Государственные расходы и налогообложение также в силу своей природы ограничивают свободу, хотя сегодня мало кто считает это серьезным доводом. К сожалению, даже в правоцентристских партиях, особенно европейских, многие молчаливо рассматривают государственные расходы как благо, а частные — как зло или, в лучшем случае, нечто нейтральное. По правде говоря, это вовсе не новое явление. На него указал еще Хайек, когда остроумно посвятил свою книгу «Дорога к рабству» «социалистам всех партий». Радости от этого, однако, мало. Казалось бы, политики должны были извлечь уроки из прошлых ошибок. Так нет, правоцентристские партии продолжают тягаться с левоцентристами в поддержке всех основных программ государственных расходов, особенно программ расходов на социальные службы. Это не только глупо, но и сбивает с пути. Глупо потому, что левоцентристские партии неизменно переигрывают правых в этой игре — на то они и левые, в конце концов. Сбивает же с пути потому, что, принимая государственные расходы и налоги за нечто большее, чем необходимое зло, мы забываем о ключевых ценностях свободы.

В некоторых случаях налоги, конечно же, абсолютно необходимы — эти случаи хорошо известны и, за исключением чрезмерно высокого налогообложения, не вызывают споров. Оборона, судебно-правовая система и подобные им службы, например, являются предметом первоочередной заботы государства и налогоплательщиков. Базовое медицинское обслуживание и образование, предоставляемые бесплатно тем, кто действительно не может заплатить за них, также входят в эту категорию. Впрочем, из того, что такие услуги необходимы, вовсе не следует, что они должны предоставляться непосредственно государством или бесплатно.

Доводы в обоснование того, где должна проходить разграничительная линия между общественным и частным, будут приводиться вечно, и это совершенно естественно. Однако есть один принципиальный довод против любого увеличения государственных расходов — а именно то, что они всегда, независимо от значимости цели, несут с собою риск ослабления страны как в материальном, так и в моральном плане.

Материальное ослабление — следствие обременения процесса создания богатства. В странах, экономику которых можно считать преуспевающей в плане темпов роста, дохода на душу населения и создания новых рабочих мест, государственные расходы, представленные в виде доли от национального дохода, как правило, низки. Очевидные примеры — Америка и азиатские «тигры». В Европе то же самое можно сказать о Великобритании. Нельзя утверждать, что из этого правила нет исключений. И уж точно нельзя быть уверенным, что низкий уровень государственных расходов может сам по себе гарантировать процветание, когда в других областях экономики проводится ошибочная политика. Свидетельство тому — недавние проблемы Японии. Однако исследования подтверждают то, что нам подсказывает здравый смысл: чем больше кусок пирога, отхваченный правительством, тем меньше достается всем. Один из экономистов, изучая эффект долгосрочного увеличения расходов правительства, пришел к следующему выводу:

Совершенно ясно, что последствия от увеличения государственных расходов в течение последних сорока лет были чрезвычайно значительными с точки зрения упущенного роста объема производства. В лучшем положении находятся США, где объем национального производства оказался на 37 % ниже, чем мог быть при сохранении доли государственных расходов на уровне 1960 года, а в худшем — Швеция, которая упустила возможность подъема уровня жизни на 334 %[357].

Теперь посмотрим на проблему морального ослабления страны в результате чрезмерного контроля со стороны правительства. Общество, которое контролируется настолько жестко, что у людей совершенно отсутствует возможность выбора (конечно, если хватит воображения такое представить), просто не позволяет людям приобрести никаких моральных качеств. Возьмем более близкий к реальности пример: в стране, где на государственном обеспечении находится абсолютно все, нет места для благотворительности и нет потребности в самопожертвовании. Этот принцип легко доказать от обратного, не прибегая к домыслам. Соединенные Штаты — самая богатая и свободная страна на земле; не удивительно, что она также и самая щедрая. Ежегодно американцы выделяют более 200 миллиардов долларов на благотворительность. Этой же традиции следует и Великобритания, где свобода личности и личная ответственность неразрывно связаны друг с другом, — отсюда и богатая история создания благотворительных фондов и добровольного участия в них. Чем больше мы надеемся на то, что далекие государственные власти справятся с трагедиями нашей жизни, тем меньше делаем сами, тем больше разрастается отвратительная язва эгоистичного материализма.

Я пыталась провести эту мысль несколько лет назад в интервью журналу Уотап'5 Оуп. Это потревожило осиное гнездо, но, как я и предполагала, осы стали жужжать вокруг совсем не того предмета. Сказано же тогда было следующее:

Полагаю, прошли те времена, когда многие люди верили в то, что все их проблемы должно решать государство. «Я в трудном финансовом положении — мне дадут субсидию»; «Мне негде жить — правительство обязано предоставить мне жилье». Они перекладывали решение своей проблемы на общество. Да если хотите знать, никакого общества нет. Есть мужчины и женщины, есть семьи. И ни одно правительство не может ничего сделать, иначе как действуя через людей, а люди должны в первую очередь следить за собой. Наш долг заботиться о себе, а уж потом о своем соседе. Люди же слишком много думают о правах, забывая об обязанностях. Права просто не может быть, если сначала не выполнена обязанность.

За свою политическую жизнь я сделала несколько высказываний, которые потом хотелось переформулировать. К приведенной цитате это не относится, и все же она вызвала фурор. Фразу «никакого общества нет» до сих пор повторяют (в отрыве от контекста, естественно) левые политики, журналисты, а иногда и представители духовенства, когда хотят кратко выразить то, что, по их мнению, было неправильным в 80-е годы и в чем заключается изъян «тэтчеризма». Однако с их доводами не все в порядке. Если я ошибаюсь и на права действительно нет моральных ограничений, то чем они в таком случае оправдывают — границы, в которых сами держат государственные расходы и налоги? Почему бы тогда вообще не перераспределить все и вся?

Левые пытаются ответить на этот не имеющий ответа вопрос» придумывая новые определения и всячески расхваливая концепцию «третьего пути». Социалисты никогда не жалели времени на придумывание новых названий для своих верований, поскольку прежние быстро устаревали и компрометировали себя. Любопытно, что в эволюции подобных определений наблюдается своего рода круговорот. Так, «социал-демократия» первоначально была одним из марксистских течений. Затем она уступила место «демократическому социализму». Потом, когда «социализм» — демократический и недемократический — вышел из моды, «социал-демократия» обрела новую респектабельность. Сегодня от новых левых мы так часто слышим о «сообществе» [community] (в своих речах г-н Блэр использует это словечко не скупясь), что впору ожидать появления на свет термина «коммунизм» во всей его красе. Однако надеюсь, что этого не случится.