Заяна готова была вот-вот взорваться. Она вскочила на ноги, жалея, что вообще зашла в заведение. Было пустой тратой времени сидеть здесь с пьяницей, который приводил ее в бешенство одним разговором. Она метнула на него злобный взгляд. Тем не менее Августин не выглядел испуганным.

– Можно мне его убить? – высказал Маверик мрачную мысль, промелькнувшую у нее в голове.

Они должны были это сделать. Человек знал слишком много. И все же, казалось, оно того не стоило. Августин был оракулом – человеком с духовной кровью.

– Уверена, он скоро встретит свой конец.

Марвеллас найдет его, так же как нашла многих других, чтобы совершать Перерождения. Было бы глупо убивать человека с такой силой в крови в порыве ярости и злобы.

Заяна выпрямилась, восстанавливая самообладание и прогоняя эмоции, снова став холодной и равнодушной.

– Какое жалкое существование. – Она оглядела его с головы до ног. Августин только ухмыльнулся, сверкнув единственным золотым зубом. – Уверена, ты скоро встретишься со своим создателем. – С этими словами она повернулась к выходу.

– То, что ты высмеиваешь в других – это то, что ты видишь в себе, Заяна.

Она остановилась, ее ярость ощущалась исходящим от нее жаром, темная фейри стиснула зубы, продолжая стоять к нему спиной.

– Пожалуйста, позволь мне убить его, – тихо пробормотал Маверик.

Заяна едва сдерживалась, чтобы не огрызнуться в ответ. Чтобы одобрить просьбу Маверика. Пока искушавший смерть морской торговец не заговорил снова.

– Твои чары – это вопрос, который ты лелеяла всю свою жизнь. Не переставай искать ответ.

Глава 46. Фейт

Дни расплывались и сливались в один, переключаясь с ночи на день, только когда ей удавалось открыть глаза. Темнота без воспоминаний, без угрызений совести бесконечно укачивала. Иногда она боялась, что навсегда останется в ней. И даже не возражала, но в душе знала, что есть что-то, к чему стоит вернуться.

Нет, не что-то. Кто-то.

Его запах пробивался сквозь объятия тьмы, голос нарушал бытие. Пронзавшая их связь была единственной, за что она могла ухватиться, чтобы не сдаться окончательно.

Теперь Фейт слышала звуки. Несколько голосов. Сосредоточившись на них, она начала различать шум леса. Слабое щебетание птиц. Должно быть, уже рассвело. Думая об этом, она почувствовала ласковые лучи солнца на лице и легкое, как перышко, прикосновение летнего воздуха. Свет начал рассеивать тьму.

Фейт согнула пальцы и нащупала мягкую кожу. Спина упиралась во что-то теплое и твердое, что-то столь же неподвижное поддерживало ее спереди, пока она покачивалась.

Наконец Фейт сделала глубокий вдох. Запах дерева и сосны перемешался с его запахом. Запахом пряностей, кожи и чего-то легкого и холодного, как лед. Ее веки дрогнули и открылись, Фейт поморщилась от резкого света. Она попыталась повернуть голову, но шею пронзила боль, когда Фейт попыталась выпрямиться.

Внезапно все остановилось, и она почувствовала, как другая ладонь накрыла ее плечи, в то время как державшая ее рука ослабла. Фейт уронила голову набок и попыталась снова сфокусировать зрение. Сквозь яркий солнечный свет она увидела его. Рейлана. Серебристые локоны и мерцающие сапфиры. Она хотела поднять руку и убедиться, что он ей не снится, но даже на это требовалось слишком много сил.

– Привет, – хрипло прошептала Фейт, чувствуя, что в горле пересохло.

Она услышала, как Рейлан облегченно вздохнул, но ничего не ответил, вместо этого заговорив с кем-то другим.

Мир вокруг постепенно обретал очертания, вместе с чувствами и осознанием. Затем на нее нахлынули воспоминания. Последнее, что Фейт помнила, это гостиницу и фейри. Он был мертв, но воспоминание не вызвало того отвращения, которое она ожидала испытать. Не после всего, что он сделал.

Внезапно Фейт начала падать. Она в панике охнула, пытаясь ухватиться за что-нибудь. Но вместо того, чтобы больно рухнуть, ноги уверенно коснулись твердой земли, ее подхватили сильные руки.

– Я держу тебя, спящая красавица.

Изая. Потеряв равновесие, она усиленно заморгала, прежде чем смогла стоять самостоятельно и начала высвобождаться из его объятий. Как только ей это удалось, чья-то рука обвилась вокруг талии. Рейлан.

Фейт огляделась и увидела Кайлера, привязывающего лошадей, помогающую Ливию и Рубена, присевшего на корточки у дерева и шуршащего в сумке. Наконец Фейт нашла в себе силы заговорить.

– Сколько? – только и спросила она.

А когда повернулась, чтобы посмотреть на Рейлана, его лицо было холодным и отрешенным, словно он провел недели в одиночестве. Неужели случилось что-то еще?

– Три дня, – ответил он без намека на эмоции.

Фейт, вероятно, покачнулась бы, если бы он не держал. Рейлан двинулся, уводя ее туда, где остальные, очевидно, разбивали лагерь. Только сейчас Фейт заметила, что яркий дневной свет сменился приветливыми сумерками.

Рейлан подвел ее к большому стволу, у которого была разложена скатанная постель, и помог опуститься, хотя она уже уверенно держалась на ногах, а потом он оставил ее, чтобы помочь остальным. Друзья ухаживали за лошадьми и складывали дрова в центре, чтобы позже разжечь костер. Фейт хотела помочь, но решила, что будет только мешать и это усилит беспокойство Рейлана. Она с болью наблюдала за его отрешенным видом. Была ли в этом ее вина? Из-за того, что Фейт сделала с фейри? Мысль о том, что он может осуждать, медленно душила.

Фейт прислонилась спиной к стволу, подтянула колени и свернулась калачиком на боку, не в силах выносить переполнявшие эмоции и хаотичные мысли, возникавшие при взгляде на него. Она не чувствовала усталости и теперь полностью пришла в себя после долгих дней отдыха. Фейт не знала, что делать с этой новой силой. Откуда та взялась и почему сейчас?

Она не знала, сколько времени прошло, когда наступила ночь, а девушка так и сидела одна. Фейт прислушалась к потрескиванию огня и приподнялась, чтобы наблюдать за танцующим пламенем, чувствуя себя совершенно бесполезной. Рейлана нигде не было видно. Она села прямо, стиснув зубы и разминая затекшие мышцы.

– Они обходят периметр. – Голос Ливии прозвучал с другой стороны костра.

Взглянув на девушку, она увидела, что ее глаза полны жалости. Внутри все сжалось. Фейт заметила, что Изая тоже пропал. Ливия встала, обошла костер и уселась рядом с ней, протягивая порцию хлеба с сыром.

– Ты бывала в сознании достаточно долго, так что ему удавалось тебя напоить, но ты не ела несколько дней, – сказала она, когда Фейт не сразу приняла еду.

В своем мрачном настроении Фейт даже не чувствовала смущения от того, что над ней суетились и обслуживали в полубессознательном состоянии. У нее не было аппетита, но она приняла еду с благодарной улыбкой,