Селия ускоряет шаг и спешит вперед, подныривая под колышущиеся ветки деревьев и обходя пучки полезных трав, которые разложили сушиться на тротуаре. Алиса не знает, что именно заставляет ее обернуться – возможно, дело в ярком лунном свете, возможно, в каком-то движении, которое она заметила краем глаза, – но она оглядывается и снова смотрит на канал.

Луна озаряет рыбацкую джонку, плывущую мимо, и профили двух пассажиров. Перед взором Алисы мелькает девушка в чересчур красивом и дорогом платье, целующая парня со знакомым лицом. Затем слышится смех – беззаботный смех. Пара секунд – и джонка уплывает, скрывается за ветвями ивы, склонившейся над каналом, исчезает в лабиринте водных путей, на которых стоит этот маленький городок.

Алиса поворачивается и стоит неподвижно, вглядываясь в темноту и не зная, что делать. А затем начинает плакать, и слезы безостановочно текут по ее щекам. Это не скорбь, а надежда, надежда, которая охватила ее с такой силой, что она стоит будто пригвожденная к месту, боясь спугнуть это чувство. Она могла бы побежать за ними по берегу канала, могла бы бежать, пока не догонит эту рыбацкую джонку. Чтобы увидеть их собственными глазами, чтобы знать.

Алиса не двигается. Ее обдувает ветер, он бросает волосы ей в глаза, и они прилипают к ее мокрым щекам. Она будет гоняться за политиками, выведывая каждый их ход, будет преследовать чиновников, пока не узнает все детали их тайных планов, но она не побежит за этой джонкой. Вместо этого она будет лелеять надежду – как тихое пламя в ночи, разгоняющее тьму, которое продолжает гореть даже тогда, когда другие огни гаснут.

Ненависть никуда не уйдет, и война будет продолжаться. Страна распадется на части, народ будет голодать, земля будет опустошена. Шанхай падет и умоется слезами. Но, несмотря на все это, рядом будет жить любовь – вечная, неугасимая. Она будет пылать в человеческих сердцах наперекор жажде мщения, войне и террору. Она будет гореть в сердцах людей.

И именно любовь останется после того, как все остальное сгинет.

Алиса вытирает лицо рукавом и делает глубокий вдох, чтобы успокоиться.

– Не беспокойтесь, – шепчет она. – С нами все будет хорошо.

И спешит вперед, прочь от канала, чтобы снова вернуться в Шанхай.

Примечание автора

Как я и обещала, это примечание является продолжением авторского примечания из предыдущей книги. Как и в «Бурных чувствах», в «Нашем неистовом конце» действие разворачивается на фоне реальных исторических событий, но персонажи (и чудовища) представляют собой литературный вымысел. За исключением Чан Кайши, реального главнокомандующего Национально-революционной армией, остальные фигуры, играющие какую-то роль в политической жизни Шанхая, являются плодом моего воображения. И те герои, которые упомянуты вскользь, и те, которые являются неотъемлемой частью сюжета, имеют весьма отдаленное сходство с историческими фигурами, которые могли действовать в то время, так что не стоит проводить параллели между ними.

Однако, хотя это выдуманная история, я постаралась изобразить обстановку в Шанхае 1927 года так правдиво, как могла. Шанхайская резня, о которой вы прочли в сороковой и сорок третьей главах, стала первой искрой в череде событий, которые привели к Китайской гражданской войне после разрыва союза между Гоминьданом и коммунистами. Чан Кайши, иностранцы и Зеленая банда вступили в неформальный союз, чтобы 12 апреля на рассвете устроить внезапное нападение с целью ликвидации коммунистов, состоявших в рядах Гоминьдана. События, о которых я повествую, происходили на самом деле – только Зеленую банду я заменила придуманной Алой бандой. А еще я добавила в число тех, кто подлежал ликвидации, Белые цветы, а также сжала хронологию, чтобы не нарушать развитие сюжета. Внезапные нападения на коммунистов с целью их ликвидации произошли на рассвете 12-го числа, а рабочие, состоявшие в профсоюзе, двинулись с демонстрацией на штаб-квартиру Второго отделения Гоминьдана 13 апреля. В «Нашем неистовом конце» эта демонстрация происходит раньше – в тот же день, что и чистка рядов Гоминьдана от коммунистов. Однако по студентам и рабочим действительно открыли огонь, хотя они были безоружны. Не осталось достоверных сведений о том, сколько человек было убито при ликвидации коммунистов и во время этого расстрела. Белый террор в Шанхае начался вскоре после этих событий, шли аресты и казни тех коммунистов, которые не бежали из города, и хотя, читая «Наш неистовый конец», можно подумать, что это название имеет отношение к банде Белых цветов, на самом деле Белый террор – это серия репрессий против коммунистов. В учебниках истории детали этих событий объясняются лучше, чем в этом произведении, и, если вас интересует история, вам следует обратиться к нехудожественным книгам. Это всего лишь роман, действие которого происходит на фоне реальных исторических событий, и я постаралась сделать повествование таким же неоднозначным, как те способы, с помощью которых мы сводим воедино факты, мнения и оценки, касающиеся событий в прошлом. В романе нет ни хороших группировок, ни плохих. Власть быстро переходит из рук в руки, и реальные исторические лица принимают решения, изменяющие судьбы целой страны. Другие события, которые я тоже сжала, включают в себя смену власти, описанную в главе тридцать один, когда Шанхай был захвачен в результате вооруженного восстания рабочих. Оно произошло 21 марта и было их третьим вооруженным восстанием – этот факт опущен в «Нашем неистовом конце», потому что первое восстание в измененном виде было описано в конце «Бурных чувств», а второе произошло в феврале, месяце, который я пропустила, чтобы придать повествованию большую связность.

Другие мелкие исторические неточности включают в себя появление в романе зданий, которых в описываемое время еще не существовало. Так, Большой кинотеатр, описанный в начале книги, был построен только в 1927 году. Затем он обанкротился, был перестроен в 1932 году и официально открылся в новом архитектурном облике в стиле ар-деко только в 1933 году. Танцевальный зал «Парамаунт» – известный так же как «Байлемэнь», что буквально переводится как «ворота сотни удовольствий», – был открыт для публики в 1933 году. Однако, поскольку эти места стали точками, где золотой век Шанхая блистал наиболее ярко, было необходимо изобразить их в этой книге во всем их блеске, несмотря на то что я ускорила их появление на карте города на несколько лет. Если уж на то пошло, теперь все готово к наступлению 1930-х годов, и это произойдет уже скоро…

Благодарственное слово

Написание второй книги дилогии – это как возвращение главного злодея в романе для подростков: риск