а также о многом другом, что заслуживает специального обсуждения. Думаю, что упразднение архаичной двухступенчатой системы существенно упростит делопроизводство и уменьшит риск коррумпированности в РАН. Необходимо выработать наукометрические показатели, шкалу экспертных оценок с учётом научной специальности, позволяющие объективно оценивать труд каждого учёного и учреждений науки. При этом роль количественных показателей должна быть всего лишь вспомогательной.

Здесь уместно будет вспомнить, что еще в 1936 году П. Л. Капица вполне определённо выразил свое отношение ко всяким попыткам учитывать и оценивать производительность научной работы, отметив, что они, по существу, сводятся к условной бухгалтерии, не имеющей никакой ценности и значения. Не без сарказма он пишет: «Учитывать, конечно, все можно, но иногда учет может явиться просто коллекционированием чисел, никому не нужным. Учитывать ценность научной работы так же нелепо и никчемно, как учитывать расходы по краскам, полотну, кистям, моделям, этюдам и пр. для картины художника. Если картина плохая, то, конечно, это выброшенные деньги» (см. ссылку 25 в списке литературы к главе 11).

Вы чьё, старичьё?

На 3-м Российском съезде геронтологов и гериатров, состоявшемся в октябре 2012 года в Новосибирске, ряд членов Геронтологического общества выступил против организации еще одного общества в стране (ассоциации) по геронтологии и гериатрии, полагая, что это будет иметь негативные последствия для развития геронтологии в России, приведет к неоправданному дублированию организационных структур и распылению и без того немногочисленных материальных и человеческих ресурсов. Я согласился войти в состав РАГГ, приняв заверения избранного Правления и президента РАГГ академика РАМН В. Н. Шабалина в том, что основной задачей РАГГ будет содействие профессиональной деятельности гериатров. Неожиданным для меня было полученное 9 января 2014 года подписанное им циркулярное письмо с просьбой рассмотреть предложения по составу комиссий РАГГ по профильным направлениям, вопросы их деятельности, а также внести необходимые дополнения и изменения, уточнить обязанности членов комиссий, получить согласие на их членство. Обращалось внимание на то, что профильные комиссии будут основными рабочими органами по обеспечению деятельности РАГГ. Из приложенного к письму проекта состава комиссий РАГГ я с изумлением узнал, что мне предложено возглавить подкомиссию по фундаментальным исследованиям, входящую в комиссию по научной работе (председатель комиссии член-корр. РАМН М. И. Воевода). Председателю Томского отделения ГО РАН академику РАМН Р. С. Карпову отводилась роль председателя подкомиссии по прикладным исследованиям и разработкам. Вице-президенту ГО РАН, президенту Европейского отделения МАГГ члену-корр. РАМН В. Х. Хавинсону проектом предусматривалось возглавить секцию по международной деятельности. Возглавить или войти в состав различных комиссий РАГГ предлагалось председателям региональных отделений ГО РАН: Новосибирского – академику РАМН Ю. П. Никитину, Алтайского – проф. Н. Б. Сидоренковой, Пущинского – проф. Е. И. Маевскому, Тюменского – проф. Т. В. Болотновой, Марийского – проф. А. Л. Азину, Якутского – засл. врачу РФ З. П. Гороховой, Кемеровского – проф. Г. И. Заике, Курского – проф. Н. К. Горшуновой, Обнинского – проф. А. Г. Коноплянникову, Самарского – проф. Ю. С. Пименову, заместителю председателя Екатеринбургского отделения – проф. В. С. Мякотных, и ученому секретарю Московского отделения – к.б.н. А. В. Халявкину, членам Правления ГО РАН проф. Н. О. Захаровой, проф. Л. Д. Серовой. Фактически, нарушив все договоренности, но вполне в духе времени, предлагалось ликвидировать в течение 20 лет успешно работающее Геронтологическое общество при РАН, заменив его новорожденной, ничем еще не проявившей себя структурой, обеспечив её деятельность привлечением лидеров ГО РАН. Напомним, что на 1-м съезде геронтологов и гериатров, проходившем в 1999 г. в Самаре, уже было учреждено Российское научно-практическое общество под эгидой РАМН и Минздрава РФ (смотри главу 8), как-то тихо и незаметно угасшее и ничем себя не проявившее.

