Увидев в глазах миссис Риггинс пустоту и безразличие, Терри даже не стала договаривать.

Хозяйка предложила ей пройти в дом, и Скотт показал гостье созданную им страницу в Фейсбуке и интернет-сайт, посвященный поискам Дженнифер. Ничего полезного, к сожалению, эти интернет-ресурсы пока не дали. Тем не менее Терри попросила распечатать ей все полученные комментарии и сообщения. Кроме того, Скотт пообещал переслать на ее электронный адрес ссылки на сайт и на страницу в социальной сети. На самом деле эту информацию инспектор Коллинз без проблем могла получить по официальному запросу из полицейского управления: Фейсбук всегда был готов сотрудничать с правоохранительными органами, а любой интересующий Терри сайт она без труда нашла бы через поисковик.

К сожалению, бо́льшая часть собранных в Интернете сообщений представляла собой чередование слезливых комментариев в основном религиозной направленности и едва прикрытой похабщины. Всякого рода «Мы молимся за спасение ее души» и «Видит Иисус: дети не пропадают, это Он призывает их к себе» сменялись фразами типа: «Жаль, что девочка не ко мне сбежала» и «Я бы с удовольствием пригрел эту очаровашку». Помимо подобных бесполезных, но в то же время безвредных посланий, были среди оставленных на сайте комментариев короткие сообщения, авторы которых утверждали, будто «точно знают, где находится Дженнифер». Эти доброжелатели в едином порыве желали получить деньги, прежде чем поделиться хоть крупицей информации. Терри твердо решила не оставлять этих мерзавцев безнаказанными и передать в ФБР электронные адреса авторов тех посланий, в содержании которых можно было усмотреть попытку вымогательства.

— Как вы думаете, что-нибудь из этих материалов может помочь вам в расследовании? — спросил Скотт.

— Пока не знаю, — уклончиво ответила Терри.

Глядя на экран компьютера, Скотт мрачно заметил:

— Зато я знаю.

Дождавшись, когда Мэри уйдет на кухню, чтобы приготовить кофе, Скотт Вест пояснил:

— Я все это только для нее сделал. По крайней мере, ей так легче: она думает, что делает что-то полезное… считает, что мы с ней не сидим сложа руки, а активно участвуем в поисках Дженнифер. Я понимаю, толку от этого мало. Фактически это то же самое, чем мы занимались в первые дни по настоянию Мэри: ездили по окрестным кварталам, высматривая Дженнифер. Смешно, конечно: девочка ведь не перчатка, оброненная на дороге. Так человека не найдешь. Ну а в таких вот интернет-сайтах, по-моему, тоже толку немного.

— Как сказать, — покривив душой, возразила Терри. — Может быть, именно ваш сайт и поможет разыскать Дженнифер. Бывали случаи, когда именно размещенная в Интернете информация помогала раскрыть дело. Но, по правде говоря…

Скотт, по своему обыкновению, поспешил закончить мысль собеседника раньше, чем тот сформулирует ее сам:

— …чаще всего все это оказывается напрасной тратой времени. Инспектор, я прав?

В очередной раз неприятно удивившись этой странной манере вести разговор, Терри лишь молча кивнула в ответ.

Судя по всему, Скотт Вест непроизвольно переносил методику, применяемую в ходе психотерапевтических сеансов, на свое общение в обычной жизни. В результате он, сам того не подозревая, проявлял себя как человек циничный и даже жестокий.

— Я пытаюсь помочь ей перенести удар, стараюсь поддержать ее в этой тяжелой ситуации, — заявил он Терри. — Сколько дней уже прошло? По-моему, пора свыкаться с мыслью об утрате. Поначалу Мэри было даже легче: она часами сидела в гостиной у телефона, словно ждала, что Дженнифер вдруг позвонит и скажет: «Привет, я очень устала, подъедь за мной на машине к автовокзалу…» Есть у меня ощущение, что дальше ждать бесполезно. Дженнифер как сквозь землю провалилась. — Скотт откинулся на спинку кресла и обвел комнату рукой. — Этот дом на глазах превращается в мемориальный музей. Да что там музей — мы с Мэри как в склепе живем, и она, похоже, готова просидеть здесь в ожидании всю оставшуюся жизнь.

С точки зрения Терри, миссис Риггинс должна была вести себя именно так. Легко призывать людей быть реалистами, бросить надежду на чудо… вот только все меняется, когда речь заходит о наших собственных детях. Мать, у которой пропал ребенок, не в состоянии трезво смотреть на мир, она не в силах внять доводам разума. Она делает все, что может, чтобы найти исчезнувшего сына или дочь. Если же она не в силах сделать для этого хоть что-то — она не делает ничего и просто ждет.

«Так будет всегда, и Мэри Риггинс здесь не исключение», — подумала Терри.

С ее точки зрения, все эти разговоры на тему «посмотреть правде в глаза» абсолютно бесполезны. Мэри принесла кофе и села в кресло напротив гостьи. «Она теперь очень быстро постареет, — подумала Терри, — прямо на глазах. Каждое мое слово добавит ей несколько лет. Ей будет сорок, когда я начну говорить, и перевалит за сотню к тому времени, как я закончу».

— К сожалению, хороших новостей у меня нет, — тихо произнесла инспектор Коллинз.

Полицейская сирена звучала все громче. В какой-то момент Дженнифер даже показалось, что патрульная машина подъехала прямо к дверям ее комнаты. Затем все стихло. В наступившей тишине сначала несколько раз хлопнули дверцы машин, а затем послышалась барабанная дробь сильных ударов в дверь. Требовательных окриков «Откройте, полиция!» Дженнифер не услышала, но ее воображение легко дорисовало эту деталь, особенно после того, как несколько человек протопали, судя по звуку, прямо у нее над головой — похоже, по первому этажу дома, в подвале которого держали пленницу похитители.

Она по-прежнему хранила молчание — даже не потому, что ей так приказали, а, скорее, бессознательно, — подавленная собственными мыслями и зрительными образами, возникавшими в ее воображении и выступавшими из привычного уже мрака.

Слово «спасение» чуть слышно и в то же время настойчиво стучалось ей в сердце.

Дженнифер судорожно вдохнула, а затем вдруг захлюпала носом. Надежда, облегчение, возможность избавления от мучителей — все это и многое другое обрушилось на ее истерзанную душу.

Она помнила, что камера все время следит за ней, и совершенно обоснованно полагала, что если она зачем-то включена, значит, изображение с нее обязательно куда-то передается, а следовательно, кто-то его смотрит. И вот, думала Дженнифер, впервые за все время нахождения в плену ее наконец смогут увидеть там, наверху, в доме, другие люди — не те, что мучили ее все это время. Вместо мужчины и женщины, державших ее взаперти, теперь ее могли — нет, должны были — увидеть те, кто, по всей видимости, на ее стороне. «Нет, не по всей видимости, а обязательно, — убеждала она себя. — Они точно будут на моей стороне. Они спасут меня».

Дженнифер повернулась всем телом в сторону двери и чуть подалась вперед. В эти мгновения она вся обратилась в слух.

Она ждала, что за дверью вот-вот раздадутся незнакомые голоса. Но почему-то оттуда не доносилось ни звука. Девушка мысленно убеждала себя, что это хороший знак.