружил я и старых друзей среди недавно пробудившихся «спящих». Я откинулся на подушку и подождал, пока потухнет свет.

* * *

Часа в три ночи меня словно подкинуло в постели – я сел, и свет начал загораться. Я ошалело мигал, еще не придя в себя ото сна. Мне приснился страшный сон, почти кошмар: будто, просматривая газеты, я пропустил имя маленькой Рикки.

Я знал, что такого быть не могло, и все-таки с облегчением увидел стопку газет за неделю на столике у кровати. Я вполне мог скомкать их и выбросить в мусоропровод, как делал частенько. Я перетащил их на кровать и принялся перечитывать демографические колонки. На этот раз я читал все подряд – «рождения», «смерти», «свадьбы», «разводы», «усыновления» и «смена фамилии», «исходы» и «возвращения». Мне пришло в голову, что, пока я просматривал единственный интересовавший меня раздел, мой взгляд бессознательно отметил имя Рикки в другой колонке, случайно попавшей в поле зрения. Возможно, Рикки вышла замуж, завела ребенка или что-то еще.

И я едва не пропустил то, что вызвало мой мучительный сон. Это было в «Таймс» за 2 мая 2001 года, среду. В списке «возвратившихся» во вторник: «Риверсайдский храм… Ф. В. Хайнике».

Ф. В. Хайнике!

Хайнике – фамилия бабушки Рикки… Я знал это. Знал наверняка! Не знаю почему, но знал. Она хранилась где-то в тайниках памяти и моментально всплыла, стоило мне увидеть ее напечатанной. Может, я слышал ее когда-то от Рикки или Майлза; возможно, даже встречал саму старушку в Сандиа. Как бы то ни было, имя, увиденное в «Таймс», активировало забытый фрагмент информации в моем мозгу, и тогда я вспомнил.

Но мне все-таки нужны были неопровержимые доказательства. Я должен быть уверен, что «Ф. В. Хайнике» означает «Фредерика Хайнике».

Меня трясло от возбуждения. Позабыв о новых, так хорошо усвоенных правилах, я, вместо того чтобы соединить швы, пытался застегнуть их на несуществующую молнию. Тем не менее спустя несколько минут я уже был внизу, в вестибюле, где находилась телефонная кабинка. В комнате у меня телефона не было: моя очередь на установку еще не подошла. Потом мне опять пришлось подняться в комнату – за кредитной телефонной карточкой: я, похоже, здорово был выбит из колеи.

Руки у меня так дрожали, что я никак не мог всунуть карточку в щель… Наконец мне это удалось, и я вызвал «Сервис».

– Назовите нужный адрес.

– Мне нужен Риверсайдский храм. Район Риверсайд.

– Ищем… соединяем… номер свободен. Вызываем абонента.

Наконец экран вспыхнул, с него на меня сердито уставился пожилой мужчина:

– Должно быть, вас неправильно соединили. Здесь храм. Мы ночью закрыты.

– Пожалуйста, не отключайтесь, – попросил я. – Если это Риверсайдский храм, то именно вы мне и нужны.

– Ну и что вам нужно? В такое-то время?

– У вас есть клиент, Ф. В. Хайнике – она только что «вернулась». Я хотел бы узнать…

Он покачал головой:

– По телефону мы справок о наших клиентах не даем. А уж тем более посреди ночи. Вам лучше позвонить утром, после десяти. А еще лучше подъехать.

– Непременно, непременно. Скажите только одно – что означают инициалы «Ф. В.»?

– Я же сказал вам…

– Пожалуйста, послушайте. Я спрашиваю не из праздного любопытства – я сам «спящий»… храм «Соутелл», только недавно выписался. Так что мне все известно о сохранении «тайны родственных связей» и так далее. Вы уже опубликовали в газете имя и фамилию этого клиента. Мы оба прекрасно знаем, что храмы сообщают в редакции полные имена «возвращающихся», но газеты, чтобы сэкономить место, печатают только инициалы. Верно?

Он немного поразмыслил.

– Вполне возможно.

– Так, значит, не будет ничего предосудительного в том, если вы скажете мне, что означают инициалы «Ф. В.»?

На этот раз он медлил дольше.

– Пожалуй, что ничего. Если это все, чего вы требуете. Но больше я вам ничего не скажу. Ждите.

Он исчез с экрана. Мне показалось, что прошел целый час, пока он появился опять с карточкой в руке.

– Здесь темновато, – пробурчал он, вглядываясь в написанное. – Френсис… нет, Фредерика. Фредерика Вирджиния.