По пути никто ее не потревожил. Раз ее окликнул какой-то человек, но слова мгновенно застыли у него на губах, как только он увидел ее цветные очки – даже в темноте они почитали извлекателей.

Шатры извлекателей стояли в стороне от всех остальных – не потому, что их охраняли или за ними следили, просто никто не хотел становиться к ним близко. Лив сняла очки, но зажала их в руке на случай, если ее окликнут.

Она прошла мимо фургона, окруженного Зерцалами и выкрашенного в фиолетовый, – странно, но она не замедлила шаг, она шла целеустремленно, словно у нее было дело. Этому трюку она научилась в Хромерии. Будешь стоять без дела, какой-нибудь полноправный извлекатель припашет тебя. Будешь делать занятой вид, почти всегда сможешь увильнуть.

Она прошла мимо нескольких костров, у которых повара подавали извлекателям роскошный ужин, а многочисленные рабы подносили вино. Все извлекатели носили свои цвета на запястьях в виде лент или металлических наручей, или больших браслетов, как у некоторых женщин. Подолы их плащей также были оторочены соответствующим цветом. В остальном каждый одевался как хотел. Однако в целом эти извлекатели напоказ демонстрировали свои цвета, нашивая на одежду широкие полосы в отличие от Хромерии, где женщине было достаточно воткнуть в волосы зеленую шпильку, чтобы все поняли, что она зеленая.

Это была шумная, привилегированная группа, но пока Лив смотрела на них из темноты, она заметила, что все они часто поглядывают на юг – не на огромный шатер, охраняемый Зерцалами и извлекателями, Лив предположила, что это резиденция короля Гарадула, – а на другую группу костров. Она схватила кувшин вина со стола рабов и пошла туда. В темноте ее одежда не слишком отличалась от рабской.

То, что она увидела за спинами рабов, заставило ее затаить дыхание. Люди – или чудовища в образе людей – разговаривали, пили, веселились, извлекали, чертили.

Ближе всего к Лив сидел круг синих извлекателей, половина из которых носили синие очки, всех их переполнял синий люксин, подкрашивавший их кожу в свете пламени. Они разговаривали с женщиной, которая словно была сделана из хрусталя.

Несколько долгих мгновений Лив не могла понять, что она видит. Хотя они явно были извлекателями и повсюду был люксин. Клятвопреступники. Безумцы. Сломленные. Цветодеи. Лив с трудом смогла это осознать.

Эти люди нарушили все, чему учили Лив.

Она видела лишь отдельные детали. Глаза с прорванным ореолом. Хрустальная женщина рисовала в воздухе матрицу, а другие синие слушали. Зеленые смеялись, танцуя вокруг костра, прыгая на неестественно пружинистых ногах выше, чем любой человек, которого в жизни видела Лив, делали сальто вперед и назад друг через друга. Какие-то мужчина и женщина, уже постоянно зеленые, но еще не трансформировавшиеся, стояли, обнявшись, соприкасаясь бедрами, танцуя в манере столь сладострастной – минуточку, нет, юбка женщины была задрана до пояса. На виду у всех, включая улюлюкающих извлекателей, они…

Лив отвела взгляд, щеки ее внезапно вспыхнули. Какой-то желтый подбрасывал вверх шарики люксина, в то время как синий стрелял в них синими пульками, и каждая мишень при попадании взрывалась со вспышкой света. Но Лив не отрывала взгляда от законченных цветодеев. Даже здесь их было немного. В Хромерии она о таком только слышала. Говорили, что почти все, у кого прорывался ореол, сходят с ума или умирают – или, чаще, убивают других. Эта опасность оправдывала необходимость Пакта. Оролам создал магию для службы людям, и извлекатель клялся служить своему обществу. Клятвопреступники служили только себе, а угрожали всем.

Но ходили легенды о тех, кто переделывал себя. Здесь и сейчас Лив поняла, что это не пустые байки. Здесь и сейчас извлекатели учили друг друга, как делать это. Лив смотрела на хрустальную женщину. Она была странно прекрасна. Хрустальные волосы и линзы алмазной огранки на глазах, трещиноватая хрустальная кожа, покрывающая тысячью граней изгибы ее тела. Она решила проблему, как встроить жесткий, негнущийся синий люксин в плоть, чтобы та могла двигаться и гнуться, сделав тысячи – десятки тысяч маленьких кристаллов. Ее тело мерцало, сверкало, переливалось в отблесках пламени, когда она двигала торсом, как танцовщица, показывая ученикам свою работу. Она смеялась, показывая странно белые зубы в этих сверкающих синих губах. Затем она внезапно встала в боевую стойку, вдоль ее рук мгновенно выросли шипы, и пластины синего люксина затвердели на ее руках, как броня.

Блин!

– Эй, калин! Я сказал – вина! – послышался голос.

Лив обернулась и нос к носу столкнулась с мужчиной с чудовищными красными ожогами по всему телу. Субкрасный, со странным мерцанием огненного кристалла сквозь прорывы в ореоле. Он протянул Лив бокал, и она наполнила его вином, дрожа, пряча глаза, пока он не отвел взгляд. В руке у него была трубка, и вся его кожа была в свежих ожогах. Глядя на него, Лив поняла, что ожоги были нарочитыми. Он пытался как можно глубже шрамировать свою кожу, чтобы она утратила чувствительность. А пока он глушил боль как мог.

Было чрезвычайно опасно даже приближаться к безумному огненному извлекателю. Такие не могут себя контролировать, а теперь он был еще и пьяный и обкуренный.

Он едва успел отойти, когда Лив увидела столб пламени, ударивший в небо в нескольких сотнях ярдов отсюда. Она замерла, как и несколько цветодеев, которые, толкая соседей, показывали туда.

Что бы там ни было, устроивший это извлекатель был силен. Слишком сильный выброс огня в ночи. Откуда он взял для этого свет? От одного из костров?

Затем это случилось опять, и даже ночное небо на несколько секунд окрасилось. У Лив горло стянуло от ужаса. Кип! Нет, глупость. Кип был сине-зеленым. Огонь, субкрасный был на другом конце спектра. Это не мог быть Кип. Цветодеи рассмеялись, словно там развлекался кто-то из них.

Оролам, нельзя, чтобы Кипа убили в ночи. Лив надо было идти.

Она повернулась и направилась прочь из лагеря. Она чуть не налетела на десяток Зерцал, сопровождавших женщину в роскошном черном платье в фиолетовых линзах в королевский шатер. Лив замерла. Каррис.

Они оттеснили ее и прошли мимо, но Лив не сомневалась в том, куда они идут.

Каррис держали в том странном фиолетовом фургоне, который она видела. Лив должна была понять это раньше.

И все же, какое бы облегчение Лив ни испытала от того, что нашла Каррис – действительно нашла, в первый же день, в лагере, где было около сотни тысяч душ, – ее радость заглушила тревога за Кипа.

Выйдя из лагеря извлекателей, она снова надела желтые очки. Никто не остановил ее. Она добралась до места, где они с Кипом договорились встретиться в условленное время, но его там не было. Он так и не пришел. На другой день она услышала, что какой-то толстый парень с тирейской кожей и синими глазами напал и прикончил пятерых мужчин – или десятерых, или дюжину, да еще пять баб в придачу, в зависимости от рассказчика, – а затем метнул пламя в воздух. Его забрали извлекатели и Зерцала. Несмотря на невозможность – Кип не мог извлекать субкрасный, – ее интуиция подтверждала слухи. Это был Кип. Она была уверена. Кто-то извлек огонь, кто-то еще убил этих людей, и Кипа забрали.