У ворот под начинавшим накрапывать дождем их ждали родители Антона и Анна. Альберт раскрыл огромный черный зонт над женой и Анной, а сам стоял с непокрытой головой и капли текли по его лицу. Немного поодаль мок под дождем Орлов, который немного оживился, завидев Катрин, но потом гордо отвернулся в сторону. Подойдя к ним, Катрин обняла сначала Валентину, затем Анну. Мать Антона поцеловала ее и сказала:

– Мы решили поминать Антона в ресторане. Конечно, вам тяжело возвращаться в нашу квартиру, особенно Анне… Поедем, у нас заказан стол. Коллеги Антона уже уехали – им нужно на службу, я их понимаю. Буду рада, если вы присоединитесь к нам, – обратилась она к Джошу по-английски, – я так благодарна, что вы помогли проводить моего сына…

– Не стоит благодарить, – поклонился ей Джош. – К сожалению, мне пора идти – дела, прошу меня простить… Примите мои соболезнования, мэм… сэр…

– Да, я понимаю, – прошептала она, а он уже обращался к Анне:

– Еще раз мои соболезнования, Анна. Всегда к вашим услугам.

– Спасибо, Джош, вы настоящий друг, – кивнула она и поцеловала его в щеку.

– До свидания…

Он повернулся к Катрин и Сергею.

– Катрин, – она протянула ему руку, и он поцеловал ее. Перчатки он снял за мгновение до этого, и поэтому ее поразило, насколько тепла его ладонь – на этом промозглом холоде. Наверно, он задержал ее руку в своей на мгновение дольше дозволенного, потому как Булгаков недовольно поморщился, но ничего не сказал, а лишь ответил на «Good luck»[182]американца коротким кивком головы. На том и разошлись.

8 октября 2012 года, Москва

…– Странно, – Катрин поднималась с Сергеем на шестой этаж дома на Чистых прудах. – Я никогда раньше не была у Анны. За столько лет. А ты?

– Разумеется, нет, – покачал Сергей головой. – С какой стати?

– Странно, – повторила Катрин. – Зачем ей понадобилось нас сюда звать? Что за тайны? Почему мы не могли поговорить в ресторане?

…Незадолго до того, как чета Булгаковых стала собираться домой после скорбного застолья, к уху Сергея наклонился угрюмый Мигель:

– Завтра у Анны, в три часа. Сможешь?

– Зачем? – хмуро спросил Сергей. Его порядком раздражало то, что Мигель не отходил от Анны. Не оставлял ни на мгновение.

– Узнаешь, зачем. И ее приводи, – он мотнул головой в сторону Катрин, которая о чем-то вполголоса разговаривала с матерью Антона, сидя в стороне от них.

– Кого это – ее? – оскорбился Сергей. – Ты слова-то выбирай, амиго…

– Извини, – скривился Мигель. – Супругу свою драгоценную – кого же еще?.. Есть серьезный разговор.

– О чем? – все так же хмуро поинтересовался Сергей, но Мигель не удостоил его ответом, отошел – опять к Анне – и словно прилип к ней. Она, подняв голову, о чем-то его спросила, и он кивнул, опустив руку ей на плечо.

Неудивительно, что именно Мигель открыл им дверь. «Ишь ты, – подумал Булгаков, – он что же – живет здесь?» Но в гостиной чету Булгаковых встретили Анна и Жики – с какими-то застывшими лицами. Анна отправилась на кухню за кофе, а Жики жестом пригласила их садиться, после чего вышла в другую комнату, неслышно прикрыв за собой дверь.

После того, как кофе был разлит по чашкам, и все, наконец, расселись, Анна заговорила. Ее голос звучал твердо, так как говорила она о том, что давно обдумала и решила.

– Не буду ходить вокруг да около. Я попросила вас прийти, чтобы сообщить – я собираюсь отомстить за смерть Антона.

В комнате стало так тихо, что казалось, слышно колыхание штор на окнах.

– Каким образом? – наконец спросил Булгаков.

– Как каким? – удивилась Анна. – Я убью Рыкова.

Катрин хотела что-то сказать, но поняла, что не может шевельнуть языком.

– Ты это серьезно? – недоверчиво усмехнулся Булгаков.

– Более чем, – холодно произнесла Анна. – Ты удивлен? Почему ты улыбаешься? Что я сказала смешного?

– Прости, – извинился Сергей. – Разумеется, ничего в этом нет смешного. Но каким образом? Его безуспешно ищут спецслужбы трех государств, а ты? Каким образом ты собираешься его найти?

– Об этом тебе знать не стоит. Но когда я его найду или кто-то сделает это для меня…

– Кто? – быстро спросила Катрин.

– Неважно… Но когда он будет найден, – я его убью. Мы его убьем, – она посмотрела в сторону Мигеля, и тот согласно наклонил голову, – вы будете с нами?

– Бред какой-то – Булгаков потер лоб. – Вы собираетесь устроить самосуд?

– Уж кто бы говорил! – заметил Мигель. – Кто-то, если мне не изменяет память, пытался сломать ему шею – неудачно, правда.

Булгаков совсем помрачнел:

– Я спасал Катрин. Это не был самосуд.

– Спасал Катрин? – хмыкнул испанец. – Значит, для спасения Катрин все средства хороши? А чтобы отплатить за смерть Антона… за честь Анны – эти средства излишне суровы?.. Поразительные двойные стандарты.

Катрин казалось, что весь этот вздор говорится только с целью ее уязвить. Но она не вмешивалась – есть человек, который не позволит Мигелю оскорбить ее и втянуть в сомнительную затею.

– И потом, – продолжал Мигель, – разве ты в Москву явился не для того, чтобы прикончить эту мразь? Чем ты здесь занимаешься, если не секрет?

– Откуда ты знаешь, зачем я приехал? – с раздражением спросил Булгаков. – С чего ты взял?

– Ну, скажи, что это не так? – Мигель нарывался на ссору, это было очевидно, но Сергей старался держать себя в руках, хотя бы из уважения к Анне.

– Это не так, – возразил он. – Я не понимаю, с чего ты взял, что я собираюсь его убить. Ищу его, это правда. Но только для того, чтобы он не добрался до кого-то, – он мельком глянул в сторону Катрин, – до кого-то раньше, чем я до него. Но для отправления правосудия существуют другие люди.

Мигель ядовито проронил: – Ну, конечно! То-то он все еще на свободе бегает! Наше правосудие – чем меньше о нем говорить, тем лучше для него же… Это вы с нашим правосудием вчера по кладбищу носились? Смешно. Одноногого догнать не смогли.

Катрин нетерпеливо посмотрела на Булгакова. Зачем они сюда пришли? Больше всего ей хотелось встать и уйти. Но ее муж еще не принял решения.

– Это был Рыков, – отрезал он на язвительный выпад испанца.

– Да с чего вы взяли? – ухмыльнулся тот.

– На костылях, которые мы отобрали у бомжа – отпечатки Рыкова. Так что это он. А бегает эта сволочь действительно превосходно.

– Быстрее мента твоего, как выяснилось, – процедил Мигель. – Так что надежды на них – никакой. Самим все приходится делать, самим…

Было бесполезно спорить с Мигелем, Булгаков это понял.