Я знал, что Майкл попался на удочку, когда я дал ему послушать увертюру. Момент, когда оркестр вступает в игру, довершил дело. Это был жаркий летний день, все окна квартиры на Грин-Стрит, выходившие в сад, были открыты нараспашку. Я описал ему сцену аукциона, и как звуки органа сопровождают люстру, поднимающуюся над залом оперного театра, возвращающегося к жизни. «Бедные соседи», – думал я, включая запись. Майкл буквально подскочил с дивана, когда прогремел орган, и стоял рядом со мной все время, пока играл оркестр.

«Эндрю, – прошептал он, – это самое потрясающее начало мюзикла, что я когда-либо слышал».

В мои сети попался самый лучший театральный артист, с которым мне довелось работать. Переговоры с Майклом были следующим препятствием, и иногда казалось, что мы натолкнулись на каменную стену. В итоге Кэмерону пришлось поступиться своими принципами и пообещать ему часть прибыли от шоу. Так как до этого он уже был вынужден согласиться на немалую долю для Хала, ему потребовались сутки, чтобы прийти в себя.

Участие Майкла было анонсировано 27 мая, через две недели после премьеры «Шахмат». Звездная компания Тима Райса, Элейн Пейдж, Тревора Нанна, и международной армии фанатов группы ABBA превратила премьеру «Шахмат» в самое грандиозное событие за всю историю Вест-Энда. «Призрак», напротив, казался весьма сомнительным шоу. Жена композитора и парень, который играл Фрэнка Спенсера, в главных ролях? «Теперь понятно, это улучшенная версия шоу Кена Хилла с Кроуфордом, раскачивающимся на люстре и пугающим Брайтман в перерывах между комедийными сценами», – говорили представители театра Rialto.

Единственное, что они не могли понять, так это, как в историю вписывался Хал Принс. Но мы с Кэмероном точно знали, как. Тем незабываемым утром Хал и Мария Бьорнсон позвали нас взглянуть на эскизы. Мы встретились в квартире Марии на Гледхау-Гарденс, которая была буквально дверь в дверь с моим самым первым собственным жилищем. Было ли это предзнаменованием? Никогда раньше я так не волновался, когда смотрел на эскизы декораций. Я понял, что они идеально соответствуют моей музыке, когда Хал показал, как заброшенный оперный театр возрождается из пыли и небытия: улетает пленка, покрывающая роскошную авансцену, поднимаются фантастические декорации, и все это приходит в действие к моменту, когда люстра оказывается на своем месте. Все было подвижным, пластичным и, в первую очередь, необыкновенно женственным.

Говорят, что у «Призрака» огромные декорации. Но это не так. Все очень компактно и продумано. Сцены с владельцами оперы происходят на фоне занавеса с дверным проемом. Логово Призрака – не что иное, как пустая зеркальная рама, кровать, маленький орган и канделябры, вырисовывающиеся на фоне черной материи. Даже сцена маскарада происходит на наполовину составленной из строительных лесов лестнице, а многие из гостей – манекены. Хал и Мария возродил некоторые викторианские приспособления в театре Ее Величества, который должен был стать домом для нашего шоу. Например, прыжок Рауля в озеро Призрака появился благодаря обнаруженному подъемно-опускному механизму сцены. Костюмы Марии были настолько же шикарными, насколько негромоздкими и подвижными были декорации. Наряды для маскарада были, кажется, одними из самых роскошных и изобретательных, что когда-либо шились для мюзиклов. У нас даже была костюмированная шутка, от которой пришлось отказаться. В самом начале месье Андре и месье Фирмен до смерти пугают друг друга, столкнувшись в совершенно одинаковых костюмах скелетов. Мы придумали примерно такую же историю для двух женщин, которые заявляются на шикарное мероприятие в совершенно одинаковых бальных платьях. Но во время примерок Джон Сэвидент, игравший в роли Фирмена, отказался носить свой костюм, потому что он его толстил. В общем, костюм поменяли, и шутка была утеряна, что достаточно печально.

