– Это чудовищно! – заявила Алиса. – Какой может быть вред от этих людей?

Но закон был законом. Алиса пошла в Болдрскую церковь, взяв англиканский молитвенник, и придержала язык за зубами. Джоан Прайд она сказала, что сожалеет о случившемся, и та никак не откликнулась. Три месяца они даже не виделись. А после случайно встретились на тропинке, уходившей от Болдрской церкви на юг, и Джоан Прайд сообщила, что в Лимингтон хочет пожаловать один проповедник, некий мистер Уитакер.

– Но мы не смеем принять его в городе, дама Алиса. Ему негде нам проповедовать, – объяснила она.

Алиса слышала о нем – ученом молодом человеке с прекрасной репутацией.

– Я и сама бы его послушала, – призналась она, и, всего пару секунд подумав, к своему собственному немалому удивлению, услышала, как говорит: – Он может прийти в Альбион-Хаус. Пусть будет моим гостем и проповедует в холле. Приходите с друзьями и слушайте. Сможете?

Так и поступили. Мистер Роберт Уитакер оказался блестящим проповедником, к тому же был очень хорош собой. До реставрации монархии он являлся членом совета Магдален-колледжа в Оксфорде. Особый интерес к нему проявила дочь Алисы Маргарет, а его, в свою очередь, не пришлось долго упрашивать нанести повторный визит. Алиса не до конца понимала, как относиться к такому развитию событий. Молодой проповедник, сколь бы он ни был красноречив, оставался, по ее мнению, не вполне подходящей партией для дочери.

Однако у нее вряд ли осталось время на эти треволнения, так как письмо от мужа изгнало из ее головы все прочие мысли. У него был друг, который собрался посетить Швейцарию и будет счастлив захватить ее с собой вместе с детьми, причем совершенно бесплатно, а через месяц доставить обратно. Она может привезти крошку Бетти – дочь, которую он никогда не видел. До отъезда оставалось три недели. В частности, Джон Лайл написал:

Что делать? «Я должна ехать», – решила она.

– Ты скоро увидишь отца, – сообщила она Бетти и начала готовиться к поездке.

А потому удар оказался особенно болезненным, когда за пять дней до отъезда посыльный принес известие о том, что Джон Лайл убит в Лозанне. Было непонятно, кто за этим стоял. Безусловно, не сам король. Карл II никогда не получал удовольствия от подобных актов мщения. Но были роялисты, наверняка способные на такое деяние. Поговаривали, что ответственность за это лежит на его матери-француженке, вдове казненного короля. Алиса думала так же.

Так или иначе, у нее больше не было мужа, а у Бетти – отца. Случайным образом вскоре пожаловал молодой Уитакер.

1670 год

В тот теплый августовский день легкий ветерок ласково струился по зеленым опушкам, когда английский король Карл II выехал на охоту в Нью-Форест.

Он уже бывал там. Пять лет назад, когда в Лондоне свирепствовала ужасная чума, король и двор укрылись в безопасном Саруме. Тогда же он совершил небольшое путешествие по окрестным селениям. «Спасаясь от Кромвеля, я прятался в дупле дуба и побывал в Саруме». Тогда же проехал через Нью-Форест. «Я провел в Нью-Форесте две ночи под открытым небом, – весело поделился он с придворными, – и даже углежоги не знали, что я там нахожусь».

Теперь же он решил снова побывать в Нью-Форесте с группой придворных для собственного королевского удовольствия.

Стивен Прайд посмотрел на своего друга Перкисса, а Перкисс – на Пакла. Должен был явиться и Фурзи, но тот сказал, что не придет ни ради какого короля. Так что их было трое, а еще сын Прайда Джим – все они ждали на своих пони у ворот королевского дома в Линдхерсте, где им было велено доложить, как только появятся король и его отряд.

Затем Стивен Прайд взглянул на английского короля Карла II, а король Карл II – на Стивена Прайда.

Высокий гость был, несомненно, запоминающейся личностью. Рослый, смуглый, с такими густыми кудрявыми каштановыми волосами, падавшими на грудь, что их можно было принять за парик. В Карле II очень четко отразились обе линии предков. Красивые карие глаза и длинная линия рта достались от кельтского рода Стюартов, а массивный нос и чувственная, циничная властность – от материнских предков Бурбонов. Сейчас он взирал на Прайда с тем же жизнерадостным цинизмом, с каким отнесся бы к смазливой служанке-шлюшке или к своему царственному кузену, королю Франции Людовику XIV.

Стивен Прайд не сводил глаз, но не столько с короля, сколько с женщин.

Их было несколько. В охотничьих костюмах, как мужчины, на головах – элегантные охотничьи шляпки. В тот день с ними не было королевы, зато присутствовала жизнерадостная черноволосая молодая особа, которая смешила короля, шепча ему что-то в ухо. Это, сообразил Прайд, не иначе как комическая актриса Нелл Гвин, которая, как знала вся Англия, была последней любовницей короля. Прайд отметил элегантную юную француженку и нескольких других. Тоже королевские любовницы? Он не знал. Но, глядя на принца с кельтской и французской кровью, независимый мелкий арендатор не без тайной зависти удивлялся, как, черт возьми, все это сходит с рук смазливому волоките.

В королевском отряде было девять человек, включая короля и четырех дам. Прайд не знал остальных мужчин, но один – поразительно красивый юнец, поистине утонченная версия короля, – как предположил Прайд, явно бастард монарха Монмут. В свите находился сэр Роберт Говард, аристократ, чей официальный титул главного егеря означал формальную ответственность за оленей в том бейливике, где была назначена охота, и еще несколько местных джентльменов-лесничих. Отряд намеревался выехать на охоту из охотничьего домика в Болдервуде, а поскольку помощником лесничего там был Джим Прайд, он взял себе в помощь отца и Пакла, ведь обычно в таких случаях давали неплохие чаевые. Звали и Фурзи, но он отказался, а потому они захватили приятеля Стивена Прайда Перкисса из Брокенхерста, который, по общему мнению, был не дурак, и рассудили, что с ним, пожалуй, получится всяко лучше, чем с Фурзи.

Стивену Прайду стукнуло шестьдесят, но ему приходилось признать, что он изрядно взволнован. Вот уже более тридцати лет Стивен был счастливым и верным мужем, но, к собственному изумлению, поймал себя на том, что украдкой посматривает на хорошеньких королевских подружек. Есть еще порох в пороховницах, подумал он и порадовался, что находится в хорошей форме, чтобы провести с сыном день, который наверняка окажется утомительным.

– Думаю, нынче мы подстрелим много оленей, – заметил он одному джентльмену-лесничему, который бросил на него укоризненный взгляд.

– Не рассчитывай на это, Стивен, – пробормотал он. – Я знаю короля.

И к удивлению Прайда, они не проехали и четверти мили, как главный егерь вскинул руку и раздался голос короля:

– Нелл хочет посмотреть на дерево Руфуса.

– Дерево Руфуса! – вскричали придворные.