Уитни поняла, что он пытается сопротивляться ей, тихомупризнанию, нежным словам, тем чувствам, что еще горели в душе. Парализованнаястрахом, она выжидала, не сводя с него глаз. Но тут веки Клейтона приподнялись.Их взгляды встретились, и Уитни задохнулась от счастья. Она победила! ЛицоКлейтона слегка смягчилось! Она победила!

Клейтон взглянул сначала на широкую гладь ковра, разделявшуюих, потом на Уитни. Резкость в голосе исчезла, но слова по-прежнему звучалиунизительно.

— Я не собираюсь облегчать тебе ни единого шага, — спокойнообъявил он.

Расстояние между ними казалось почти непреодолимым, но Уитнисознавала, что, если хочет добиться своего, должна пересечь всю комнату иКлейтон не встретит ее на полпути… потому что даже сейчас не совсем доверяет.

Клейтон, не отрывая глаз, смотрел, как Уитни шла емунавстречу на подгибавшихся ногах. Не дойдя до него всего шага, она былавынуждена переждать, пока сердце перестанет колотиться, а колени — дрожать. Наконецона приблизилась, готовая каждую минуту рухнуть на пол, и остановилась в дюймеот Клейтона, едва не касаясь его грудью.

Она ждала, склонив голову, но шли минуты, а Клейтон нешевелился. Не выдержав, девушка подняла нефритово-зеленые глаза, сиявшиелюбовью и покорностью.

— Пожалуйста, — прошептала она с болью, — обними меня…сейчас…

Клейтон потянулся было к ней, замер… но тут же схватил ее заруки и, дернув на себя, с безумной силой прижал к груди, жадно припав к нежномутеплому рту.

Уитни с приглушенным радостным восклицанием вернула поцелуй,наслаждаясь ощущением его губ на своих..

Обхватив Клейтона за шею, она притянула его к себе, растаявв его объятиях. Дрожь сотрясла Клейтона, когда Уитни прислонилась к нему, аруки властно сжались на ее спине, бедрах, словно он хотел раздавить ееподатливое тело.

— Боже, как я тосковал по тебе! — хрипло прошептал он,стискивая Уитни изо всех сил. При первом нерешительном прикосновении его языкагубы Уитни сами собой раскрылись, и Клейтон застонал, погружаясь в сладость еерта, исследуя его с почти отчаянной настойчивостью, принимая все, что Уитни емупредлагала.

Невыразимая радость пронзила его, радость ощущать Уитни всвоих объятиях, упиваться вкусом губ, прильнувших к его губам, нежностью грудей,наполнивших его ладони. Он не мог больше продолжать и боялся остановиться…боялся, что, если отпустит Уитни, она исчезнет и мучительное неудовлетворенноежелание снова будет терзать и преследовать его.

Наконец Клейтон поднял голову, но не отпустил Уитни, априслонился подбородком к ее макушке, ожидая, пока уляжется безумный стуксердца. И Уитни не вырывалась, словно его объятия были единственным местом наземле, где ей хотелось быть.

— Ты согласна выйти за меня замуж? — слегка отстранившись ипоглядев в сияющие озера ее глаз, тихо спросил Клейтон.

Уитни кивнула, потому что не могла говорить.

— Почему? — спокойно спросил он. — Почему ты хочешь статьмоей женой?

С того момента, как Клейтон заставил Уитни пересечь комнату,не сделав шага ей навстречу, она знала, что он потребует безоговорочнойкапитуляции, причем именно сейчас. Слезы облегчения так сжали ей грудь, что онане могла говорить.

— Потому что я люблю тебя, — стараясь обрести голос, тихопроговорила она.

Его руки снова сомкнулись вокруг нее с непостижимой силой.

— Да поможет тебе Бог, если солгала, — свирепо предостерегон, — потому что я никогда больше не расстанусь с тобой.

— Я буду счастлива доказать тебе, что не лгу, — прошепталаУитни.

Она заметила, как потемнели от страсти его глаза, когда оннагнул голову. Уитни приподнялась на носки, чтобы поскорее начать доказыватьсвою любовь. Она целовала его так, как он научил ее, ослабев от счастья, когдаон начал отвечать на поцелуи, с жадностью припадая к ее губам, приоткрывая их,пока оба не начали задыхаться. Они прижимались друг другу все крепче, словностремясь навечно слиться воедино.

Внезапно Клейтон прервал поцелуи и опустил руки, чтобыпрекратить эту пытку, которой подвергал себя, лаская изгибы и впадиныобожествляемого им тела, так часто снившегося ему по ночам. Но не в силахсправиться, он тут же вновь привлек ее к себе, пальцы запутались в густыхтяжелых прядях и начали перебирать их.

— Почему ты заставила меня ждать так долго? — выдохнул Клейтон.

Откинувшись назад, Уитни кивком указала в направлениистоловой, где все еще сидела Ванесса.

— А почему ты не мог подождать немного дольше?

— Малышка, — нежно хмыкнул он, — ты единственная женщина вмире, которая в такой момент могла вспомнить о Ванессе.

Лицо Уитни неожиданно стало торжественно-серьезным. И когдаона заговорила, Клейтон не смог уловить улыбку, сверкнувшую в ее взгляде:

— Мне нужно кое в чем признаться тебе, и кто знает, какпосле этого ты будешь ко мне относиться.

— О чем ты? — насторожился Клейтон.

— Я сказала твоей матери правду относительно своихмузыкальных талантов!

— Но, возможно, ты поешь лучше, чем играешь? — поддразнилон.

— Боюсь, ничем не смогу порадовать тебя.

— В таком случае тебе придется научиться другим способамдоставлять мне удовольствие.

В веселом, почти беззаботном ответе Клейтона Уитнирасслышала хрипловатые нотки желания.

Его грудь под тонкой тканью сорочки была теплой и твердой.Припав к ней щекой, Уитни улыбнулась и положила ладонь на то место, где глухобилось его сердце.

— В последний раз, когда мы обсуждали мои недостатки в этойобласти, ты сказал, что не располагаешь временем для обучения наивнойшкольницы. Но думаю… если ты все же уделишь мне время… обнаружишь, что я оченьспособная ученица. Клейтон долго молчал.

— Возможно, стоит начать с того, чтобы внушить тебе болееподходящий ответ, чем тот, который я услышал, когда в последний раз говорил освоей любви? — наконец сказал он.

Уитни счастливо кивнула, но в ее голосе вдруг зазвенелислезы.

— Если ты согласен попробовать еще раз, я докажу, что ужеусвоила этот урок.

Вскинув голову, Клейтон пристально взглянул в глазавозлюбленной:

— Я люблю тебя, малышка.

— Я тоже люблю тебя, — шепнула Уитни, застенчиво прикасаяськ его щеке — Очень люблю.