– Мог бы, но не буду, – ответил сам Элькос.

Оторвав руки от лица, я с изумлением воззрилась на хамче. На него поглядел и Танияр, как и я не ожидавший, что нас может слышать кто-то еще.

– Ты слышишь Ашити? – дайн озвучил наш общий вопрос, но тут же вновь отвернулся и продолжал следить за ходом начала сражения.

– Сейчас да, – кивнул магистр. – Я работаю с подпространством, во мне кипят потоки силы, возможно, поэтому.

– Но почему их и вправду не обездвижить? – спросила я, ухватившись за идею бескровного сражения.

– А что с ними делать после? – спросил уже Танияр. – Прочесть нравоучительную беседу и отправить обратно, чтобы создали новые шероны, еще нарастили мощь и действовали уже хитрей? Нам нужна победа, а не заключение соглашений.

– И пока еще не сказали свое слово подручные, – поддержал Элькос. – Я не знаю их возможностей и силы, а еще их много. И потому сейчас я просто помогаю моему государю, но в бой вступлю только с равным мне противником, а это не воины Дэрбинэ.

– Не отвлекай, – чуть резко оборвал разговор Танияр. – Морт, будь внимателен.

– Да, государь, – откликнулся магистр, и я опять превратилась в немого свидетеля развивающейся битвы.

В нескольких местах салгары уже прорвались через линию заграждений и помчались вверх, подгоняемые всадниками. Кого-то сбили выстрелами, но были и те, кто продолжил подъем, и зазвенели клинки, освобожденные от ножен. Илгизитов готовились встретить. Но и на равнине, кажется, уже начали приходить в себя, несмотря на рвущиеся шугаты.

Илгизиты отходили от линии поражения и там собирали воинов. Что намеревались делать дальше, было непонятно. Но подручные и вправду пока не вступали в схватку, а это была их территория, и значит, могущества последователям Илгиза хватало. Однако и у нас оставалась скрыта несметная рать, и говорить о победе или поражении каждой из сторон было рано…

– Ашити.

– А? – Я с непониманием воззрилась на Архама, стоявшего перед моим столом. – Что-то случилось?

– Эчиль зовет тебя с сыном, – ответил деверь. – Сидишь одна, тревожишься, а с ней и девочками будет легче. Дочери о Тамине спрашивают, и я мало племянника вижу, всё в делах. А сейчас мыслей дельных сыскать не могу, о битве думаю. Идем, посидим все вместе, этмен выпьем, пирогов отведаем да время в беседе скоротаем. Там, глядишь, и Танияр с победой вернется.

– Да услышит тебя Создатель, – вздохнула я. – Там сейчас кипит всё.

– Смотрела?

О кольце Архам уже давно знал, но то, что брат слышал его откровения, когда мы бежали из Дааса, ни я, ни Танияр не сказали. Да, был иногда рядом, но только чтоб удостовериться, что со мной всё хорошо.

– Да, смотрела и дальше хочу смотреть…

– Незачем, – прервал меня деверь. – Нечего глядеть на кровь. Лучше со мной пойдем, от мыслей тяжких отвлечешься. А будет невмоготу, опять поглядишь и нам расскажешь. Идем, сестра, не обижай нас с Эчиль отказом.

Вздохнув, я покосилась на свой перстень. Может, и вправду было лучше отвлечься и не смотреть за каждой минутой сражения, тем более глаза я всё равно закрывала и тяготилась видом страданий. Даже если страдали илгизиты. С другой стороны, с Эчиль мы теперь чаще виделись мельком или по делу. А вот так, как прошлым летом, мы встречались очень редко.

Вновь поглядев на перстень, я подумала, что, кажется, соскучилась по свояченице и по нашим разговорам. С ней всегда было легко. Да и с Архамом тоже. Почему бы действительно не отвлечься, а на мужа поглядывать изредка, чтобы убедиться – с ним всё хорошо. Танияр бы точно одобрил. Еще и мужчин я отвлекаю, когда лезу с вопросами…

Да, было бы недурно зайти в гости к близким людям, когда на душе тягостно и тревожно.

– Идем, Ашити, – повторил Архам. – Хватит думать. Ты этим все дни занимаешься, дай уже разуму отдых.

И я сдалась.

– Ну, хорошо, – наконец ответила я. – Идем. Надо только собрать Тамину запасную одежду.

– У нас детских вещей хватает, – улыбнулся деверь.

– Хорошо, – вновь согласилась я. – Тогда поищем Сурхэм и заберем у нее Тамина.

Прислужницу я нашла в нашем садике, где они гуляли с дайнанчи. Точнее, гулял мой сын, лежа на расстеленном покрывале среди мягких подушек, а его нянька возилась рядом в своих грядках.

– Сурхэм, – позвала я. – Я забираю Тамина, и мы с ним идем к Эчиль и Архаму.

Женщина обернулась, и я не удержалась от смешка. Прядь волос выбилась из пучка, собранного на затылке, и повисла прямо посередине лба. Сурхэм свела зрачки к переносице, дунула на прядь, но та вернулась на прежнее место. Прислужница откинула волосы рукой, но мазнула пальцами по лицу, и теперь его украшал черный росчерк.

– Всё уже, что ли? – спросила она, усевшись на траву. – Закончилось?

– Нет, дорогая, только начинается, – ответила я, перестав улыбаться.

– А чего тогда больше не смотришь?

– Не дело дайнани на кровь смотреть, – ответил ей Архам, после поднял Тамина на руки и первым направился в сторону ворот.

– Она прошлым летом на кровь насмотрелась, – сказала ему вслед Сурхэм. – И на сечу, и на раненых, чего только не повидала.

– И все-таки отвлекусь, – ответила я и поспешила за деверем.

Тамин на руках Архама пока молчал. Узнал он своего дядюшку или нет, сказать не берусь, но рассматривал с любопытством. А раз сын ничего против не имел, то я оставила его на руках родственника. В конце концов они и вправду общались пока мало. Да и было бы странно, если бы Архам приходил, чтобы потискать племянника. Танияр тоже каждый день к его дочерям не заглядывал.

Мы вышли за ворота, и я огляделась.

– Берик еще не подошел? – спросила я ягиров.

– Берик к Нихсэту шел, я видел, – ответил мне деверь.

– Если по дороге с ним не встретимся, скажите, что я у Архама и Эчиль, – сказала я, и воины кивнули.

В Иртэгене воцарилась почти привычная жизнь. Почти, потому что все знали, что сейчас происходит в горах, и ждали, чем закончится. Народ, успев обсудить новости, вернулся к своим делам. Люди ждали, настороженно и с тревогой, но всё же спокойно. Враг был далеко, и на его пути встал дайн со своим войском, а ему айдыгерцы верили, как никому другому.

И мне верили. А сейчас я шла рядом с Архамом, который нес дайнанчи, и улыбалась встречным иртэгенцам. Значит, всё было хорошо, и можно было расслабиться еще немного. Я считала иначе. Нет, тоже верила в мужа и в магистра, как