СИДМОНТОНСКИЙ ФЕСТИВАЛЬ 1986 года проходил 4 июля. Виндзорская труппа вновь показала «Крикет», и его оценили как «забавную диковинку». Субботнее вечернее выступление включало в себя песни из второго акта «Призрака», которые еще не были готовы в прошлом году. Слова «Wishing You Were Somehow Here Again» все еще не были готовы до конца, и песня называлась «This Is Where the Story Finishes». Чарли Харт винил в этом пять повторяющихся в начале нот и угрожал назвать песню «Spare a Thought for Kids at Christmastime». Он до сих пор злится на меня, что ему пришлось включить слово «somehow» в финальное название песни. Некоторые зрители были удивлены, что имя Кристины Даэ поменялось с «Kristin» на «Christine». Халу казалось, что первый вариант бредовый.

Несмотря на то что «Призрак» набирал обороты, Саре удалось записать альбом с народными песнями в аранжировке Бенджамина Бриттена для EMI. Но это не было ее единственной работой на «Эбби-Роуд» в том августе. Спустя два дня после записи «O Can Ye Sew Cushions?», «Dear Harp of My Country» и семнадцати других песен, она вернулась на студию, что помочь мне исполнить месту – записать песню с Клиффом Ричардом. Клифф согласился спеть дуэтом «All I Ask of You». Я был на седьмом небе от счастья. Клифф нечаянно вступил не в том месте, но это не помешало синглу занять третье место в чартах за пару недель до премьеры «Призрака».

Тем летом у меня было два огорчения. Ни одно из них не касалось «Призрака», но они были предвестниками серьезных неприятностей в будущем, благодаря которым Really Useful стала публичной компанией. Во-первых, Брайан Бролли заставил нас записать «Вариации» для EMI/HMV. Часть рок-группы была переделана для Королевского филармонического оркестра и Дэвида Каллена. Лорин Маазель дирижировал. Несмотря на то, что мой брат Джулиан вновь выступал в качестве солиста и великолепно играл, я протестовал изо всех сил. Это была ужасная идея. Если когда-либо музыка не предназначалась для классического оркестра, то это был именно тот случай. Не знаю, какие там дела были у Брайана с EMI, но впервые он был на стороне компании, а не на моей. Когда оркестровка оказалась настолько плохой, что Лорину пришлось брать еще один день на перезапись, что стоило целое состояние, меня так и подмывало сказать: «А я же предупреждал».

Конечно, альбом плохо продавался. Единственным плюсом в этой истории было, что в обмен на мой отказ от публичных причитаний, музыкальную поэму нашего отца под названием «Aurora» записали в качестве сопутствующего материала. Поскольку большая часть времени ушла на запись моих обесцвеченных «Вариаций», на репетиции «Aurora» его почти не оставалось. Но это в общем-то доказывает, каким гениальным музыкантом был Лорин, когда у него был достойный материал для исполнения.

Во-вторых, Роберт Стигвуд отказался работать со «Звездным Экспрессом» в Америке. Для показа шоу на больших площадках США Роберт предложил объединиться с рок-промоутером Стивом Либером, который участвовал в турах «Суперзвезды», будучи сотрудником в William Morris. Для меня было лучше согласиться, на это, чем рисковать Бродвеем. Но к середине лета и Роберт, и Стив вышли из проекта, сытые по горло бездействием Брайана. Тогда я еще не знал, что Джимми Недерлендер предложил ему гарантированную сумму в 10 миллионов долларов (22 миллиона долларов на наши деньги), если он поставит «Звездный Экспресс» в одном из его бродвейских театров. То была типичная ситуация, когда владелец театров и миллионер считает себя продюсером и рассматривает шоу как «продукт», не понимая, что именно заставляет этот «продукт» работать.