Ирка покивала. Доброе слово не только кошке оно и камню приятно. Эх, как там ее кот? Она переступила с ноги на ногу, под подошвами вместо живого дерева был камень.

«Это же мой! -в очередной раз изумилась она. Мой алтарь с Хортицы! » -Она стояла между пятью грубо обработанными стелами, теми самыми, на которых проходила посвящение.

«Тебе же так спокойнее, а мне несложно. Я каждый алтарь, а каждый алтарь -я, -хмыкнул Алатырь-камень. -Давай уже, ведьма, не тяни, сколько можно?»

Ирка шумно выдохнула... и только тогда наконец повернула голову на вой...

Скованный силами четырех стихий, валун-тюрьма тоже был здесь -словно подвешенный в пустоте на четырех веревках: голубой воды, алой огня, темной сотканной из нефти, и прозрачной -воздушной. Вокруг валуна, ничуть не мешая друг другу, пылал костер, ходили волны, бугрилась земля и вился ветер.

-Тринадцать лет! -протяжно выло изнутри. -Тринадцать лет усилий, подготовки, битв и интриг! Тринадцать лет я шел к свободе и мести... чтобы все мои усилия в один миг были разрушены какой-то девчонкой?!

-Я не какая-то, я твоя дочь. Хортова кровь, -возразила Ирка. С методичностью хорошей хозяйки, приехавшей на дачу после долгого перерыва, она обходила каменный круг хортицкого алтаря, проводя по каждой стеле окровавленным запястьем. Провела по одной стела покрылась коркой льда и засверкала как айсберг на солнце, а кровь до последней капли стекла в выемку у подножия и осталась там как жертвоприношение. Провела по второй та засветилась бездымным пламенем, и кровь тоже скатилась с нее, не оставляя следов на камне.

-Ты! -задохнулся от гнева Великий Пес. -Раньше отказывалась признать себя моей дочерью, потому что твои бесценные люди были в опасности, а теперь вдруг согласилась? Потому что теперь я останусь в этом валуне до конца времен?

-До конца времен это долго, - задумчиво кивнула Ирка, переходя к третьей стеле -она так и осталась камнем, зато в четвертой вдруг оказалось множество дырочек и выемок, через которые струился ветер, наполняя все вокруг тихой, чуть заунывной мелодией.

-Сами теперь сдохнете и весь свой мир за собой утянете! - продолжал бушевать Великий Пес.

-Это мысль, -довольно кивнула Ирка, словно услышала нечто, псдтверждающее ее собственные

-Это мысль, -довольно кивнула Ирка, словно услышала нечто, псдтверждающее ее собственные

планы. Она наконец шагнула к пятой, последней стеле, той самой, что когда-то приняла ее кровь на острове, и снова брошенные на камень капли впитались целиком, без остатка, словно просочившись внутрь. Но на этот раз стела засветилась мягким светом, похожим на свет электрической лампочки, а по алтарю побежали огоньки, точно там была растянута новогодняя гирлянда! -Твоя ошибка знаешь в чем?

-Никаких ошибок я не совершал! -гневно рыкнул Пес. -Просто вы, человеки, существа такие: к чему ни прикоснетесь все рушится!

-Вот-вот... -держась за электрически сверкающую стелу, равную среди остальных четырех, кивнула Ирка. -Это она и есть. Ты думаешь, что мы существа.

-А сами вы кем себя мните?

-Мы не мним. Мы такие и есть. -Ирка погладила сверкающую стелу и просто закончила: -Мы люди, пятая стихия.

Словно именно этих слов и дожидался древний алтарь хортицких ведьм, алтарь пяти стихий Вода-Огонь-Земля-Воздух-Человек, -алтарь, созданный тысячелетиями раньше, чем новая стихия сумела присоединиться к прежним четырем, вспыхнул весь, сияя, как упавшая на землю звезда.

-Стихия? Какая еще стихия?! -после долгого недоуменного молчания рявкнуло из валуна.

-Молодая, -перебила его Ирка. -Совсем молодая. Мы не такие, как змеи, те сливаются с другими стихиями, а мы... с самого начала сознавали, что у нас другой путь. Долгий. В тысячелетия. -Ирка снова погладила стелу. -И что однажды мы станем новой стихией. Вот и стали, совсем недавно.

