слитных составляющих его личности — глубочайшей преданности как исламу, так и национальным интересам Саудовской Аравии. Поэтому его внешнеполитический курс был сочетанием религиозных убеждений и прагматизма. Знаниями фикха и шариата он мог соперничать с ведущими саудовскими улемами, а его политика была отточена богатейшей практикой. Он знал, что дипломатия — это искусство возможного, в котором победы и неудачи могут перемежаться, она опиралась на понимание экономических и военных реалий, движущих мотивов поведения тех или иных лидеров.

Классическая исламская теория делит мир на две части: земля под исламским контролем — дар аль-ислам и земля не под его контролем — дар аль-харб (земля войны).

В дар аль-ислам кроме мусульман могут жить «люди Писания», то есть христиане, евреи и другие монотеисты, которые признают богооткровение. Им разрешено управлять собственными делами на условиях, если они принимают исламскую политическую гегемонию и платят специальный налог (джизья) за то, что не служат в вооруженных силах. Они пользуются покровительством мусульман. Эти монотеисты на территории дар аль-ислам называются зимми.

«Люди Писания», живущие на территории дар аль-харб, считаются «харби», то есть военные противники, так же как и кафиры (гяуры) — неверные. Признавалось, что на территории дар аль-харб существует политическая власть немусульман, но в теории рано или поздно эта территория должна быть поглощена дар аль-ислам. Для этого надо вести джихад, который является в принципе обязанностью всех верующих, призванных защищать и пропагандировать свою религию. Джихад отнюдь не означает, что на практике нужно обязательно вести войну, хотя теоретически состояние войны существует между дар аль-ислам и дар аль-харб.

Некоторые исламские юристы считали, что в период мирного сосуществования между дар аль-ислам и дар аль-харб в результате переговоров сможет появиться «нейтральная территория» — дар ас-сульх (территория мирного соглашения) или дар аль-акд (территория договора).

Политическая практика уже к концу аббасидского периода, во всяком случае к середине XIII в., когда прекратилась исламская экспансия, потребовала принимать реальности как таковые, то есть сосуществование с дар аль-харб. Сама исламская империя разбилась на отдельные, соперничающие друг с другом государства, между которыми порой шла жестокая война. К началу XX в. немыслимая с точки зрения исламской теории политическая зависимость почти всего мусульманского мира от христианских держав стала фактом.

В 1964 г. Фейсал занял саудовский трон, имея сложившиеся взгляды на мир, на мировую политику и международные отношения. В центре мира, как и в классической теории, находился дар аль-ислам, впавший в бессилие, разобщенность и отсталость. Но почему? Вину король возлагал на антиисламские силы сионизма, коммунизма и империализма. «Наша обязанность, — сказал он, обращаясь к группе паломников в 1970 г., — оглянуться и спросить себя… почему мы стали жертвами… агрессии врагов ислама и врагов человечества»[254].

В сердцевине исламского мира лежал арабский мир. Особая миссия арабов в защите ислама была ясна. Фейсал говорил: «Я хотел бы привлечь внимание всех арабских братьев к тому факту, что они более, чем кто-либо другой, ответственны за призыв [к исламской солидарности], потому что Аллах избрал своего Пророка среди них и дал им свое Писание на их языке и оставил им честь нести это послание всему миру»[255].

На границах мусульманского мира находился более мощный в политическом и военном отношении западный («свободный») мир, население которого примерно соответствовало понятию «люди Писания». Хотя формально это был дар аль-харб, но в политической практике об этом классическом определении забывали, считая его дар ас-сульх или дар аль-акд. С точки зрения Фейсала, США были христианской державой (нацией, верующей в Бога), а не светским демократическим государством, как то определяла американская конституция. Он считал, что Запад, в особенности США, имеет не только политические, экономические, военные интересы, но и моральное обязательство охранять и защищать весь свободный мир, включая мусульманский.

После Второй мировой войны на Ближнем Востоке появились новые угрозы. Обе были как идеологические, так и военно-политические. Одна из них — безбожный коммунизм и в его более умеренных версиях — светский социализм. За всем этим стоял атеистический Советский Союз, который проникал в регион как напрямую, так и через светские левонационалистические режимы. Коммунизм из-за своего атеизма был для Фейсала тотально неприемлем, потому что утверждал чуждые исламу взгляды на мир, ставя материальные и светские ценности выше религиозных. Поэтому Фейсал, призывая всех мусульман соблюдать Коран и Сунну, «отвергать любую идеологию или светские законы, которые противоречат Корану и Сунне», сознательно отказывался от любых форм сотрудничества с Советским Союзом, Китаем, другими социалистическими странами.

Говорит Ахмед ибн Абдель Ваххаб: «Король Фейсал был противником атеизма и коммунизма. Приведу пример. Мы находились с визитом у короля Афганистана Захир-шаха. Тогдашний афганский протокол требовал, чтобы прибывшему главе государства был представлен дипломатический корпус, прежде чем глава государства принимающей стороны давал обед. Когда пришла очередь советского посла, его имени я сейчас не помню, но он говорил по-арабски, он сказал королю: „Ваше величество, первый, кто признал правительство вашего отца, был Советский Союз. Почему же вы не откроете в Москве посольство и не признаете Советский Союз?“ Король Фейсал (я стоял рядом с ним) ответил: „Господин посол, поезжайте в Москву и скажите вашим правителям, чтобы они признали Бога, и завтра же я открою в Москве посольство“. К тому же король Фейсал был противником сионизма. Он был убежден в связи коммунизма с сионизмом. Он был настолько в этом убежден, что говорил об этом любому иностранцу. Даже Киссинджеру»[256].

Говорит Джамиль аль-Худжейлян: «Многие с удивлением задавали вопрос, почему королевство — единственная страна в мире, которая не установила дипломатические отношения с Советским Союзом, в то время как Советский Союз был на вершине своего могущества и влияния в регионе. Король Фейсал им отвечал: „Такая наша позиция не означает преуменьшение значения Советского Союза или умаление его величия. Я знаю, что Советский Союз — один из великих полюсов, которые движут мировые процессы. Но я не могу установить отношения с режимом власти, отрицающим существование Аллаха…“»[257]

Говорит Бандар аль-Фейсал: «Американцев мы называем „ахль аль-китаб“ („людьми Писания“), они придерживаются Евангелия. Позиция короля Фейсала по отношению к Советам и по отношению к сионизму одинаковая. Он связывал их между собой… Он был первым арабским лидером, посетившим Россию (в 1932 г.). Он вернулся оттуда с твердыми убеждениями. Он увидел там ухудшающееся положение мусульман, видел положение религии, не только мусульман. Он видел, что произошло с христианами… Анализ позиции короля Фейсала не требует какого-то политического подхода, тут важен принцип. Король Фейсал в принципе не признавал сосуществования с коммунизмом. Такова была позиция Фейсала и по отношению к коммунистическому Китаю. Король