– Танияр, – сказал Берик, и я обернулась в сторону ворот, из которых как раз вышел мой супруг.

Был он в полном военном облачении, собран и строг. Полы плаща развевались за спиной подобно крыльям большой хищной птицы. И я бы залюбовалась, если бы не причина, по которой он надел шлем и защитный халын, на котором красовался герб Айдыгера.

Рядом с Танияром шел Элькос. На нем не было никакой защиты, и все-таки вряд ли можно было сказать, что магистр беспечен.

– Шанни, моя сила – мой доспех, – так сказал он как-то, когда я спросила, отчего мой добрый друг не озаботился на случай битвы халыном и шлемом.

Сейчас магистр был молчалив и даже суров, вовсе не напоминая того милого, но порой сварливого старика, с которым я когда-то была знакома. И дело даже не во второй молодости, но во всем облике Элькоса. Я видела мужчину, полного сил телесных и духовных, и не было сомнений, что он способен противостоять не только сотне подручных, но и самому великому махиру.

Кроме магистра, дайна сопровождал старший каанчи Долгих дорог. Однако Шакин был одет привычно, и оружия при нем не было. Наш гость что-то горячо говорил Танияру, но тот лишь качал головой, а когда до нас осталось всего несколько шагов, я расслышала восклицание наследника далекого тагана:

– Но почему?! Я тоже хочу идти с вами, я хочу встать с тобой плечом к плечу и защитить наш мир от илгизитов. Почему ты отказываешь мне, Танияр? Даже один ленген – это смерть врага на его острие, и я могу подарить тебе не одну, а много смертей…

– Нет, – ответил дайн и развернулся к каанчи. – Ты наш гость, Шакин. Гостя принимают с почестями, одаривают и радуют, но не ведут на смерть. Если бы ты пришел ко мне как воин, я бы принял твою помощь. Но ты гость, гостем и останешься. Если ты падешь, что мне сказать твоему отцу? Что я убил его сына, когда тот хотел лишь поглядеть на Айдыгер? Галзы мне не друг, и я не хочу, чтобы стал врагом, если ты падешь.

– Я сам волен принимать решения, – помрачнел Шакин, и его прервал Архам, шагнувший между братом и гостем.

– Я тоже хочу идти с ними, но остаюсь в Иртэгене. Слово дайна сильней моих желаний…

Танияр кивнул брату, благодаря за то, что он вмешался, и направился ко мне.

Не желая расстраивать мужа, я натянула на лицо улыбку, он улыбнулся в ответ. На миг сжал плечи ладонями, после порывисто прижал к себе и произнес негромко:

– Не тревожься попусту, свет моей души. Поверь, несмотря на то что наш враг сильней и могущественней Налыка и Елгана, эта битва будет проще. Мы к ней готовы, даже если кажется, что всё происходит неожиданно и быстро.

– Пусть духи не оставят тебя, мой любимый, – ответила я. – Пусть Ягтыгур вновь пробудится в твоем теле, а моя душа будет рядом и продолжит светить даже в самом непроглядном мраке. – На миг запнувшись, я откинула все высокопарные слова и добавила: – Вернись ко мне, Танияр. Без тебя… – голос мой сорвался, и я обняла супруга что есть силы. – Я так сильно люблю тебя, Танияр…

– Как и я тебя, – мягко ответил он. Подцепил мой подбородок пальцами и вынудил посмотреть на себя. На губах дайна играла прежняя мягкая улыбка, но уже через мгновение он склонился и поцеловал меня. – Я вернусь, жизнь моя, обещаю, – шепнул он и, оторвав от себя мои руки, отступил, разом увеличив между нами расстояние. – Белый Дух с нами, Ашити.

После развернулся и направился к своим воинам. Элькос подмигнул мне и шагнул было следом за дайном, но я поспешила и преградила ему дорогу.

– Куда это вы, мой дорогой? – вопросила я. – Даже не обняли названой дочери…

– Я же слишком молодой для объятий, – прищурился магистр, но я отмахнулась:

– Оставьте эту чушь. – И первой обняла его. – Пусть боги и духи хранят вас, друг мой.

– Всё будет хорошо, девочка моя, – улыбнулся Элькос. – Не волнуйтесь попусту.

– Где уж попусту, – помрачнела я.

– И тем не менее, – строго ответил хамче, после провел по моей щеке ладонью. – Я верну вам мужа, Шанни, сберегу его.

– И себя мне тоже верните, – вдруг задребезжавшим голосом потребовала я. – Непременно верните.

– Обещаю, – Элькос как-то озорно улыбнулся, порывисто поцеловал меня в щеку и, отступив, махнул рукой. – Душа моя, всё будет хорошо!

После развернулся и побежал за дайном, ожидавшим мага вместе с войском. Я прижала к губам кончики пальцев и всхлипнула. Перед внутренним взором так ясно стояли картины прошлогодних сражений, всего того ужаса, что я видела собственными глазами. Кровь, боль, смерть. И опять мы были готовы повторить этот путь.

– Боги, – не в силах сдержаться прошептала я и поспешила стереть со щек слезы, уже бежавшие из глаз.

И вновь на плечи мне легли ладони, теплые и сильные. Обернувшись, я увидела Архама. Он ответил мне серьезным взглядом, после прижал спиной к своей груди, и я прижалась к нему затылком. Так стало немного легче. А потом за руку меня взял Берик, и я улыбнулась ему с благодарностью. По другую сторону от меня встал Шакин, но ему мои переживания не были близки. Каанчи полнился собственными.

– Я всё равно не понимаю, почему Танияр отказался еще от одного клинка, – сердито произнес он. О чем бы они ни говорили с Архамом, но решительности и намерений нашего гостя это не поколебало.

Посмотрев на него, я ответила:

– Потому что твой отец – союзник Кашура, а он враг дайната. Этот каан собирает вокруг себя тех, кто недоволен тем, что Зеленые земли увеличились и превратились в Айдыгер. Еще тем, что мы открыли объятия племенам и считаем их равными тагайни. И тех, кто, опасаясь, что Танияр захватит их земли, сам сует голову в капкан курменайского каана, который жаждет быть великим не только в фантазиях. Когда дайн пришел на совет в Курменай, на него и хамче устроили покушение.

– Но я не враг, и я верю вам с Танияром. Да даже если бы сомневался, то сейчас вижу, что он всегда говорил правду, – возразил Шакин.

– Ты попросту не понимаешь, – устало вздохнула я. – Если ты погибнешь, то твою смерть могут использовать как предлог для нападения на Айдыгер. Достаточно сказать, что старший каанчи пришел в Айдыгер гостем, а его отправили в сражение, будто он один из ягиров Танияра, и тогда даже те, кто сейчас не занял ничью