Каралина фыркнула.

– Что ты путешествуешь в обществе человека, которого он приговорил к смерти? Нет, конечно.

– Хорошо, – выдохнул Вирр. – Потому что я советовал Терису, если не добьется успеха в Толе, прийти сюда. Сказал, что мы, возможно, сумеем помочь… убедим, если понадобится, Совет в важности Седэна. – Он вскинул руку, оборвав протесты Каралины. – Только в случае неудачи – тогда у них не будет другого выбора. Я долго обдумывал это предложение, Кара. Нам обоим известно, что ты в силах надавить на Тол, не прибегая в открытую к своему имени. – Он устремил на принцессу умоляющий взгляд, убеждая ее понять. – Седэн – ключ ко всему. Мы должны всеми силами им помочь. Пока они избегают внимания Надзора, ничего не случится.

– Если не считать, что я сознательно открываю доступ в город одному убийце и одному приговоренному. – Каралина в изумлении воззрилась на брата. – Я сказала, что в уверениях Сарра, возможно, что-то есть, но я не говорила, что считаю его достойным доверия. Мне это не нравится, Тор.

Вирр скривился. Он надеялся этого избежать – не хотелось ему чернить имя Давьяна, пусть даже услышит это одна Каралина. Но Давьяна не было в живых, а Терис с Седэном нуждались в помощи.

Она набрал в грудь воздуха.

– Терис три года назад оговорил себя. Он не убивал тех людей. – Вирр коротко и бесстрастно пересказал Каралине, что произошло в тот день.

Принцесса молча выслушала.

– Ты ему веришь? – спросила она, когда Вирр закончил рассказ.

– Да. Все складывается – и то, почему Надзор заподозрил его в нарушении первой догмы, и происхождение его шрамов…

Каралина вздохнула.

– Это многое бы объяснило, – начала она, еще не желая соглашаться. – Мне самой трудно судить, но, если ты вполне веришь ему, поверю и я. И, если Терису с Седэном понадобится, обращусь к некоторым своим связям, попробую надавить на Совет так, чтобы там не узнали, кто за этим стоит. – Она нахмурилась. – Но не раньше, чем переговорю с твоими новыми друзьями. Окажу помощь только на определенных условиях. И надеюсь, ни твой, ни мой отец не узнают, не то спаси нас обоих судьбы!

Вирр с облегчением перевел дух.

– Спасибо, Кара. Я твой должник, – искренне поблагодарил он и склонился вперед. – Как твой отец?

Каралина понурилась.

– Что ты слышал?

– Что он обрушился на одаренных. Что он явно не согласится изменить догмы, чего бы это ни стоило. Это, – хмуро добавил Вирр, – не похоже на него.

– Не похоже, – с болью в голосе согласилась Каралина. – Он… по-моему, болен. Не могу объяснить. Только что был здоров, почти нормален, и вдруг – вспышка ярости. Он постоянно выглядит усталым, подозревает всех и вся. Особенно Тол Атьян. Известия о вторжении он поначалу счел уловкой. Уловкой одаренных с целью принудить его к изменению догм. – Каралина вздрогнула. – Это пришло ему в голову первым!

– Откуда такая мысль?

– Не знаю. – Каралина потирала лоб. – Он не хочет верить, что слепцы угрожают городу, даже сейчас, когда они так далеко зашли. Он практически не слушает твоего отца, да и мне все труднее пробиться сквозь охрану, чтобы его повидать. Даже Лаймана Кардаи он слушает через раз, а ведь они двадцать лет были друзьями. – Принцесса помолчала. – Он потеет, кожа землистая, часто отказывается от еды. Люди говорят, это от напряжения, но… мне беспокойно.

Вирра пробрал озноб.

– Ты думаешь, слепцы с ним что-то сделали?

– Не знаю, – развела руками Каралина. – В том-то и дело. Я пробовала с ним об этом говорить, но он только посмеялся. – Лицо ее исказилось. – А с Домами я не решусь этого обсуждать.

– Нельзя. Ко всему нам не хватало только переворота, – согласился Вирр. Каралина устало кивнула.

– Вот так и обстоят дела уже пару недель. Но, судьбы, как же хорошо, что ты вернулся! Мне тебя не хватало.

– И я скучал, Кара, – улыбнулся Вирр. И поднял бровь. – Что же дальше?

Каралина ответила призрачной улыбкой.

– Дальше будет пир по случаю возвращения Торина Андраса после славной победы на Каландрах. Ручаюсь, военные ждут не дождутся повести о твоих подвигах.

Вирр застонал.

– Нельзя ли без этого? На нас, что ни говори, движется армия.

Каралина пожала плечами.

– Дома сочтут это доводом за, а не против. Отчасти, конечно, ради случая стать твоим новым доверенным другом. А отчасти потому, что все они – дураки и рады всякому предлогу забыть о действительности, отвернуться от нее.

Вирр засмеялся.

– Туго тебе пришлось в эти две недели, коль ты так о них говоришь.

Каралина закатила глаза.

– Ты не представляешь! Это стервятники, Тор. Ты бы не поверил, сколько я наслушалась не слишком завуалированных предложений сделать меня королевой, если только я заверю Ассамблею, что мой отец не в состоянии править. С оплатой по исполнении, разумеется. – Она с отвращением тряхнула головой. – Так или иначе, все они желают пира. И если твое возвращение не отметят звуками фанфар, могут что-то заподозрить.

– Потрясающе, – сухо отозвался Вирр.

Каралина подняла бровь.

– Тебе, знаешь ли, придется привыкать заново.

– Знаю. – Вирр прикусил губу. – И, кстати… Мне, пожалуй, следует встретиться с семьей. Кроме тебя, никто еще не знает, что я вернулся.

Каралина улыбнулась, смягчившись.

– Конечно, тебе не терпится их повидать. И они, уверена, будут в восторге от встречи. Твой отец очень тревожился, Торин.

Вирр поморщился. Он гадал, сколько упреков ему предстоит выслушать за путешествие в Дезриель. Одно утешение: выволочка предстоит наедине и только после радостной – будем надеяться – встречи.

– Веди, – попросил он.

Каралина не спешила послушаться.

– Дай я прежде устрою тебе комнату для отдыха… и ванну, – добавила она, обводя глазами его усталое лицо и грязную одежду. – Как бы твоя мать, встретив тебя в таком виде, не упала в обморок. Лишний час ожидания их не убьет.

– Хорошая мысль, – хмыкнул Вирр.

И потащился за Каралиной, мысленно укрепляясь перед лицом предстоящего урагана внимания и фальшивых улыбок, которых так долго страшился.

Теперь уже пути назад не было.

* * *

Вирр волновался.

Два часа над ним прокудахтал дворцовый портной – старикана при виде одетого в лохмотья принца чуть не хватил удар. А до того несколько слуг искупали Вирра – само по себе испытание не из приятных. Волосы ему остригли по последней городской моде. Пробившуюся после Триндара щетину превратили в аккуратную узкую бородку. Затем на него обрушили град последних новостей из Каландры – вряд ли он сумел бы что-нибудь вспомнить, возьмись кто его выспрашивать. Впрочем, для начала хватит и этого – в ответ на слишком заковыристые вопросы можно было сослаться на усталость.