возможностях? Но он стоит перед вами — и предлагает единственно возможный вариант.

Собравшиеся нахмурились и понурили голову — холодный душ пришелся очень к стати для воспалившихся умов.

— Ладно! — девушка подняла руку. — Вы не верите ему. Он чужак и здесь всего третий день. Но неужели вы не верите нам? Неужели я сделала что-то против своего народа? Неужели мой отец хотя бы раз подвел вас или предал интересы колонии?

Люди стыдливо молчали — похоже, авторитет Михаила для них незыблем.

— Нет, — кулак с грохотом обрушился на трибуну. — Отец горой стоял за вас с самого основания Нового Оскола, будучи еще юным неопытным княжичем. Сомневаетесь в Семене? Ваше право. Но поверьте хотя бы нам. Если мы чего-то и желаем для вас — то только самого лучшего. На том стоял, стоит и будет стоять род Марининых!

Вместо бурных аплодисментов мы услышали очередную колкость.

— Если так ему веришь, то почему еще замуж не вышла? — хохотнул молодой зубоскал, и его товарищи захихикали.

— А я выйду, — без сомнений ответила Маша. — Как только позовет.

И в доказательство повернулась ко мне, схватила за щеки и поцеловала так, что чуть глаза через череп не высосала. Толпа ахнула, кто-то крикнул «горько!» и миг спустя горожане подхватили это слово, как лозунг:

— Горько! Горько! Горько!

Мария обняла меня, вцепилась в затылок и лишь чудом не опрокинула трибуну. Михаил же взял микрофон и со слезливой улыбкой произнес:

— Семен, давить и настаивать не буду, но если вдруг надумаешь жениться — мое отцовское благословление получишь сразу. Даю слово.

— С ума сойти! — выпалил кто-то. — Да его светлость к дочке никого за три версты не подпускал!

Анри Дюран подвержена негативному эффекту: Ревность

Прирост очков отношений снижен вчетверо

— Если он так верит этому парню — то и мне грех не верить!

— Плевать! Ради такого дела весь манород отдам!

— А я еще добуду сверху. Пора уже кончать этих выродков. Сколько можно терпеть?

— И коль уж выпал такой повод, — князь преклонил колено перед Анри, — то и я при всем народе объявляю о помолвке! Мадам Дюран, вы станете моей женой?

Она скользнула по мне уставшим взором и кивнула:

— Да, мой князь.

Зрители охнули, а здоровяк схватил француженку за талию, закружил и столь же страстно поцеловал.

— Ай! — Маша отстранилась и коснулась пальцем губы. — Чего кусаешься?

— Да так, — скрипнул зубами. — От страсти.

Притворство притворством, но как далеко зайдет эта игра?

— Свадьба! Свадьба! Свадьба! — принялись скандировать жители.

Михаил вновь схватил микрофон:

— Поженимся сразу после победы! По своим обычаям! И без спросу и разрешения всякой иноземной мрази! Это наша земля — и нам ей править!

— Ура! — в воздух взмыли чепчики и шляпы. — Да здравствует империя!

Никогда не думал, что людей воодушевит не пламенная речь, а проявление любовных чувств. Видимо, князь и впрямь очень хороший правитель, раз за него и дочь радуются, как за своих родных.

— Но победа не дастся быстро и малой ценой, — продолжил здоровяк. — Лишь вместе мы одолеем врага. Так было всегда — так всегда будет. А теперь отдыхайте — завтра нас всех ждет тяжелая работа. Но не ради того, чтобы собрать новую дань американцев. А для того, их уничтожить. Ура!

— Ур-р-а-а!!!

Ощущения захлестнули непередаваемые: счастье, адреналин, азарт. Люди с восторгом махали нам, я махал им в ответ, как кинозвезда на встрече с фанатами.

Первый этап прошел весьма успешно. Мы дали колонистам новую надежду, и это критически важно. Ведь корабли сами себя не построят и сами собой не полетят в бой.

Понадобится полная мобилизация всех ресурсов — в первую очередь, человеческих. И очень многие из тех, кто сейчас радостно нам рукоплещут, прекрасного свободного будущего уже не увидят.

Но, к сожалению, на войне иначе не бывает. Лучшим из лучших придется отдать жизни, чтобы выжили все остальные. Так было всегда — так всегда будет. И не скажу, что сильно этому рад.

— Ну, а теперь на рыбалку, — князь приобнял Анри за плечо и направился к пристани.

Я нашел оставленную «козу» — к счастью, животное не испугалось воплей и спокойно паслось на ближайшем газоне.

— А как вообще проходит ловля? — спросил, таща упрямую скотину за веревку.

— Да все просто, зятек, — хохотнул Михаил, пребывая в явно приподнятом настроении. — Нужно приманить чудище, загарпунить и вымотать до полной потери сил. А потом вытащить на берег.

— И как его выматывать?

— Дать потягаться с гребцами — кто кого перетянет. Главное, чтобы тварь нас в туман не увела. Но если вдруг что — обрежем канат. А вон и наш вельбот.

Вельбот представлял собой длиннющую — на двенадцать банок — шлюпку с большущими — на два человека — веслами. Князь решил вспомнить молодость и сам возглавил судно, встав у рулевого рычага на корме.

Бедной козе слегка порезали ноги для пущей аппетитности и бросили за борт на длинном лине. Благодаря спасательному кругу, существо не тонуло, а качалось на волнах, как поплавок, и отчаянно блеяло.

Моряки навалились на весла, и судно споро пошло в сторону завесы. Солнце едва коснулось краем горизонта, и жара стояла весьма ощутимая. А так как мы с девушками расположились на носу, нас еще и постоянно окатывало брызгами, полностью намочив нас за считанные минуты.

Машу это ничуть не смутило. Морячка сбросила влажные тряпки и осталась в синем раздельном купальнике.

Вскоре ее примеру последовала и француженка, щегольнув белым бикини, и неудобство — далеко не главная причина оголения.