Это объясняет быстрый рост интереса к историям о Граале, и нам сообщают, что «современные ученые приходят к выводу, что романы о Граале относятся к эпохе Меро-вингов», что может вызвать удивление у читателей этой книги. В этот момент авторы делают отступление о «необходимости синтеза», представляющее собой завуалированные нападки на «экспертов» и специализированную природу современных научных исследований:

«Необходим междисциплинарный подход к выбранному материалу — мобильный и гибкий подход, позволяющий свободно переходить от одной дисциплины к другой, переносясь из одной эпохи в другую. Необходимо научиться устанавливать связи между данными и персоналиями, событиями и явлениями, далеко отстоящими друг от друга. Надо научиться переноситься, если это диктуется необходимостью, из III в. в XII и из VII в XVIII в.».

Кроме того, «недостаточно ограничиваться одними лишь фактами». Исследование — это своего рода карт-бланш на установление воображаемой сети ранее «неизвестных» связей, и авторы именно этим и занимаются, создавая то, что они называют «наша гипотеза». Возникшая в XV в. ошибочная этимология Грааля как «Sang real» и секуляризация Грааля, предложенная Джоном Хардингом, провозглашаются как окончательные: ошибочное прочтение или прихоть английского автора, не слишком хорошо владеющего французским языком, становятся пресловутым «ключом к тайне». Если Святой Грааль — это не «sang real», то есть «королевская кровь», то вся построенная на этом аргументация рассыпается в прах, и мнимо великолепная ссылка на генеалогическую линию меровингских королей, якобы являющихся потомками Иисуса, Который — опять-таки якобы — не был распят, не имеет никакого отношения ни к Граалю, ни к чему-либо вообще в реальном мире. Здесь опять истинная функция Грааля служит путеводной звездой для всевозможным вымыслов, объявляемых историческими фактами, но на самом деле являющихся плодами фантазии.

В афере с Ренн-ле-Шато есть и другая составляющая. Основным источником для упомянутой книги послужил телевизионный документальный фильм. Привлекательность телевидения — это антитеза публичной арены, на которой может быть подвергнуто изучению все что угодно. При этом естественно и неизбежно, что сценарий получасовой телепрограммы распадается на 3000 слов диалогов, занимающих примерно семь страниц этой книги, причем аргументы сводятся к жестким формулировкам, и проблему того, как одна группа фактов соотносится с другой, необходимо игнорировать или изложить ее в одном-двух предложениях. Стиль подобных документов подразумевает, что главную роль здесь играет доверие к опыту и эрудиции автора гипотезы. Для детальных доказательств просто нет места. В результате «Святая Кровь и Святой Грааль» — это книга, написанная в стиле телевизионной программы. Но вместо того, чтобы основываться на реальных исследованиях, книга производит обратное впечатление: кажется, что сначала был написан сценарий, в котором были намечены и основные направления, и выводы, а доказательства и связи между ними были механически добавлены позже. Итак, человечество описало полный круг: мы начинали с процесса трансформации устной культуры в письменную, а теперь видим, что письменная культура сменяется устной совсем иного уровня.

Методология книги «Святая Кровь и Святой Грааль» приобрела широкую популярность. Два других автора проанализировали имеющиеся свидетельства и выдвинули другую дикую гипотезу, сводящуюся к тому, что «главным сокровищем является странный артефакт, непонятный источник энергии, либо созданный благодаря древней, давно забытой технологии, либо доставленный на Землю инопланетным кораблем…» и что необъяснимые возможности позволяли его обладателям аккумулировать громадные сокровища. Слава богу, авторам хватило ума признать, что «никаких доказательств этой гипотезы, разумеется, нет»; на самом деле перед нами — новый жанр, фикшн, то есть научная фантастика. Другой убедительный пример этого — работа Эндрю Синклера, посвященная выявлению связей между предполагаемой шотландской традицией тамплиеров и Граалем, — работа, в которой видное место занимают члены его собственного рода: Сен-Клеры. Путь поисков ведет от часовни Росслин, которой некогда владели Синклеры и которая, как принято считать, полна всевозможных тайных тамплиеровских и масонских символов, к гипотетическому отчету венецианцев об их плавании в Америку в 1400 г. и завершается в библиотеке масонской ложи в Киркуэлле, «тайные свитки» которой якобы являются ключом ко всем тайнам. Что касается Грааля, то он предположительно спрятан в тайной нише в часовне Росслин.

