СПУСТЯ НЕДЕЛЮ после Фестиваля Сара спела «Pie Jesu» перед принцессой Дианой в церкви замка Хайклер, который сейчас известен по сериалу «Аббатство Даунтон». Кэролин, дочь его владельца, управляющего королевскими лошадиными скачками графа Карнарвона, выходила замуж за Джона Уоррена, который унаследовал пост ее отца. Принцесса Диана и принц Эндрю были почетными гостями на этом празднике, и Сара получила истинное удовольствие, исполняя «Pie Jesu» на свадьбе красавицы Каролины и весельчака Джона. Сара также получила роль Валансьенны в «Веселой вдове», которую опера Сэдлерс-Уэллс планировала показать в ноябре. Она наконец-то достигла своей цели выступить с настоящей оперной труппой.

После шотландской премьеры «Реквиема» в Глазго мы с Сарой полетели в Сидней на первый показ «Кошек». Затем мы планировали провести несколько дней на Барьерном рифе и вернуться в Нью-Йорк на открытие «Песни и танца». И у нас почти все получилось. Вертолет, который мы наняли, чтобы побыстрее добраться до кораллового рифа был примерно в десяти футах над землей, когда пилот заорал: «Как же бесполезен этот эму!», и мы рухнули на землю. За этим последовало много ругательств, которые на литературный язык можно перевести как: «Этот вертолет был куплен у новозеландца». В тот момент я возблагодарил бога, что тетушка Ви родилась не в Австралии. Было исключено, что мы совершим вторую попытку, так что мы совершили такую же устрашающую ночную поездку на лодке с капитаном, который горланил: «I Saw Mommy Kissing Santa Claus»[89]. Интересный выбор песни для середины июля. Тем временем его пьяная вдрызг дочь выкачивала воздух из дизельного насоса лодки. Даже Феллини не смог бы лучше снять путешествие в подземное царство Аида.

Каким-то образом мы все же добрались до гостиницы, где нас проводили в подобие хижины из рифленого железа, которая, как нам сообщили, являлась нашей частной курортной виллой. Мы были настолько измотаны, что сразу же завалились спать, но вскоре нас разбудил сильный шум. Я хорошо известен своей смекалкой и храбростью в опасных ситуациях, так что послал Сару разузнать, в чем дело. Оказалось, наша частная курортная вилла подверглась нападению козла.

На следующее утро Сара раздвинула занавески, и мы впервые взглянули на райский пейзаж Барьерного рифа. Не знаю, видели ли вы когда-нибудь илистую отмель на Фулнессе в Эстуарии Темзы, но добавьте к этому яркое солнце, и вы получите примерно ту картину, что открылась перед нами. Конечно, когда начался прилив, стало гораздо лучше. Сара загорала на пляже и занималась вокалом с записанными на кассетах уроками.

Я сидел под зонтиком и делал наброски ко второму акту «Призрака». Я уже успел написать момент, когда Призрак принимает участие в своей собственной опере, и мелодию, которая впоследствии стала «The Point of No Return». В романе Леру оперой был «Дон Жуан». И мне оставалось только придумать сюжетную линию. Нет лучше способа начать второй акт, чем устроить маскарад по случаю установки новой люстры.

В самый разгар праздника появляется призрак в костюме «красной смерти» и демонстрирует оперу, написанную специально для Кристины. К тому времени она уже обвенчалась с Раулем, потому отказывается петь ее. Рауль же предполагает, что во время ее выступления, Призрак будет следить за ней, и тогда его можно заманить в ловушку. Перед Кристиной встает дилемма. Она понимает, что, услышав музыку Призрака, вновь окажется связанной с ним, так как она проникает в самое сердце. Но также она осознает, что должна противиться его власти.

Теперь у меня была сцена для большой арии Кристины, которая стала моим любимым моментом в мюзикле, она называется «Twisted Every Way». Я вывел ее из вторичной «контрапунктирующей мелодии» последнего куплета «Prima Donna». У меня до сих пор есть небольшой ритуал, связанный с ней: каждый раз, когда я сажусь за фортепиано, я тихонько наигрываю ее для себя. Это самое сердце «Призрака», и поэтому я процитировал ее в другой композиции – «Love Never Dies». Она напоминает мне о лучших моментах моей жизни с Сарой Б. Для меня нет и не будет лучшего исполнителя этой песни, чем она.

