Но прежде чем Джеффри смог ответить на этот вопрос сестры, он услышал позади себя какой-то шум. Повернувшись на кресле, он увидел, что в дверях стоит мать.

— Зачем ты поднялась? — спросил он ее. — Тебе нужно отдохнуть.

— Знаешь, — ответила она, — мне кое-что пришло в голову. Собственно, сразу две мысли.

Диана молча пересекла комнату и взглянула на последний из отобранных ими планов, который все еще был виден на экране компьютера Сьюзен.

— Что за мысли? — спросила Сьюзен.

— Прежде всего мы оказались здесь потому, что он хочет, чтобы мы его отыскали. Потому что у него имеются кое-какие намерения относительно каждого из нас. Причем разные. И он это уже доказал.

— Продолжай, — медленно проговорил Джеффри. — Что именно ты имеешь в виду?

— Что касается меня, то он один раз уже хотел со мной покончить. Его отношение ко мне характеризуется обыкновенной злостью или, лучше сказать, холодной яростью. Ведь я вас у него украла. А теперь, по сути, вы двое привезли меня прямо к нему. Думаю, он меня убьет и порадуется моей смерти.

Диана замолчала, поскольку ей в голову пришел удачный образ. «Для него моя смерть, — подумалось ей, — как для жаждущего — стакан холодной воды в жаркий день».

— В таком случае тебе непременно нужно уехать, — отозвалась Сьюзен. — Как было с нашей стороны глупо тебя сюда привезти!..

Диана покачала головой:

— Я там, где мне и следует быть. Но и то, что он задумал насчет вас двоих, тоже разнится. Мне кажется, что для тебя, Сьюзен, он представляет наименьшую угрозу.

— Для меня? Но почему?

— Потому что именно он спас тебя там, в баре. А возможно, были и другие подобные случаи, о которых мы ничего не знаем. В отношении отца к дочери всегда есть нечто особенное, каким бы ужасным человеком тот ни был. Отцы неизменно хотят защитить своих дочерей. Они их по-своему любят. Думаю, каким бы испорченным ни был твой отец, он хотел бы, чтобы и ты его полюбила. Так что, я думаю, он не собирается тебя убивать. Скорее, он захочет обратить тебя в свою веру. Перевербовать. Вот в чем, на мой взгляд, состоял смысл словесных игр, в которые он начал с тобой играть.

Сьюзен фыркнула в знак отрицания, но ничего не сказала, видимо поняв, что протестовать не имеет смысла.

— Остался я, — вступил в разговор Джеффри. — Как ты думаешь, каковы его планы относительно меня?

— Трудно сказать с уверенностью, но, вообще-то, отцам и сыновьям свойственно бороться друг с другом. Многие отцы заявляют, что им хотелось бы, чтобы сыновья их превзошли. Но я думаю, большинство мужчин в этом случае лгут. Не все, но многие. На самом же деле им хотелось бы доказать, что они лучшие. А их сыновья, в свою очередь, пытаются одержать над ними верх.

— Какие-то фрейдистские дебри, — вставила Сьюзен.

— Но может быть, в этом есть рациональное зерно? — ответила Диана.

И вновь Сьюзен пришлось промолчать.

Диана вздохнула:

— Думаю, ты находишься здесь для того, чтобы принять участие в одном из самых древних споров, а именно в споре за превосходство между отцом и сыном. Цель его состоит в том, чтобы доказать, кто в данном случае окажется сильнее — убийца или следователь. Вот игра, в которую мы оказались втянуты, причем уже давно. Мы просто ничего не знали об этом. — Она протянула руку и погладила Джеффри по плечу. — Я только не знаю, каким образом выйти из этой схватки победителем.

С каждым ее словом Джеффри все больше и больше ощущал себя маленьким ребенком. Он словно становился малозначительней и слабее. Когда он собрался заговорить, то подумал, что голос его может задрожать, и очень обрадовался, когда этого не случилось. Но в тот же миг он понял, как клокочет в нем ярость, неистребимая злость, которую он всячески отталкивал от себя, запрятывал поглубже и игнорировал всю жизнь. Гнев закипал в нем, и он чувствовал, как у него напрягаются мышцы рук и брюшного пресса.

«Мать права, — думал он. — Эта битва главная и единственная в моей жизни, и я просто обязан в ней победить».

— А что еще, мама? — произнес наконец Джеффри. — Ты сказала, что тебя посетили две мысли. Какая же вторая?

Диана нахмурилась. Она повернулась к плану дома на экране и указала на него костлявым пальцем:

— Большой, правда?

— Большой, — согласилась Сьюзен.

— А ведь здесь у них, кажется, имеются ограничения. Я не права?

— Имеются, — подтвердил Джеффри.

— Такой дом слишком велик для одинокого человека, и в этот штат не приглашают на жительство холостяков. Разве только в особых случаях. А кроме того, чем были мы сами двадцать пять лет назад? Камуфляжем. Прикрытием, создававшим иллюзию нормальной семейной жизни. Счастливый семейный дом в пригороде. Разве не понятно, что у него имеется здесь?

Сьюзен и Джеффри слушали молча.

— У него здесь есть семья, — продолжила Диана. — Как раньше, когда у него были мы. — Диана проговорила это тихим, почти заговорщицким голосом. — Но кое в чем новая семья коренным образом отличается от нашей. — Диана повернулась к Джеффри и остановила на нем свой тяжелый, мрачный взгляд. — На сей раз у него семья, которая ему помогает, — прошептала она.

Диана замолчала, и у нее на лице появилось удивленное выражение, словно она сама не вполне могла поверить в то, что сказала.

— Джеффри, разве такое возможно? — спросила она.

Профессор Смерть быстро прокрутил в уме все, что знал о пособницах серийных убийц. Имена всплывали одно за другим: Йэн Брейди и Майра Хиндли, «авторы» нашумевших в Англии «убийств на болотах»,[103]Дуглас Кларк[104]и его любовница Кэрол Банди в Калифорнии, Раймонд Фернандес и сексуальная садистка Марта Бек[105]в штате Гавайи. Описания этих и прочих подобных им случаев вихрем пронеслись у него в голове.

— Да, — проговорил он медленно. — Это не просто возможно, а очень даже вероятно.