— Какой чудесный спектакль! — восторгаласьШарлотта, которая смачно мастурбировала перед нами и время от временинаклонялась поцеловать меня. — О Господи! Какая ты счастливая, Жюльетта!

Я кончила почти в бессознательном состоянии, всерасплывалось перед моими глазами, я ничего не слышала, все мои чувствасконцентрировались на эрогенных местах, и блаженная радость накрыла меня своимтеплым покрывалом. Оба мужчины напряглись и одновременно совершили последний,чудовищной силы толчок; когда я высвободилась, сперма сочилась изо всех моихпор.

— Теперь твоя очередь, сука, — сказала яШарлотте, — повтори то, что сделала я, если хочешь узнать, что такоеудовольствие.

Она не заставила просить себя дважды; ее тотчас взяли воборот с обеих сторон, и эта итальянская шлюха доказала, что не совсем неправбыл ее муж, который не баловал ее плотскими утехами, желая сдержать иумиротворить ее похоть, ибо она могла сделаться угрозой для его безопасности.Королева была так же, как и мы, жестока в моменты сладострастия и велела мнеистязать нашу беременную жертву в продолжение этого удивительного акта.Несчастная бросилась мне в ноги, моля о пощаде, а я не повела даже бровью.Возбужденная до предела, я ногой отшвырнула ее на пол и принялась пинать изовсех сил, целя в самые уязвимые места; Шарлотта расширенными от похоти глазамисмотрела на эту сцену и подсказывала мне, как сделать пытки еще мучительнее иизощреннее. Она отпустила своих наездников только после того, как они два разаудовлетворили ее. Потом мы опустошили две бутылки шампанского и вернулись всалон, где уже собралась вся компания. Присутствующие похвастались своимиподвигами, и я заключила, что не только в нашем будуаре истязали беременных: ниодна из них не могла держаться на ногах, а Гравинес засек свою до полусмерти.

Тем временем был подан поистине королевский обед; намприслуживали наши недавние помощницы, а полуживые вдовы лежали на полу у нашихног и служили мишенями для всевозможных гнусных прихотей обедающих. Сидя рядомс Клервиль, я улучила момент и коротко сообщила ей о том, какую шутку собираюсьсыграть с королевой. Я успела сказать ей только одну-две детали, но онапрекрасно поняла меня, поздравила и заявила, что я — самая умная и самаяотчаянная женщина из всех, кого она знает.

Подогретые изысканнейшими блюдами и тончайшими винами, мы всамом прекрасном расположении духа перешли в роскошный зал, где должна былапроисходить общая оргия. Участниками были: Фердинанд, Гравинес, Ла Ричча,Клервиль, Шарлотта, Олимпия и я. Жертвами — четыре беременных женщины, четверодевушек, которые прислуживали за столом, и восемь премиленьких детей обоегопола, в чьи задницы мы впрыснули коньяк, который был подан после кофе, и потомсмаковали его. Позже с копьями наперевес вошли четырнадцать здоровенныхвоителей с членами не менее впечатляющими, нежели те, которых мы уже выжали допоследней капли; они стали поодаль с почтительным видом, затаив дыхание, ожидаянаших распоряжений. Час был поздний, сцена требовала освещения, и в залезагорелись несколько сот свечей, прикрытых зелеными абажурами.

— Больше никаких интимных бесед и уединений, —заявил король, — начиная с этой минуты будем развлекаться на виду друг удруга.

По этому сигналу мы самым беспорядочным образом бросились ктем, кто находился под рукой, и смешались в кучу; мы сношались самозабвенно инеистово, но в подобных, непристойных сверх всякой меры, оргиях всегдавластвует жестокость, и вот кто-то уже начал щипать и выкручивать женскиегруди, кто-то терзал ягодицы, слева кому-то раздирали влагалище, справаистязали беременную; с одной стороны слышались жалобные всхлипы вперемежку состонами боли, а быть может, удовольствия, с другой — доносились ужасныепроклятия. Но вот раздались первые энергичные звуки, венчающие извержение;первым исторг победоносный вопль Гравинес. И не успело стихнуть его ликование,как мы увидели, что к его ногам рухнула женщина с перерезанным горлом, а извспоротого ее живота вывалился окровавленный плод.

— Я предпочитаю действовать иначе, — заявил ЛаРичча и приказал крепко привязать к стене одну из этих тварей с распухшимиживотами. — Теперь прошу внимания.

Он обул подкованные железом тяжелые сапоги, оперся руками оплечи двух мужчин и, выбросив ноги наподобие , катапульты, протаранил животтой, что готовилась стать матерью; она смогла только охнуть, осела на пол,будто подкошенная, обливаясь кровью, и вытолкнула из своего чрева безжизненныйплод, на который тут же сбросил свое пенившееся семя развратный аристократ. Япринимала два члена одновременно в оба отверстия, каждой рукой массировалачьи-то влагалища, а третий орган держала во рту, и вот именно он сбросил свойзаряд в тот самый момент, когда я, следуя примеру князя, испытала похожий нашквал оргазм. В это время мой блуждающий взор остановился на Клервиль; кто-тосодомировал ее, юная дева лизала ей влагалище, сама же фурия порола бичоммальчика; ее извержение произошло в следующее мгновение. Шарлотту сношалиспереди, она сосала детский пенис, руками ласкала двух девочек и во все глазасмотрела, как перед ней истязают беременную женщину. Фердинанд сосредоточеннозанимался девушкой, у которой уже не было сил кричать; он терзал ее телораскаленными докрасна щипцами, вставив член в чей-то рот; когда злодейпочувствовал извержение, он взял скальпель, одним взмахом отсек соски своейжертвы и бросил их на пол. Вот приблизительно таким образом завершилась перваясцена, после которой король пригласил нас в соседнюю комнату, где, по егословам, находилась хитроумная машина, способная сделать смерть нашихполумертвых женщин пикантной и возбуждающей. Обеих — ибо их оставалось толькодвое — привязали к тяжелым железным плитам, расположенным одна над другой так,чтобы их тела соприкасались друг с другом.

— Вот теперь все готово, — удовлетворенно сказалкороль. Мы сгрудились вокруг агрегата; Фердинанд, встав в картинную позу, обвелнас взглядом и нажал на рычаг: плиты , медленно двинулись навстречу друг другу,и минуту спустя оба несчастных создания вместе со своими, так и не увидевшимисвет отпрысками превратились в лепешку. Надеюсь, не стоит добавлять, что никтоиз присутствующих не удержался от того, чтобы не выразить восторг новымиизлияниями.

— Может быть, перейдем еще в одно место? — сзагадочным видом осведомился наш любезный хозяин. — Вдруг и там насожидает что-нибудь интересное?

Следующий зал напоминал громадный театр, где мы увидели семьразличной формы приспособлений, служивших для умервщления людей семьюразличными способами. Первое предназначалось для сжигания заживо, второе — дляпорки, третье — для повешения, четвертое представляло собой адское колесо,пятое — кол, на который усаживали жертву, шестое служило для усекновенияголовы, седьмое — для разрубания на куски. Возле них стояли четверо палачей,обнаженных, прекрасных как боги войны. Каждому гостю была отведена отдельнаяложа, украшенная десятками портретов детей неземной красоты. Мы заняли своиместа, и каждый захватил с собой копьеносца, маленькую девочку и такого жевозраста мальчика, которым предстояло ублажать нас во время спектакля.