«Кость не сломана, пуля прошла сквозь плоть», – подумал Тинкар и быстро отполз в сторону, в любое мгновение ожидая увидеть лицо Хэнка и направленное на себя ружье.

Через несколько метров он остановился, обернулся, прислушался. Все было тихо, только что-то слегка шуршало, далеко позади. Он снова пополз вперед, не желая, чтобы раненая рука затекла, добрался до края парка, оказавшись рядом с прозрачной стеной. Два галактианина невозмутимо смотрели на него. Один указал на кровавое пятно, расплывавшееся на куртке. Тинкар улыбнулся и двинулся дальше.

У поперечной аллеи он остановился и на секунду задумался. У Хэнка осталась всего одна пуля, у него самого – четыре. Если он вынудит Хэнка выстрелить, тот окажется в его власти. Он осторожно снял куртку, ощупал рану – глубокую борозду в дельтовидной мышце. Кровь все еще шла, но в этом положении Тинкар не мог перевязать рану, не обездвижив руку.

Он посмотрел направо, вдоль аллеи. Все спокойно. Тогда он осторожно выкопал мыском ботинка ямочки для упора, крепко уперся в них, затем ринулся в пустое пространство, нырнул, покатился и исчез в траве. Ни один выстрел не прозвучал ему вслед, и он пожалел об этом. То, как он пересек аллею, не давало противнику особых шансов на точный выстрел: он просто разбазарил бы последний патрон.

Тинкар двинулся вдоль стены и почти добрался до места своего старта. Позади прозрачного барьера, презрительно глядя на него, стояла Анаэна. Он пожал плечами, скривился от боли, улегся позади густого кустарника, в котором было отверстие наподобие бойницы, и принялся ждать.

Инстинкт солдата вовремя заставил его обернуться. Девушка позади него жестикулировала, показывая пальцем на его укрытие. Она застыла, увидев, что он смотрит на нее, и с беспечным видом удалилась.

«Вот же гадина! Сдала мою позицию!»

Его охватил гнев, холодный, отрезвляющий. Вот какова она, честность галактиан! Ему все стало понятно! Орена вызвала ссору, а эта завершила работу! Но раз она подавала сигналы Хэнку, тот должен был находиться где-то неподалеку. Тинкар решил покинуть свой наблюдательный пост и с трудом отполз в сторону. Мышцы затекли, плечо болело.

Метрах в тридцати колыхнулся кустарник. И тогда, поставив все на кон, Тинкар вскочил, прыгнул, сделал оборот в воздухе и, уже падая, выстрелил по фигуре, мелькнувшей среди ветвей. Потом тяжело встал и направился к кусту, держа карабин наготове. Хэнк лежал на земле. Тинкар перевернул его ногой. Пилот был мертв, пуля угодила прямо в лоб.

– Повезло, – громко произнес Тинкар. – Впрочем, у меня все равно оставалось еще три.

Ничего уже не опасаясь, он направился к тому месту, где, как ему казалось, давным-давно, с пару недель назад, упал Пеи, хотя часы показывали, что с начала боя прошло не более двух часов. Китайца он обнаружил довольно быстро: тот лежал на земле, свернувшись калачиком, и стонал. Оружие валялось в нескольких шагах. Тинкар опустил дуло карабина, поколебался и яростным движением выбросил патроны из патронника. Наклонившись, он осмотрел раненого: пуля пробила живот.

«Если его сейчас же не подберут, ему конец, – подумал он. – Жаль будет, хороший художник!»

Тинкар вернулся к двери. Вокруг трупа Хэнка толпилась группа галактиан. Тинкар не увидел среди них ни Орены, ни Петерсена, только рыжая девушка из библиотеки застыла в нескольких метрах от него, бледная как смерть. Он схватил убитого за воротник и поволок тело за собой. Один из зрителей хотел вмешаться, но Тинкар пронзил его таким свирепым взглядом, что тот опустил голову и промолчал. Из последних сил Тинкар бросил труп к ногам девушки.

