Сьюзен покачала головой:

— Как, неужели ты так ничего и не понял?

— Чего не понял?

— Страница действительно пуста. Это и есть послание, адресованное тебе.

Джеффри быстро вдохнул уже начинающий холодеть воздух.

— Поясни, — попросил он.

— Чистый лист может быть не менее красноречивым, чем исписанный словами. Он, пожалуй, может сказать даже еще больше, чем письменный текст. Например, заверить тебя, что ты ничего не знаешь. Или заявить, что личность отца тебе неизвестна, что она для тебя непрочитанная повесть. Кстати, этим он мог попросить верить только тому, что видишь сам, а не тому, что тебе говорят другие. Что такое маленький ребенок для отца? Начинаешь с пустой страницы, а потом в процессе воспитания формируешь его личность. С этим вообще может быть связано множество образов. Взять, например, белый холст, на котором художнику еще предстоит сделать первый мазок. Или чистую страницу, на которой писатель вот-вот начнет писать свой роман. Все это очень символично. Сила того, о чем автор не говорит, куда значительнее всего, что он мог бы сказать. Это мир символов и еще раз символов.

Ее брат медленно кивнул, начиная наконец понимать, о чем идет речь:

— Полицейские имеют дело с конкретикой.

— А убийца имеет дело с о́бразами.

Джеффри снова глотнул прохладного воздуха:

— И профессор, учитель…

— Должен оказаться способен соединить то и другое, — подхватила Сьюзен.

Джеффри отвернулся от автомобиля и сделал несколько шагов по идущей в сторону от дороги тропе. Сьюзен какое-то время наблюдала за тем, как он уходит все дальше, а потом быстро его догнала. Они пошли рядом, каждый погруженный в свои мысли. Наблюдая, как брат борется со своими неясными опасениями, Сьюзен и сама почувствовала, как в душу закрадывается страх.

— Нужно сматываться отсюда, к чертовой матери! — проговорил он, внезапно остановившись.

— Нет, — ответила она. — Отец нас нашел. И больше прятаться мы не станем.

— И что нам тогда остается делать? Арестовать его? Убить? Попросить оставить нас в покое?

— Не знаю.

— Он порождение зла.

— Я это знаю.

— И он часть нас. А может быть, и наоборот: мы часть его.

— И что же?

— Не знаю, Сьюзи.

И они опять замолчали.

Джеффри, отвернувшись от сестры, смотрел на тропу.

— Какого дьявола, что он здесь делал? — внезапно спросил он.

Вдруг он заметил какой-то маленький черный предмет в дорожной пыли. Тот совсем не походил на камень, будучи совершенно круглым и плоским. Природа не могла создать ничего подобного. Он поднял эту вещицу и отер с нее пыль. Это оказалась крышка от объектива одного из биноклей, которые он только что видел на пассажирском сиденье. Он оглянулся, посмотрел на автомобиль и пошел дальше. Сестра ни на пядь от него не отставала. Шаг за шагом они миновали небольшой поворот, потом тропа пошла вниз.

— Что он здесь высматривал? — спросил Джеффри.

Сьюзен остановилась и показала рукой вперед. Джеффри пригляделся и увидел ниже их улицу, застроенную таунхаусами.

— Он высматривал нас, — проговорила Сьюзен. — Твой милый агент шпионил за нами. Но почему?

Джеффри думал недолго:

— Потому что ожидал появления человека, на которого устроил охоту. Вот отчего наш детектив оказался здесь. — Он огляделся по сторонам и рядом с большим камнем увидел скомканный целлофановый пакетик из-под сдобных булочек, которыми закусил агент Мартин. — Незадолго до смерти он ждал здесь и смотрел в бинокль. Затем по какой-то причине он оставил свой наблюдательный пункт и ринулся назад. Я бы сказал, он побежал со всех ног, потому что на его колене я видел ссадину, — скорее всего, он оступился и упал. Наверное, это произошло там, где я обнаружил крышку от объектива бинокля.

— Человек, спешащий навстречу самоубийству?

— Нет, человек, который подумал, что увидел нечто чрезвычайно важное, а на поверку это нечто оказалось совсем не тем.

— Он попал в ловушку?

— Человека, который ставит на кого-то ловушку, обычно переполняет чувство ложной и ни на чем не основанной уверенности в своих силах. Оно-то чаще всего и не дает ему увидеть тот капкан, в который может попасть он сам. Скорее всего, так и случилось. Детектив явился сюда для того, чтобы шпионить, но не подозревал о том, что он здесь не один. На мой взгляд, можно предположить два различных сценария развернувшихся здесь событий. Например, наш храбрец попытался убежать. Это вполне вероятно. Однако, уже добравшись до машины, он не успевает уехать, потому что к его голове приставлен пистолет. Но могло быть и по-другому. Убийца вполне мог ждать детектива в машине. Почему бы и нет? Во всяком случае, все кончилось для Мартина очень плохо. Он был убит. Бац! Один выстрел — и убийца вкладывает в руку детектива его же собственный пистолет. Все достаточно просто. Власти штата с удовольствием уцепятся за возможность объявить своего агента самоубийцей…

Джеффри поймал себя на том, что думает о молодых девушках — о тех, которые стали якобы жертвами нападений диких собак, — но вслух ничего не сказал. Затем ему пришло в голову, что убивать в таком месте, где яростно стремятся скрывать любую правду, должно быть истинным наслаждением для любого убийцы. Подняв голову, он устремил взгляд вдаль, на освещенные последними лучами солнца гребни гор, словно нарисованные зеленой и багровой красками самых чистых тонов. Вот он, бескрайний простор древнего мира, подумалось ему, ожидающий, чтобы на нем написали его новую историю. Самое безопасное место в Америке, причем и для серийных убийц в том числе.

Он сомневался, чтобы Мэнсон по достоинству оценил его иронию.

— Нам вовсе не обязательно знать точно, что он хотел нам сказать… — медленно проговорила Сьюзен, обращаясь к Джеффри, который повернулся в ее сторону и стал внимательно слушать. — Иногда такое послание может основываться на противопоставлении событий… либо идей… Пожалуй, отцу хочется, чтобы мы поняли в мельчайших подробностях, как ему удается сделать так, чтобы чья-то жизнь и смерть оказывались под его полным контролем.

Джеффри кивнул:

— Он мастер ставить хитроумные ловушки. Он делает так, что вы предполагаете одно, а в этот момент неожиданно для вас происходит нечто совершенно другое.

— Именно так, — отозвалась Сьюзен. — Самые лучшие головоломки всегда основываются на обмане. В них, как правило, есть ключи и подсказки, уводящие нас в ложном направлении. — Она замолчала, на ее лице появилась гримаска, а в глазах показалась твердость, которой Джеффри прежде никогда не замечал. — А кроме того, — продолжила она, — мне на ум пришла еще одна вещь.

— Какая?

— Разве ты не видишь, каким образом он пытается вступить с нами в контакт?