Предложение В. Н. Шабалина я расценил как совершенно неприемлемое и обратился к членам общества с открытым письмом, опубликовав его в 1-м номере «Вестника Геронтологического общества РАН» за 2014 год[238], что произвело эффект разорвавшейся бомбы и вызвало бурную реакцию геронтологического сообщества. О поддержке моей позиции заявило большинство региональных отделений, в том числе таких крупных, как Московское, Санкт-Петербургское, Сыктывкарское, Карельское, Якутское, Томское и другие, а также многие отдельные ученые и врачи, геронтологи и гериатры.

«Открытое письмо» бурно обсуждалось на заседании Московского отделения ГО РАН, состоявшемся 29 января 2014 г. В резолюции по итогам обсуждения, подписанной председателем отделения А. И. Деевым и ученым секретарем А. В. Кременцовой, было прямо сказано, что РАГГ вносит ненужный дисбаланс в выборе приоритетов и дезориентирует не только профессиональное сообщество, но и широкую общественность в области действительно неотложных мер по улучшению здоровья населения, медико-социальной помощи пожилым, научного изучения процессов старения.

Председатель Пущинского отделения ГО РАН, заместитель директора Института теоретической и экспериментальной биофизики профессор Е. И. Маевский эмоционально выразил своё возмущение, заявив, что «вся ситуация напоминает рейдерский захват успешно работающего предприятия с силовой сменой состава и руководства». Сомнения в целесообразности создания дублирующего органа – Российской ассоциации геронтологов и гериатров высказали президент Европейского отделения МАГГ В. Х. Хавинсон и председатель Харьковского отделения Украинского общества геронтологов и гериатров профессор А. И. Божков, приславшие письма в «Вестник ГО РАН».

В очередном номере «Вестника» было опубликовано ответное письмо президента РАГГ академика В. Н. Шабалина[239], в котором он заявил, что у него не было намерения предпринимать какие-либо действия, касающиеся ГО РАН, и в заключение призвал к объединению усилий РАГГ и ГО РАН в борьбе за светлое будущее соотечественников пожилого и старческого возраста. В своем ответе В. Н. Шабалину, опубликованном в том же номере «Вестника», я обратил внимание своего оппонента на то, что возникшая дискуссия отражает, по сути, две различные точки зрения в понимании стратегии развития геронтологии и гериатрии в стране. От направления, которое будет выбрано, зависит судьба не только наших общественных организаций, но, не побоюсь сказать, судьба каждого из нас лично (увы, старение необратимо), и в целом национальная безопасность и экономические проблемы населения, от которых зависит, как ни пафосно это звучит, судьба России. Одна из этих стратегий состоит в преимущественном развитии гериатрии и медико-социальной помощи пожилым. При всей необходимости развития гериатрической и медико-социальной служб, очевидно, что достигаемое при этом увеличение продолжительности жизни населения будет неизбежно сопровождаться увеличением контингента лиц пожилого и старческого возраста, страдающих ассоциированными с возрастом заболеваниями, и увеличением затрат на их лечение, обслуживание и содержание в специализированных учреждениях. Мне представляется, что в целом предлагаемый РАГГ проект программы «Активное долголетие с высоким качеством жизни населения России»[240] не соответствует её названию и отражает указанную стратегию.

Вторая стратегия заключается в научной разработке мер и средств профилактики преждевременного старения, при этом будет увеличиваться продолжительность трудоспособного периода жизни, а риск инвалидизирующих заболеваний будет либо уменьшен, либо их начало будет отодвинуто на самые поздние сроки жизни. Эта стратегия даст наибольший эффект в улучшении качества жизни и экономически более приемлема для страны. В заключение я предложил руководствоваться не личными или корпоративными амбициями,