Открывая дверь в офис, я услышал затихающий голос жвачника,что теперь благодаря последнему достижению пластической хирургии сексом можнозаниматься, тесно прижавшись друг к другу, а фрикции совершать не с помощьювсего тела, а одним пенисом..

Гулько пробурчал с видом знатока, что операция оченьдорогая, а копулироваться так утомительно, Тимур возразил, что зато модникисмогут со своей недосягаемой высоты обливать пометом тех, кто по старинке. Такдесять лет тому смотрели на тех, кто ездит на машине пятилетней давности илипользуется мобильником, хотя можно переговариваться с помощью встроенного вгорло чипа.

Гертруда зашла вместе с нами, на меня поглядывала спредложением возобновить встречи. Если мужчины не очень-то и нужны, то я немужчина, а шеф, это ставит меня выше всех мужчин мира. За исключением тех,конечно, что богаче или выше по статусу.

Тимур игриво толкнул ее в бок.

— И как теперь? Будешь воплощать свои фантазии в жизнь?

Она изумилась:

— Какие фантазии?

— Ну, всякие-разные. Что-нибудь вообще запредельное!

Она покачала головой:

— Мы, женщины, насчет фантазий не очень-то. В старинувсе наши сексуальные фантазии ограничивались разве что совокуплениями сживотными. Мужские, кстати, в куда большей степени! Достаточно посмотреть, какгреческие боги трахали всех животных…

— А богини?

— Ну женщины раз-два и обчелся, — отрезалаона. — Кроме легенды о рождении Минотавра, ничего и не слышали. Ну вот, асейчас можем реализовать все свои фантазии и придумать новые, невероятные, такчто вы со своими жалкими письками идите лесом! Темным и дремучим.

— Ну почему уж темным.

— Да каким хотите, — сказала онавеликодушно. — Нам теперь все равно, как сложится ваша судьба. Пока что отвас требуются только образцы спермы… да и то не от всех, как сами понимаете. Амного из вас чемпионов? Так что идите, идите, идите…

Я с холодком по коже ощутил, что, несмотря на игривый тон илегкую улыбочку, говорит совершенно серьезно. Или сама еще не чувствует, чтовсе серьезно. Следующее поколение вполне может состоять из потомков десятка-другогоотцов, самых совершенных образчиков человеческой природы: абсолютно здоровыхкрасавцев, атлетов, самых умных, иммунных ко всем болезням… И ведь не докажешь,что в целом это опасно для вида людского: у нас свобода, каждая женщина вольнакупить за три доллара сперматозоид чемпиона мира из банка спермы. Что ейинтересы человечества, ей надо, чтобы ее ребенок был круче других во дворе!

В детских садиках малышей зовут по фамилиям, потому чтородители выбирают для ребенка самое модное имя, а потом оказывается, что все вгруппе с одним именем. Есть годы, когда одни Сережи, есть годы Димы, Наташи,Тани, Виталики… Теперь же с этими банками спермы выдающихся людей весь мирпревратится в детский садик. Но имена не сужают человеческий генетическийматериал, а вот когда все станут рожать от десятка суперменов, то потери могутбыть невосполнимыми.

В печати то и дело появляются и тут же бесследно исчезаютстранные догадки, что некие Семеро Тайных, вечные бессмертные мудрецы, которыеправят миром уже тысячи лет, знают о сингулярности, даже наметили ее приход внекий день. И вот теперь медленно и скрупулезно подготавливают человечество кшокирующей, даже ужасающей и омерзительнейшей правде о человеке.

Человечество возрастало на запретах, которые эти Семеро ивнедряли в общество. Без запретов человечество превратится в стаю рвущих начасти один другого бабуинов. Но сейчас, по замыслу Семерых, пошел обратный ход,как выглядит это со стороны. Запреты рушатся, люди все свободнее, моральрасшатывается, особенно заметно на сексуальных свободах, когда еще наши бабушкипомнят время «ни поцелуя до свадьбы», а теперь не только поцелуи и секс длязабавы, но перестали карать за содомию, за которые Господь уничтожил четырегорода, а пятый пощадил ради Лота с женой.

В последние годы стали легальными сексуальные забавы такие,что и нашим суперраскрепощенным родителям даже не снились или все еще считалисьизвращениями: секс с животными, секс или мастурбация на улице, в офисе… Словом,идет постепенная подготовка к тому, что все тайное станет явным. Но чтобы этоне было сверхшоком, тайна обнажается постепенно. И все время некий голосговорит успокаивающе, что нет ничего ужасного в коротких юбках, в нудизме, всексе с незнакомыми, животными, с вещами…

Более того, все это, что раньше считалось ужасно постыдным,вовсе не ужасно и не постыдно, а так, ерунда, не стоит обращать на неевнимания. Пусть это не то, что приветствуется, но и не заслуживает особогопорицания, это вроде как плохо подстриженные ногти или торчащие из носа волосы.

Но все равно, легализация сексуальных фантазий, пусть дажесамых омерзительных, если смотреть из прошлого, еще не легализация всей гнуси,что составляет суть человека. Любой человек, втискиваясь после тяжелогорабочего дня в переполненный автобус, может подумать с ненавистью: «А чтоб вытут все передохли!», а наступившему на ногу мысленно пожелает такого-эдакого,но вслух скажет: «Простите, но вы стоите на моей ноге», на что тот рассыплетсяв извинениях, на этом держится общество, но во что оно превратилось бы здесьже, в автобусе, стань мысли и чувства всеобщим достоянием?

«Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным; и ничего небывает потаенного, что не вышло бы наружу»

(Марк, 4:22).

В печати долго гремели дискуссии о грядущем чипедвенадцатого поколения, но это в нашей печати, в массовой же больше обсуждали,стоит ли Ане Межелайтис отращивать третий пенис или же лучше пока оставить два,об этом шли дискуссии по жвачникам, на открытых форумах и в «их» Интернете.

Наконец пришло сообщение от Корневицкого, что первые образцыбудут выпущены уже через две недели. У нас по этому поводу Гулько принесбутылку коллекционного шампанского, открыл и разлил в крохотные коньячныерюмочки, чтобы всем хватило.

— И как, — спросил он задиристо, — мы ставитьбудем?

— Я поставлю, — выпалил Тимур, не задумываясь. Оноглядел всех: — А что? Чего молчите?.. Василий Петрович, вы что опускаетеглазки?

Василий Петрович, как всегда собранный и хорошо одетый,сдержанно и таинственно улыбнулся:

— Пока не решил.

— Почему?

— Не догадываетесь?

— Представьте себе. Не совсем я такой догадостный.

— А вы сейчас ко мне хорошо относитесь?

— Да я в вас влюблен, — ответил Тимур, все так жене задумываясь. — Вы вообще образец для нас всех!

Василий Петрович наклонил голову в знак признательности.

— Спасибо. Но у меня все это от собственных усилий. Сдетства я заучивал правила этикета и старался поступать только так, как тамсказано. Я следил за каждым своим словом и жестом. Я никому никогда не сказалгрубого слова… ну, исключая совсем уж редкие случаи. Но это лишь моя оболочка…а внутри я… гм…