— Такое время. Ждали. Да. У каждого входа стоят посты.

Гном избегал длиннот и сложных фраз.

— Ты проведешь нас к тем, кто знает?

Тот усмехнулся, сухо, без улыбки.

— С тех пор, как государь Лаурин запретил горным цветам расцветать, путь вашему народу к нам заказан. Думаешь, что если ты выучил приветствие, так перед тобой откроются все двери? Напрасно. Кто может поручиться за тебя?

— Стригой, что жил у Вазаха.

— Домовые не в счет: им давно уже нет веры. Кто еще?

— Лепрехун Яртамыш.

— Можно подумать, что на мне его ботинки… — ворчливо хмыкнул тот, однако голос его заметно смягчился. — Благодари свой камень, ты, держащий слово. Покажи свой меч.

Жуга потянулся рукою к плечу. Клинок с железным шорохом покинул ножны и повис, мерцая в темноте перед ними. Гном протянул руку. Узловатые пальцы пробежались по лезвию. Меч вспыхивал от их прикосновений, сталь запела тонко и мелодично. Лис плясал у рукояти — черное на серебре.

— Хриз, — благоговейно выдохнул двараг. Глаза его блеснули. — K'zier Xiaal, Серая Сталь… Хвала Имиру, это он! И он… — Двараг сглотнул, поднял взгляд и докончил: — …в самом деле остановил свой выбор на тебе.

— Я…

— Считай, что я тебе поверил.

— Почему?

— Если б ты хотел меня убить, то вынул бы топор. Спрячь его. Сейчас же.

— Хорошо, — Жуга убрал меч в ножны, — но в таком разе скажи, чего ради вы охотились за ним?

— Охотились не мы, — ответил тот и сунул топор за пояс.

— А кто?

— Узнаете. Я постараюсь вам помочь. После. А сейчас — идите за мной.

Он повернулся и направился вглубь пещеры. Травник не двинулся.

— Двараг!

— Что?

— Меня зовут Жуга.

Гном коротко кивнул, как будто принимая клятву.

— Рагнур, сын Андвари, — сказал он просто и безо всяких колебаний.

— Бертольд, прозванный Шварцем, — представился монах.

— Зови меня Золтан, — сказал Хагг.

Рагнур пристально посмотрел на него и растворился в темноте.

* * *

Они шли вперед и вниз. Все факела давно погасли, но странное дело — с приближением дварага стены пещеры начинали вдруг сами по себе светиться тусклым серым светом. Проход, казалось, начинался ниоткуда и смыкался сразу за спиной — слепая темная кишка в утробе каменной горы. Гном не оборачивался — то ли был уверен, что путники все равно без него никуда не денутся, то ли что еще — попробуй угадай, что у дварага на уме. Топор его оставался за поясом. Туннель петлял, то расширяясь, то сужаясь, низкий потолок то и дело заставлял путников нагибаться. Гному, впрочем, это совершенно не мешало; хоть и широкоплечий, ростом он был едва Жуге по грудь — не хватит, чтоб сойти за человека, но достаточно, чтоб с ним считались. Один раз по пути попался мост — узкий, без перил и скользкий от стекавшей с потолка пещеры влаги. Внизу скорее угадывался, чем слышался далекий шум — там несла свои воды скованная камнем Яломица. За весь долгий путь никто не произнес не слова, один лишь Шварц пыхтел под тяжестью мешка и бормотал ругательства под нос, когда ударялся головой о выступы скалы.

…Отряд возник из темноты неожиданно, на перекрестке, где туннель расширялся в пологую площадку, лишь за мгновенье возвестив о своем появлении грохотом подкованных сапог. Шесть гномов в кованой чешуйчатой броне и предводитель — чуть ли не на целую голову выше остальных, с седой, заплетенной в две косички и заправленной за пояс бородой. Короткий серебристый жезл в его руке мерцал, указывая путь. Безо всякой команды двараги замерли, построившись неровным полукругом, и обнажили топоры. Три странника невольно сдали назад, глядя на их серые, одинаковые в своей похожести бородатые лица. Некоторое время царила тишина, было слышно, как капает вода, затем высокий гном шагнул вперед.

— Отойди, Рагнур, — сказал негромко он. Рагнур кивнул и отступил к стене. Гном поднял жезл, и каменные своды пещеры замерцали ярче. Он посмотрел на Шварца, на Жугу, задержал на миг свой взгляд на рукояти Хриза над плечом у травника, затем повернулся к Золтану, стоявшему в тени. Тусклый отблеск высветил глубокий шрам у гнома на лице.

— Привет тебе, Рахим аль Зууб, — сказал он, опуская жезл. — Ты все таки вернулся, как и было предсказано.

Золтан чуть заметно поклонился в ответ. По лицу его тенью скользнула усмешка.

— Привет и тебе, Отрар, сын Брокка. Я вижу, ты не забыл меня. Что скажешь?

— Сдай оружие, предатель. Прочее потом.

— Торопишься, тангар. — Золтан сложил руки на груди и покачал головой. — Нехорошо. Поспешные решения не доведут до добра. Я вижу, рана сделала тебя нетерпеливым.

— Разговоры тебе не помогут, — в глухом и хриплом голосе дварага зазвучала, прорываясь, сдержанная ярость. — Сдай свой меч и следуй за нами. Государь не любит ждать.

— И все же Государь подождет.

— Взять его! — коротко рявкнул гном.

Того, что произошло потом, не ожидал никто. Золтан (или все таки Зууб? — Шварц так и не решил, как его называть) с немыслимой для человека быстротой отпрыгнул в сторону, лягушкой распластался по стене. Пригнулся — топор дварага лязгнул о гранит, искры брызнули снопом — нырнул под занесенное над ним лезвие, короткой подсечкой сбил с ног стоявшего крайним слева гнома и исчез в темном проходе.

— Накки! Хир!

Два гнома ринулись в погоню. У самого входа в туннель коротким высверком блеснула сталь, и бегущий первым гном с криком повалился под ноги второму; одним прыжком перемахнув через упавшего, тот скрылся в темноте, преследуя «волшебника». Еще некоторое время оттуда, постепенно затихая, слышался топот гномьих башмаков, затем он смолк совсем, и вдруг откуда-то издалека донесся тяжелый звон упавшей на камни секиры.

— Хараг! — выругался Отрар и сплюнул. Помолчал. Сделал знак своим воинам. — Принесите их, — сказал он наконец. — А вы, — он повернулся к Шварцу и Жуге, — пойдете с нами.

Ошеломленные случившимся, те не посмели возражать.

И все же…

Жуга шел впереди, слегка хромая, нелепый в своем ободранном плаще из одеяла, задумчиво молчал. Было над чем поразмыслить: без кольчуги, вооруженный одним лишь мечом, Золтан в считанные мгновения убил наповал двух лучших гвардейцев из армии подземного владыки и скрылся так, что даже гномы оказались не в силах его отыскать.

В угрюмом молчании остатки гномьего отряда приближались к своей неведомой цели. Три гнома прикрывали тылы, остальные несли тела погибших. На каменный пол темными каплями стекала кровь.

* * *

Король Лаутир, сын Лаурина — высокий, горбоносый, одетый в черное с золотом гном в четвертый раз провернул на пальце массивный перстень-гололит, нахмурился, сцепил ладони за спиной и подошел к окну.