– Держи своего самца, – намеренно грубо процедил он. Она побледнела еще больше, если это было возможно. – Теперь я знаю все о честности твоего народа!

Она уставилась на него сверкающими глазами, и, сам того не желая, он залюбовался ею, думая: «Она прекрасна, как пантера!»

– Вы донесете на меня? – спросила она.

– А что случится?

Она покачнулась и чуть дрогнувшим голосом ответила:

– Меня выбросят в космос.

– Племянницу текнора?

– Вы не знаете Тана!

Внезапно ему стало жаль ее.

– Я ничего не скажу. Своими жестами вы больше помогли мне, чем ему!

– Полагаю, вы ждете от меня признательности? Если раньше я вас презирала, то теперь ненавижу!

– Ха! Да начхать я хотел…

Он развернулся на пятках и направился к выходу. У выхода его ждали Орена, Петерсен, несколько галактиан и прево.

– Тинкар, это было великолепно! Вы прикончили обоих.

Лицо химика сияло.

– Нет, только одного. Пеи ранен, но, если вы сейчас же не отправитесь за ним, он не выживет!

– Почему вы его не добили? – спросил прево. – Обычай требует…

И тут Тинкар взорвался:

– Пусть вас унесут все дьяволы космоса, вас и ваши обычаи! Плевать мне на них, для меня они ничего не значат! Одна из ваших девок устраивает ссору, чтобы заставить меня сражаться сразу с двумя галактианами! Что ж, одного я убил, но не собираюсь убивать и второго! Кончайте его сами, если желаете, а меня оставьте в покое!

– Поосторожнее со словами, Тинкар, – прошипела Орена, глаза ее сверкали от ярости. – Я ничего не устраивала, и я не девка!

– Вот как! Почему же тогда ты вела себя как девка со мной и с другими? Ты пыталась убить меня руками Хэнка и Пеи!

– Я? Да я сама была готова вызвать их на дуэль, если бы они тебя убили!

– Это правда, Тинкар, – вмешался в разговор Петерсен. – И я не думаю, что Орена причастна к этой дуэли. Хэнк повсюду заявлял о том, что бросит тебе вызов и прикончит тебя или выбросит в космос как труса. Орена едва знала его. Вероятно, именно он и завел Пеи: тот славный парень, но буквально пышет доисторической ревностью!

Тинкар вдруг ощутил неимоверную усталость.

– Как же мне все это опостылело. Я уже ни черта не понимаю ни в ваших чувствах, ни в ваших рассуждениях. Оставьте меня одного!

Он вернулся домой и тяжело опустился в кресло, истощенный нервным напряжением и потерей крови. Дверь, которую он забыл запереть, открылась, и вошла Орена. Он поднял на нее глаза и мрачным голосом спросил:

– Чего еще тебе нужно? Я же просил оставить меня в покое!

– Тебе нужен уход. Дай осмотреть рану.

– Почему бы тебе не поухаживать за Пеи? Он нуждается в этом больше, чем я.

– Он в больнице. Есть надежда, что его спасут.

– Тем лучше!

– Почему ты пощадил его, Тинкар? Сам он, если бы мог, прикончил бы тебя без малейших раздумий, а ведь он инженер, тогда как ты – солдат.

Тинкар печально усмехнулся:

– Быть может, именно из-за этого… Я столько убивал, что устал от этого. Убийство никогда не доставляло мне удовольствия, Орена. Я не выбирал себе профессию. За что мне было убивать Пеи? За оскорбление? Оно совсем не такое плохое, как те выражения, которые у нас, на Земле, шептали мне вслед люди из народа, и, быть может, даже более заслуженное. И потом, мне нравится то, что он делает, эти пейзажи. Ему повезло, он сумел развить свой талант. А я был лишен такой возможности.