– Это хранилище данных, – сказал он.

– Угу, – промычал я. – Как думаешь, можно туда залезть?

– А ты мне заплатишь?

– Ну, ФБР заплатит.

– Тогда может быть. Через какое-то время.

– А как с котом? – спросила Тайла.

Я посмотрел на близнецов и вручил им лоток, наполнитель для кошачьего туалета и банки с тунцом.

– Уи-и-и! – завизжали близнецы.

– Ушам своим не верю, прямо как дети, – пробормотала Тайла, но близнецы уже тащили свою добычу вверх по лестнице. – Это все ты, – сказала мне Тайла.

– Полностью признаю свою вину, – ответил я.

– Ты же знал, что они захотят оставить кота.

– Он же не навсегда, – в который раз повторил я.

– Ну да, ну да, – кивнула Тайла. – Его хозяин мертв, а близнецы носятся с ним, как восьмилетки. Разумеется, не навсегда.

– Прости.

– Я тебе еще это припомню, когда попрошу о собаке. Прямо на ближайшем собрании.

– Вполне справедливо.

– О большой собаке!

– Я люблю больших собак.

– Так-то лучше, – пригрозила Тайла и удалилась.

– Лично я не любитель собак, – сказал Тони.

– Тайле не говори, – посоветовал я.

– Без тебя знаю. Что-нибудь еще интересное произошло, кроме приобретения осиротевшего кота?

Я уже хотел ответить: «Да, но рассказать тебе не могу», как пришел звонок на встроенный телефон. Я посмотрел на номер звонившего.

«А вот это точно что-то интересное», – подумал я и, жестом попросив Тони помолчать, ответил на звонок.

– Крис Шейн слушает.

– Здравствуйте, агент Шейн. Это Ким Силва, мы с Дуэйном играли в одной команде.

– Да, я знаю. Мои соболезнования.

– Спасибо. Уверена, вам уже известно, что мы с Дуэйном были любовниками.

– Да, я обратил на это внимание, – ответил я.

Согласно информации, полученной от Хинсона, Ким за последний год много раз загружалась в трилы из квартиры Дуэйна Чэпмена.

– И вы также догадались, что это я управляла трилом, который вы видели в горящей квартире.

– Догадался, вы правы. Я хотел бы задать вам несколько вопросов – об этом и не только.

– Я поговорила с юристами и менеджерами команды, – сказала Ким, – и мы все вместе решили, что самым разумным для меня будет сотрудничать с вами. Вам будет удобно встретиться завтра? В одиннадцать утра на тренировочной базе «Бэйз»?

– Да, конечно, – заверил я.

– Спасибо, агент Шейн. Я… – замялась она.

– Что-нибудь еще, мисс Силва? – спросил я.

– У меня немного странный вопрос…

– Ничего, – сказал я, – спрашивайте.

– Когда вы были в квартире Дуэйна, вы, случайно, не видели моего кота?

Я оставил Пончика с близнецами, пошел в свою комнату, установил трил на подзарядку, а потом открыл проход в пещеру.

Конечно, это была не настоящая пещера. Моя «пещера» была личным пространством, которое я создал для себя в «Агоре», сообществе, где хадены проживали свои виртуальные жизни.

Каждый хаден заводил собственное личное пространство. Одни – в основном те, кто заразился уже в зрелом возрасте, – со скрупулезной точностью воспроизводили там свои дома или местности, хорошо знакомые им по их прошлой, дохаденской жизни. Другие – кто заболел в детстве и весь жизненный опыт получал уже в «Агоре» – создавали более абстрактные, часто экстравагантные или даже издевательские по отношению к самой идее «личных пространств» уголки. Один мой приятель по колледжу описывал свое пространство как «неевклидов верблюжий желудок». Не поручусь за правдивость того описания, но оно было таким же до отвращения претенциозным, как и манера его подачи.

Мое личное пространство находилось где-то посередине между двумя крайностями – не дом и не топологическая прихоть, а темная, безмолвная пещера, увеличенная копия знаменитых новозеландских пещер Вайтомо. Где-то в вышине, со скрытого мраком купола, мне подмигивали смоделированные светлячки. Внизу текла подземная река, воспроизводя идеальный уровень природного шума для создания атмосферы покоя и тихого созерцания.

Которую я собирался нещадно разрушить, открывая новости о смерти Дуэйна Чэпмена.

Собственно, даже не сами новости о его смерти, поскольку почти всю информацию, относящуюся к этому событию, я уже или и так знал, или должен был скоро узнать. Я больше искал разного рода комментарии, мнения, гипотезы и просто высосанные из пальца слухи.

Далеко ходить не пришлось.

Для начала – «Вашингтон пост», «Нью-Йорк таймс», «Бостон глоб», «Спортс иллюстрейтед», ESPN[42] и прочие авторитетные издания в печатном, аудио- и видеоформате. Все публикации были разделены на привычные категории: репортажи с сухим изложением фактов, отклики на событие, документальные очерки, скорбные комментарии и несколько заметок с рассуждениями о том, как смерть Чэпмена повлияет на работу СХЛ. Более прямодушные издания цитировали утешающие слова фэбээровского пресс-атташе, который не сказал ровным счетом ничего по существу. В этом он был большой мастер. «Пост» и другие местные СМИ отметили, что дело ведем мы с Ванн, а также что мой отец думает стать совладельцем новой вашингтонской команды СХЛ, еще не получившей названия. Никаких мрачных домыслов на тему о том, что это может означать, никто себе не позволил.

Зато позволили «Хилкета ньюс» и ей подобные второразрядные газетенки. Больше всех старался Кэри Уайз, пытаясь связать мое участие в расследовании и деловые контакты моего отца. Получалось не слишком убедительно, потому что не хватало материалов для скандала. Но я все же взял этот факт на заметку как потенциальную угрозу, ведь при большом желании из любой мелочи можно раздуть настоящую сенсацию.

После таких выводов вполне логично было перейти к менее солидным сайтам, которые буквально кишели устными и письменными гипотезами от болельщиков, возомнивших себя журналистами, или от двинутых на почве политики горлопанов. Я быстро прокручивал эти творения, отмечая отдельные перлы, чтобы позже почитать уже более внимательно следующее.

Что Чэпмена убили, так как он слишком много знал о грязных делишках лиги.

Что его убили, потому что он сливал тактику «Бостон бэйз» другим командам за деньги.

Что он покончил с собой в знак протеста против коммерциализации хилкеты по сравнению с тем временем, когда это был просто спорт.

Что его убили, чтобы освободить место для кого-то из нехаденов, и что он был лишь первой жертвой.