– Не слышал о таком опросе.

– Он проводился в узком кругу. Хотите узнать, какое место вы заняли? – спросила Паркер.

– Судя по тому, что вы пригласили меня для разговора, полагаю, довольно высокое.

– Если не брать в расчет хилкетистов, которые, в общем-то, стоят особняком, вы четвертый из наиболее обожаемых хаденов США, Крис. Точнее, четвертый среди хаденов и третий среди нехаденов. Просто удивительно.

– Ну, это все отголоски былой славы, – сказал я.

Она покачала головой:

– Мы тоже так думали. Но потом решили углубиться в эту тему. Оказалось, что ваше нынешнее занятие только прибавило вам очков. Как ни странно, людям нравится, что, повзрослев, вы пошли на настоящую работу, а не стали пользоваться незаслуженным богатством. Оказалось, что, когда вы арестовываете плохих парней и отправляете их в тюрьму, вы тем самым только улучшаете свой имидж.

Я внезапно вспомнил того репортера в холле отеля, который уверял, что я все еще знаменит.

– В ФБР есть и другие агенты-хадены, – сказал я Паркер.

– Конечно. Но таких, как вы, больше нет. Я в этом убеждена. Ваша слава не меркнет. И даже растет. Вы – это по-прежнему вы, Крис. Если мы говорим о знаменитостях.

– Хорошо, и что?

– Мне интересно, нравится ли вам ваша нынешняя работа.

– Но ведь, как оказалось, это она делает меня знаменитым.

Паркер улыбнулась:

– Думаю, мы сможем предложить кое-что получше.

– Ну, наконец-то переходим к делу.

– «МобилОн» – серьезная компания, Крис. Она будет работать на текущий спрос, а также на тот, которого пока нет, но скоро появится. На этом новом рынке очень важно быть первым. А для этого нужна хорошая осведомленность.

– Вы хотите наживаться на тех, кто слишком беден, чтобы позволить себе собственный трил, – сказал я.

Паркер снова покачала головой:

– Мне известна ваша точка зрения. Вы ее озвучили в нашем утреннем разговоре. Но я позволю себе повторить, Крис. Не я приняла закон Абрамса—Кеттеринг, а конгресс. И теперь хадены поставлены перед выбором: либо тратить на трил больше денег, чем они могут себе позволить, либо безвылазно находиться в «Агоре». – Она показала рукой на озеро. – Для кого-то из нас это не проблема. Но вы же сами отметили, что большинству хаденов все еще приходится жить в материальном мире. «МобилОн» даст им такую возможность.

– И вы хотите нанять меня, чтобы я заставлял людей поверить, что им будет лучше без самого необходимого?

– Лучше так – чтобы вы помогли людям понять, что есть и другие варианты, кроме жизни в долг и затворничества.

– Мы говорим об одном и том же.

– Не думаю. Так или иначе, это лишь одна сторона. Есть и другая. Когда нехадены начнут пользоваться трилами, а мы с вами знаем, что это произойдет очень и очень скоро, понадобится человек, которому они поверят, на кого будут опираться, осваивая новые для себя технологии.

– Понятно, – кивнул я. – Значит, вот кто ваша настоящая цель.

– Разумеется, – уже с легким раздражением ответила Паркер. – Я вам скажу так, Крис. Этот рынок надо будет кому-то обслуживать. Технология, прежде доступная только хаденам, станет общим достоянием. Трилы смогут использовать все. И кто, по-вашему, должен извлекать прибыль из этой ситуации? Компания, созданная и управляемая хаденами, или нехадены, кому нет дела до наших потребностей, кто вытеснит нас на обочину и будет просто делать деньги? Крис, мы заслуживаем того, чтобы стать первыми на новом рынке.

– И первыми разбогатеть.

– Да! Ну, то есть стать еще богаче. – Она немного помолчала, глядя в сторону, потом заговорила снова: – Я все понимаю, Крис. Вас беспокоят этические вопросы. Вы не доверяете «МобилОн». Но это одна из причин, по которой я хочу видеть вас в нашей команде. Чтобы вы держали нас в узде. И чтобы все остальные знали, что вы держите нас в узде. Это хорошо как для самой компании, так и для ее публичного образа.

– А еще помогло бы вам с моим отцом.

– В смысле?

– Он ведь пока не решил, становиться вашим инвестором или нет.

– Дело не в этом. Хотя, конечно, если вы к нам присоединитесь, договориться с ним будет легче. Я не стану разубеждать вас в обратном, ведь вы умный человек, и это было бы оскорбительно с моей стороны. Но уверяю вас – мое предложение останется в силе независимо от того, станет ваш отец нашим инвестором или нет. Я по-прежнему приглашаю вас в свою команду.

– Я не могу участвовать в рекламной деятельности. Это запрещено правилами ФБР.

– Поэтому я и спрашивала, довольны ли вы своей работой.

– Достаточно доволен, чтобы не бросать ее ради рекламных денег.

– А как насчет рекламных денег и доли? – спросила Паркер. – По нашим расчетам, уже через пару лет после того, как мы выпустим акции «МобилОн» в свободную продажу, рыночная капитализация в сотню миллиардов долларов уже не будет фантастической цифрой. Вы сами станете миллиардером, Крис. Без всякого трастового фонда.

– Два с половиной процента за то, чтобы быть вашим рекламным лицом?

– Не совсем. За такой кусок пирога мы захотим вас всего с потрохами. У вас будут и другие обязанности. Заниматься лоббированием в конгрессе, писать статьи во все издания и вообще всегда отправляться туда, куда вам скажут. Вы будете работать, а не просто улыбаться и махать ручкой. Но оплата будет того стоить.

– Если вы преуспеете.

– Как я уже сказала, – улыбнулась Паркер, – новый рынок очень скоро откроется. Уже открывается. И прямо сейчас решается вопрос, кто придет на него первым. Мы в выгодном положении. Если присоединитесь вы, будет еще лучше.

– А как я объясню свой уход тому, кто рассчитывает стать одним из совладельцев лиги, дело которой я сейчас расследую?

– Ну а как вы объясняете то, что ведете дело лиги, совладельцем которой надеется стать ваш отец? Можете оправдать одно, значит сможете оправдать и другое. Я хочу внести ясность, Крис: мое предложение никак не связано с вашим расследованием. Моя доля собственности в хилкете совсем из другого источника. Это семейные деньги. А ваше расследование сможет продолжаться и без вас. Агент Ванн знает свое дело, не так ли?

– Как я понимаю, вы ждете от меня быстрого ответа, – сказал я.

– В следующий понедельник у меня несколько встреч с потенциальными инвесторами. Я была бы счастлива сообщить им, что вы с нами.

– Я не смогу уволиться за неделю.

– Да, но вы можете подать заявление. Для меня хватит и этого.

– То есть вы хотите ответ к понедельнику.

– Вообще-то, я бы с удовольствием услышала его прямо сейчас.

– Я не могу принимать решение в такой спешке.