Этот жанр, пожалуй, можно охарактеризовать как «выборочная история». В ней тщательно отбираются исторические факты, говорящие в пользу гипотезы, а свидетельства, противоречащие ей, попросту игнорируются. Иной раз результаты на поверхностный взгляд выглядят убедительными и основательно документированными, ибо включают в себя подлинные исторические свидетельства. Хороший пример таких работ — попытка Ноэля Каррер-Бриггса связать между собой Туринскую плащаницу, Святой Грааль и тамплиеров, предпринятая в его книге «Плащаница и Грааль». В ней Грааль предстает этаким ларцом, в котором хранилась Туринская плащаница, запечатлевшая Лик Христа и пропитанная Его кровью и путами. Предание, которое тесно увязывает Грааль с идеей искупительной крови Христа, отвергается, поскольку сама мысль о возможности собрать кровь в качестве реликвии представляется возмутительной. Возможно, это справедливо для современного человека, но отнюдь не для жаждущих чудес средневековых верующих, горевших желанием установить непосредственный, материальный контакт со Спасителем.

Другой сценарий охоты за сокровищами приводит нас к катарам. На поверхностный взгляд маловероятно, чтобы катары могли иметь такие же связи с Граалем, как тамплиеры. Дело в том, что Грааль отражает те самые аспекты Грааля, которые они отвергали: христоцентричность церковных обрядов и ритуалов. Для катаров Христос был не главным персонажем культового почитания, а всего лишь вестником, провозгласившим Новый Завет — Завет Любви. Распятие и Воскресение в их верования не вписывались. Поэтому и Грааль, связанный с этими основными постулатами, не имел для них никакой ценности. При анализе средневековых романов мы уже убедились, что такая связь маловероятна. Однако, как мы помним, мысль о том, что артуровская литература могла возникнуть на юге Франции, впервые высказал в начале XIX в. Клод Форьель. Он настаивал, что замок Мунсальвеш находился в Пиренеях, подчеркивая, что в романах он никогда не фигурирует под своим настоящим названием. Другой вариант этой идеи изложил в 1858 г. Э. Аруз в своей книге «Тайны рыцарства и платонической любви в Средние века». Он стремился показать, что рыцарская литература Средних веков, проникнутая культом куртуазной любви, была порождением альбигойцев (катаров) и служила одним из средств распространения их учения в изящно завуалированной форме. Куртуазная любовь внешне представлялась платонической любовью, но на самом деле она, по мнению автора, была выражением стремления альбигойцев следовать любви, а не формальностям религиозных обрядов. Именно для хранения и распространения этих идей было создано братство, которое Аруз называет «Lа Massenie du Saint-Graal» — тайное общество, члены которого ставили перед собой цель «хранить сосуд истины со светящимися буквами на нем, в котором была собрана Драгоценная Кровь Спасителя; другими словами — вернуть Христианскую церковь к чистоте апостольских времен, к правдивому восприятию Евангельского учения». В число рыцарей Круглого Стола входили только совершенные рыцари (аналог perfecti у альбигойцев). В круг избранных рыцарь допускался только после целого ряда испытаний: «некоторое представление о ритуале приема рыцарей, включавшем в себя меры предосторожности, мы можем получить благодаря практике современного масонства, являющегося развитием и продолжением massenie». Их оруженосцы были спутниками (socii), которые, согласно Арузу, сопровождали альбигойских perfecti (совершенных). Главным объектом поклонения была дама-церковь, все равно — приходская или епархиальная, ревнивым супругом которой (излюбленная тема поэзии трубадуров) представал официальный церковный клир, авторитет которого альбигойцы отвергали. По словам исследователя, «рыцарство, выдуманное и порожденное альбигойским протестантизмом, — это всего лишь символ».