Вольф не обратил внимания на то, что пожилой профессор выразительно кивнул, словно соглашаясь с кем-то.

— Я ведь вовсе не такой плохой, как говорят обо мне полицейские, — заявил вдруг Марк Вольф.

Адриан не стал комментировать эти слова.

Он ждал, что Брайан вот-вот даст ему очередной совет, поможет ему выйти из меняющейся на глазах ситуации. Адриан предположил, что сейчас брат удивлен поведением хозяина дома не меньше, чем он сам.

— Никакой я не злодей и не мерзавец.

Марк Вольф попытался развить свою мысль, но получилось так, что он просто на разные лады повторял одно и то же. Эти слова он произнес негромко, практически себе под нос. Было ощущение, что ему нет дела до того, что по этому поводу думает его собеседник.

— А я никогда и не говорил, что вы плохой человек, — заметил Адриан и тут же понял, что фраза эта прозвучала глупо. И к тому же не соответствовала действительности.

Компьютерные клавиши издали под пальцами Вольфа что-то вроде энергичной барабанной дроби, прозвучавшей для Адриана как кода к целой симфонии для ударных.

— Ну что, она это? — неожиданно обернувшись, спросил Марк Вольф.

Под конец рабочего дня Терри Коллинз подъехала к дому семьи Риггинс и еще долго сидела в машине, пытаясь заставить себя выполнить одну из самых неприятных обязанностей полицейского: сообщить заинтересованным лицам о том, что следствие по их делу зашло в тупик. Так получилось, что машину она припарковала рядом с деревом, на котором кто-то — скорее всего, Скотт — приклеил объявление с фотографией Дженнифер и с призывом «ПОМОГИТЕ НАЙТИ!», набранным заглавными буквами крупным шрифтом. Объявление, естественно, содержало основные приметы пропавшей девочки и информацию о том, где и когда ее видели в последний раз. В самом низу были указаны телефоны для тех, кому что-то известно о местонахождении Дженнифер или кто, быть может, видел ее после исчезновения. Больше всего эта самодельная листовка напоминала объявление о пропаже собаки или кошки. Параллель просматривалась не самая приятная: домашние животные не часто исчезают по собственной воле, чтобы затем осчастливить хозяев своим неожиданным возвращением. Покинув по каким-то причинам знакомый им двор и ближайшие окрестности дома, они, как правило, либо погибают под колесами машин, либо становятся жертвами койотов, которые искусно заманивают мелких городских собачек в братоубийственную засаду.

По правде говоря, Терри даже удивилась тому, что Скотт Вест до сих пор не позвонил на телевидение. Как ей казалось, без-пяти-минут-отчим Дженнифер принадлежал к тому типу людей, которые готовы превратить любое событие — даже семейную трагедию — в театрализованное представление. Терри живо представила себе, как, следуя режиссерским указаниям бойфренда, Мэри Риггинс с заплаканным лицом выходит к камерам и, заламывая руки, умоляет «кого бы то ни было» сжалиться и «отпустить малютку Дженнифер домой к маме». Опыт Терри и статистика свидетельствовали о том, что результативность подобных телеобращений равна нулю, а люди, появляющиеся в таких передачах, почему-то выглядят не убитыми горем, а попросту жалкими.

Выходя из офиса, Терри собрала в папку копии всех своих рапортов и докладов, всех запросов, разосланных в различные полицейские инстанции, и всех полученных ответов — в общем, все то, что должно было создать у непосвященного впечатление большой проделанной работы. Профессионал же, посмотрев на эту подборку, сразу понял бы, что на самом деле инспектор, проводивший это расследование, с самого начала не знал, с какого бока подойти к загадочному исчезновению девушки, да так и не смог ни сформулировать, ни тем более проработать ни единой сколько-нибудь правдоподобной версии. Все, что касалось подозрительного мужчины, попавшего в поле зрения камер слежения на бостонском автовокзале, Терри предпочла оставить в ящике своего рабочего стола. Там же лежали и записи, сделанные ею во время разговоров с Адрианом Томасом. Таким образом, на самом деле в расследовании, проведенном инспектором Коллинз, все же были две в какой-то мере отработанные версии: ведь она попыталась собрать и сопоставить факты, связанные с документальным подтверждением побега Дженнифер, с кредитными карточками и автобусными билетами, и одновременно попробовала взаимодействовать с несколько эксцентричным и, похоже, не всегда полностью адекватным профессором психологии, который упорно пытался провести параллель между исчезновением (возможно, похищением) Дженнифер Риггинс и жестокими преступлениями, совершенными в другой стране несколько десятилетий назад. Затратив на отработку каждой из этих версий (побега и похищения) немалое количество времени и сил, Терри Коллинз пришла к выводу, что дальнейшее расследование, как в одном, так и в другом направлении, не имеет перспективы.

Разглядывая дом семьи Риггинс, Терри попыталась представить, как вела бы себя она сама, если бы на месте бесследно пропавшей Дженнифер оказался кто-то из ее детей. Скорее всего, по истечении здравого срока она попыталась бы победить собственное отчаяние и сосредоточиться на заботе об оставшемся ребенке, стерев по возможности в собственном доме все воспоминания о том, кого невозможно вернуть. Впрочем, в глубине души она все равно продолжала бы надеяться на чудо — на то, что в один прекрасный день ее пропавший сын или дочь вновь переступит порог родного дома.

«Нет, это невозможно даже представить, — с ужасом подумала Терри. — Такая боль, такое горе… невыносимо».

Оставалось лишь проклинать себя за то, что ей не хватило ни сил, ни знаний, ни способностей, чтобы найти пропавшую девушку.

Инспектор Коллинз вышла из машины и направилась к дому, принадлежавшему матери Дженнифер. Ощущение было такое, будто именно вокруг этого дома повисла какая-то напряженная, мрачная тишина. Терри прислушалась. Действительно, в большинстве окрестных домов в этот вечерний час что-то происходило: кто-то сгребал на лужайке оставшиеся после зимы прошлогодние листья, кто-то рыхлил землю и высаживал устойчивые к заморозкам кусты, кто-то принимался за строительство беседки или готовился к ремонту дома, возобновляя тем самым реализацию семейных проектов, прерванную холодами и короткими зимними днями. Отовсюду слышались голоса, где-то работала дрель, кто-то стучал молотком, кто-то отлаживал застоявшуюся за зиму газонокосилку. Дом миссис Риггинс можно было принять за пустующее жилище: ни единого звука, никакого движения. Дом словно насквозь промерз за зиму и не собирался подавать признаков жизни с наступлением весны.

Терри постучала в дверь и вскоре услышала за нею шаркающие, словно старушечьи, шаги.

На пороге появилась Мэри Риггинс. Посмотрев в глаза Терри, она, даже не поздоровавшись, сразу спросила:

— Инспектор… есть какие-то новости?

В глазах несчастной матери Терри увидела одновременно страх и надежду.

Она заглянула вглубь дома через плечо хозяйки. Скотт Вест сидел за компьютером в гостиной. Он оторвался от своих дел и внимательно, но не слишком доброжелательно посмотрел на Терри.

— К сожалению, нет, — ответила инспектор на вопрос Мэри Риггинс. — Пока ничего нового. Я просто хотела проинформировать вас о том, что мы предприняли за последние дни. — Инспектор Коллинз сделала небольшую паузу и продолжила разговор, несколько сместив акценты: — У вас, кстати, ничего нового? Может быть, кто-то пытался выйти с вами на связь? Может быть, кто-то намекал на то, что знает…