Я решил, что ария Кристины из второго акта должна прозвучать на могиле ее отца. Мелодия «Wishing You Were Somehow Here Again» сразу же пришла мне в голову. Я уже сочинил арию Призрака «Don Juan Triumphant» и жалостливую любовную репризу «All I Ask of You», во время которой Кристина срывает с него маску на глазах у всех зрителей. Это наибольшее сюжетное отличие от оригинального произведения Леру. Теперь мне предстояло найти «современое» отличие оперы Призрака от музыки того времени. Я решил отложить это до приезда домой. Мои последние заметки, сделанные на Барьерном рифе, включают черновики сцены «Phantom’s lair». Призрак одновременно находится в ярости и отчаянии, потому что Кристина унизила его на глазах у всего Парижа. Его ярость утихает с появлением Рауля, нашедшего логово с помощью мадам Жири. Призрак пленяет Рауля (в моих заметка не говорится, как) и ставит перед Кристиной выбор: либо она проведет с ним остаток жизни, либо он убьет ее возлюбленного.

Следующая заметка сопровождается комментарием «Большое отличие от книги». В ней говорилось о том, как «Кристина жалеет Призрака и страстно целует его под музыку из “Angel Of Music”. Подлинная любовь или циничный расчет? Или и то, и другое?».

Поцелуй Кристины, первое проявление любви, что Призрак когда-либо испытывал, заставляет его отпустить юных влюбленных. Они убегают, но Кристина на секунду возвращается, чтобы вернуть кольцо, которое он когда-то подарил ей. Он в отчаянии, потому что потерял единственного человека, который показал ему, чего он хотел на самом деле. Любви. Мы с Сарой вернулись домой. Я был в возбужденном состоянии, так как хотел поскорее закончить работу, но надо мной нависла премьера «Песни и танца» на Бродвее.

В КОНЦЕ АВГУСТА мы с Кэмероном полетели в Нью-Йорк на генеральные прогоны. Конечно, во время полета мы обсуждали «Призрака». Кэмерон вовсю нахваливал, как прекрасно Тревор справился с «Отверженными» в Королевском шекспировском театре». Он рассказывал, что баррикады Джона Непера – это настоящая революция в мире театра. И мне было кристально ясно, что он хотел привлечь Джона и Тревора к работе над «Призраком». Это был мой ночной кошмар. Хал жил в отеле «Ле-Мерис» в Париже, и я держал его в курсе работы над мюзиклом. Но я по-прежнему зависел от Кэмерона, и мне предстояло провести несколько следующих недель в Нью-Йорке бок о бок с ним. Я не мог отказаться выслушать предложения Тревора и Джона, поэтому согласился встретиться с ними, когда закончу дела с «Песней и Танцем».

Когда я добрался до «Ритц-Карлтона», меня уже ждало сообщение от Роя Диснея младшего, сына младшего брата и компаньона Уолта Диснея. Он хотел встретиться и обсудить создание мультипликационного мюзикла «Русалочка». Я был заинтригован. Рой привел с собой топ-менеджера Джеффри Катценберга, который вместе с Майклом Айснером должен был вывести компанию «Дисней» из упадка. Рой показал мне раскадровку с прекрасно нарисованными русалочками и другими морскими жителями.

Внешне, возможно, я не проявил никакого энтузиазма, так как у меня на носу были премьера «Песни и Танца» и работа над «Призраком». Но я пообещал ребятам взглянуть на сценарий, когда у меня будет минутка. Невозможно было не обратить внимание на историю русалки, которая отказывается от своего чудесного голоса ради того, чтобы стать человеком. В конце концов, самая загадочная картина Берна-Джонса «The Depths of the Sea» как раз демонстрирует необыкновенную силу русалки. Однако рассказ Валери Элиот о том, как ее муж отказал Диснею, отозвался, когда я прощался с Роем. Я подозревал, что мой взгляд на сказку Ханса Кристиана Андерсена окажется более мрачным, чем нужно «Диснею». Каким же я был глупцом!