-Стихия?! -Валун рычал. - Стихии существуют рядом друг с другом…

Алтарь под ногами дрогнул, точно подсказывая.

-Это сейчас, когда они уже... немолоды, -безмятежно улыбнулась Ирка, разглядывая возникшее над стелами ее алтаря жутковатое и величественное видение: скалы острова Хортица, черные и дымящиеся, поднимающиеся среди потоков кипящей магмы. Жидкое пламя, глодающее их бока, и ничего, кроме пламени.

-Они не уничтожают все вокруг! -рыкнул Пес.

-Да ладно... -недоверчиво протянула Ирка, разглядывая новые призрачные картинки. Цунами высотой в небоскреб, мчащееся на беззащитный берег. Взрывающийся вулкан. Сель, сметающий все вокруг. -Мы не только разрушаем! -Над алтарем замелькали, сменяя друг друга, фрески Египта и фото со спутников, Тадж-Махал и дворцы Санкт-Петербурга, крохотные ювелирные шедевры и громадная Великая стена. -Вот посмей сказать, что это некрасиво! -самодовольно хмыкнула Ирка, словно сама заложила каждый камень пирамид и нарисовала «Джоконду».

-Это болезнь! Эти ваши сооружения только занимают живую землю...

-Вода для огня тоже болезнь, а без нее никак, -философски пожала плечами Ирка.

-Зато без вас вполне обойдутся! -прорычал он, и… в текущей из-под Алатырь-камня мертвой воде вдруг вспухла черная почка -и с треском лопнула. Из нее с басовитым жужжанием выметнулся рой зеленых мух и, извиваясь во все стороны как осьминожьи щупальца, ринулись черные корни.

-Значит, логические доводы закончились, -удовлетворенно сказала Ирка, снова запрокидывая голову.

-Ветре-брате, Земле-батько, Пламя-сила, Вода-мила... милый… -Ирка едва заметно улыбнулась, а алтарь под ней переливался, когда каждая стела отвечала на ее призыв. -Я во всем, и я -твоя, я и небо, и земля… -алтарь заполыхал всеми цветами радуги, как когда-то светился Алатырь-камень, спрашивая ее, кто она. И она выбрала -тогда и сейчас.

«Калин был прав, я -человек! Но и я права, потому что я -острие копья! Человеческого копья!» -И она резко развела руки, точно хотела обнять все Древо:

-Я творец, я и тварь, я и жрица, и алтарь, сквозь меня бежит наш век, я здесь каждый человек! -прокричала она, окутываясь зеленым ведьмовским ореолом.

Алтарь издал длинный протяжный скрежет, сияние у стелы Ирки за спиной стало нестерпимым, и в его сверкании нарисовались смутные силуэты: тощая, покрытая шрамами девчонка с вплетеными в волосы костяшками суровая лучница на степном коне, княгиня в драном летнике с окровавленным мечеи в руке, казачка с легким кузнечным молотом на плече, кокетливая барышня в салоне и еще десятки и десятки разновременных, разновозрастных и просто разных женщин возникли, выстраиваясь за ее спиной. Их сила и знания, отданные щедро, без остатка, хлынули в нее. А мир позади нее точно распахивал окно за окном, и за хортицкой ведьмой вставали суровые воины, бойцы разных времен, и мудрецы в одеждах восточных звездочетов и в современных белых халатах, и зодчие, возводившие пирамиды, и полуголые рабы, рывшие первые каналы, и космонавты, и неведомый мужик в шкуре, впервые приспособивший под тачку круглый срез бревна, и актеры, потрясавшие сердца и души своей игрой, и писец, корпевший над рукописью под сенью древнего монастыря, и те, кто первыми додумались потянуть нитку из овечьей шерсти и соткать льняное полотно, и те, кто приблизил далекие галактики. Они все были здесь, без различия Знаний и званий, времен и расстояний, те, кто год за годом, шаг за шагом превращал беспомощное мягкотелое существо без зубов и ногтей, дрожащее во мраке Пещеры, в могучую Силу из Слова и Дела! Миллионы и миллионы частиц новорожденной стихии, именуемой человечеством.