За ним в шеренге шли заместитель командующего 18-й воздушной армией маршал авиации Н.С. Скрипко, командующий 26-й армией генерал-лейтенант Л.С. Сквирский, заместитель командующего фронтом генерал-полковник В.А. Фролов и командующий 14-й армией генерал-лейтенант В.И. Щербаков. Далее, за штандартом с надписью "Карельский фронт", шли командир полка Калиновский, его заместители и начальник штаба.

Знаменная группа несла восемнадцать боевых знамен соединений и частей, наиболее отличившихся в оборонительных боях 1941 — 1943 годов и в ходе Петсамо-Киркенесской операции 1944 года.

Затем твердым шагом, выдерживая строгое равнение, прошли батальоны полка.

За Карельским полком маршировали сводные полки фронтов в порядке их расположения на завершающем этапе войны (с севера на юг): Ленинградского; 1-го Прибалтийского; 3, 2 и 1-го Белорусских; 1, 4, 2 и 3-го Украинских фронтов, сводный полк Наркомата ВМФ.

Как только прошли моряки, оркестр внезапно прекратил игру, а через несколько мгновений, также внезапно, зазвучала резкая барабанная дробь. На площади появилась колонна особого батальона из двухсот красноармейцев, которые несли наклоненные книзу трофейные знамена, некогда принадлежавшие разгромленным фашистским дивизиям и полкам. В их числе был и личный штандарт Адольфа Гитлера.

Полотнища этих уже никому не нужных атрибутов поверженного гитлеровского вермахта волочились по мокрой брусчатке, а когда батальон подошел к Мавзолею, то после резкого поворота воины с силой и видимым на их лицах отвращением швырнули эти палки с мокрыми тряпками на землю…»[103]

О параде 24 июня Кирилл Афанасьевич напишет в мемуарах, что, ведя свой сводный полк мимо Мавзолея Ленина, на трибуне которого стояли руководители партии и правительства, он с гордостью думал о бойцах и командирах, спасших человечество от коричневой чумы. В его полку, как и в полках других фронтов, шли именно эти мужественные воины…

Через два дня в Кремле был устроен прием в честь участников Парада Победы.

26 июня Ставка приняла окончательное решение о создании Главнокомандования советскими войсками на Дальнем Востоке. Все сосредоточенные там вооруженные силы были разделены на три фронта: Забайкальский, 1-й и 2-й Дальневосточные. Сталин назначил командующими: на Забайкальский фронт — маршала Малиновского со 2-го Украинского, воевавшего в Карпатах, где условия местности примерно схожие с дальневосточными; на 1-й Дальневосточный — маршала Мерецкова с Карельского фронта. По поводу Мерецкова Верховный заметил, что ему приходилось действовать в условиях труднопроходимой местности и сильно развитой системы укреплений противника. «"Хитрый ярославец" найдет способ разбить японцев. Ему воевать в лесу и рвать укрепленные районы не впервой». На 2-й Дальневосточный — старожила Дальнего Востока генерала армии Пуркаева, командовавшего войсками Дальневосточного фронта.

Главнокомандующим стал маршал Василевский. Для него это было не новостью. Сталин еще летом 1944 года в беседе с ним сказал, что ему придется ехать на Дальний Восток и что он должен быть готов возглавить группировку в войне с Японией. Теперь, когда план разгрома японских войск в Маньчжурии, Корее, на Сахалине и Курильских островах был утвержден, такое назначение состоялось.

Перед отъездом Василевского на Дальний Восток Сталин спросил его:

— Вы продумали, откуда и кого с собой возьмете?

— Из ВВС, артиллерии…

— Возьмите Новикова, Чистякова.

— Еще из тыла нужен представитель.

— Берите, кого сочтете нужными. Верховный под конец разговора сказал:

— От вас зависит очень многое. Мы собираемся в Берлин на конференцию. Вопросы очень сложные по разделу Германии, контрибуции, по новому порядку в Европе. Союзники, судя по всему, не рассчитывают разбить Японию в ближайшее время, будут втягивать нас в эту войну Мы останемся верны нашим обязательствам, вступим в войну, но провести ее должны решительно, в самые короткие сроки, победоносно[104].

* * *

Из Москвы на Дальний Восток Малиновский и Мерецков убыли секретно. По документам и внешнему виду они были не маршалами: Родион Яковлевич Малиновский превратился в генерал-полковника Морозова, Кирилл Афанасьевич Мерецков — в генерал-полковника Максимова.

Сталин предложил Кириллу Афанасьевичу назваться на время в целях маскировки генералом армии. Но Мерецков предпочел стать генерал-полковником, сказав в шутку, что такого звания он еще не носил, хочет попробовать. Псевдоним Максимов был взят потому, что на Дальневосточном фронте действительно находился генерал Максимов, командовавший одной из армий. Мерецков рассчитывал, что японцы решат, будто именно о его переездах с места на место и его распоряжениях идет речь, и не станут остро реагировать на соответствующие донесения своих лазутчиков, которых в Приморье было немало. И в самом деле, как потом станет известно, пленные японские генералы интересовались во время допросов, тот ли это знакомый им генерал Максимов командует войсками 1-го Дальневосточного фронта.

Как вспоминал генерал-полковник И.М. Чистяков, командующий 25-й армией 1-го Дальневосточного фронта, в начале июня он улетал из Москвы в Приморье. У самолета встретил генерала Белобородова, с которым в предвоенные годы вместе служил на Дальнем Востоке.

— Ты куда, Афанасий Павлантьевич? — спросил Чистяков Белобородова.

— В первую Краснознаменную армию.

— А я в двадцать пятую…

— Что, Иван Михайлович, летим громить японцев?

— Как будто бы. Все хорошо, но если бы взять мне с собой шестую гвардейскую…[105]

— А мне бы свою сорок третью…[106]

— Ну ничего, дальневосточные армии будут драться с японцами не хуже, чем наши на западе с фашистами.

— Не сомневаюсь.

В самолете во время полета они вспоминали довоенную службу в Приморье. Многие офицеры и генералы, которые летели вместе с ними, никогда не были в тех краях. Афанасий Павлантьевич Белобородое увлеченно рассказывал им о маньчжурских сопках, покрытых лесом, где масса грибов, ягод, обилие зверья, птицы, особенно фазанов.