…Егор долго и безрезультатно нажимал на кнопки мобильного, потом махнул рукой:

– Так гуляют, что телефона не слышат! Короче, едем к моему партнеру без предупреждения. То-то он охренеет!

Партнер жил на Кутузовском в двух соединенных квартирах. Две выведенные внутрь жилья застекленные лоджии с убогими цветами в пластмассовых горшках означали, видимо, зимний сад. Рядом с цветами стояли жуткие бутылки из-под колы с толченой яичной скорлупой, вымачиваемой для поливки оных цветочков. Елена вспомнила секретаршу Олечку, но вокруг той все росло и кустилось, словно вокруг богини Деметры.

«Зимний сад» обрамлялся звериными шкурами и липовым старинным оружием. Ни хозяин, ни жена не обладали ни вкусом, ни мужеством пригласить дизайнера; и посему квартира выглядела богато и жалобно. И еще тапочки… изношенные застойные тапочки, выдаваемые гостям и обутые на хозяев…

Партнер Егора был уже не просто пьян, а свински пьян. Жена была еще пьянее. Одеты они были специфически: хозяин в футболке и шортах в смысле «как хочу, так и отдыхаю!»; а хозяйка в костюмчике, расшитом натуральными жемчужинками в смысле «зря, что ли, такие бабки угробили?». Двенадцатилетняя дочка, бродившая между гостей, явно стеснялась привычной дозы родителей и сжималась от каждого их командного окрика. А окрики следовали ежесекундно в диапазоне от «Иди спать…» до «Убери посуду…».

Часть гостей уже дремала счастливым пьяным сном в складках местности, часть с трудом передвигалась по квартире. Стол был вовсю рассвиняченный: кто-то опрокинул бутылку, кто-то разбил рюмку, но хозяйка уже несколько часов была далека от рабочей формы, а прислуга отпущена.

Хозяин с укором поднял стакан:

– Предлагаю выпить за моего друга и партнера Егора! А также за семейные ценности! Не ожидал, что ты Новый год отмечаешь не с семьей, а с бабами!

– А ты кто? – огрызнулся Егор. – Полиция нравов?

С порога было видно, что с компанией он «попал» перед однокурсниками не лучше, чем Кирилл.

– Я бы харакири себе сделала, если бы меня ребенок в таком виде застал, – шепнула Ритка Елене, кивнув на хозяйку дома, неубедительными движениями стирающую салфеткой кетчуп с кофточки в жемчужинках.

– Я не полиция… – бойко продолжал хозяин, он был из породы много говорящих пьяных. – Но хочу тебе сказать, друг Егорка, человек, который изменяет жене, может продать родину и товарищей! Наливай! Выпьем за родину и за Путина!

– Консолидация нации вокруг президента! – шепнула Елена Ритке.

– Средний бизнес движется к менталитету государственника, – прыснула Ритка.

– Чего это вы там шепчетесь? – нахмурился хозяин.

– Обсуждаем, какие у вас красивые ноги, – очаровательно улыбнулась Ритка. – Остальные-то мужики в брюках, и посмотреть-то не на что!

Хозяин недоверчиво уставился на нее, Кирилл с Егором чуть не умерли от смеха.

– Егор, это твоя баба или подельника? – уточнил хозяин.

– Так ведь они у нас общие, – вздохнул Егор, подмигнув Елене.

– А чё ты их в баню никогда не берешь? Все каких-то четырнадцатилетних шалашовок тащишь? – обиженно поинтересовался хозяин, не вызвав ни малейшего интереса этим вопросом у жены.

– Скажешь, возьму, – махнул рукой на происходящее Егор.

– Ой, я так баню люблю, прям сил нет! – начала прикалываться Ритка, тряхнув малиновыми волосами. – Особенно когда солидный мужчина спинку потрет…

Хозяин двинулся в ее сторону, хотел грациозно сесть возле нее на колени, но плюхнулся как куль, выплеснув всю рюмку на ковер.

– Спинку – без проблем! Пошли в ванную, там джакузи, ща нальем, потрем… – Он начал зовущими глазами подробно разглядывать Ритку. – Егорка, друган, первый раз в жизни кто-то заметил мои ноги! Да я всю молодость в полузащите в футбол простоял, хоть бы одна курва сказала, что у меня ноги… Жена!

– Ну? – Жена была сосредоточена только на жемчужинках, она усиленно поливала их прямо на себе минеральной водой и растирала салфетками, дорожка разбавленного кетчупа радостно ползла по ее телу на белый палас.

– Ты в курсе, что у меня красивые ноги? – обиженно спросил хозяин.

– Какие еще ноги? Ты хоть помнишь, сколько этот костюм стоит? – вяло откликнулась жена, полагая, что ничто, кроме кетчупа на жемчужинах, не может интересовать окружающих.

Почему-то вспомнилась фраза великой Коко Шанель: «Очень дорогая одежда старит».

– Девчонки, вот когда я был молодой… – умильно начал было хозяин, но полупробудившийся на диване большой лысый гость в тяжелых золотых цепях жалобным голосом запел: «В лунном сиянье снег серебрится, вдоль по дороге троечка мчится! Динь-динь, динь-динь-динь колокольчик гремит…»

«Динь-динь-динь!» он почему-то решил иллюстрировать яростным стуком огромного кулачища по столу, отчего с того все поскользило и полетело на белый палас, уже залитый цветными съестными пятнами, как карта мира.

– Не балуй, голыш! – угрожающе предупредил хозяин, но лысый скорее всего плохо помнил, где и зачем он радуется жизни, и начал кидать пальцы.

– Ты ваще глохни! Ты сколько в том месяце мне бабок отдал? Я тебя как муху сделаю! Танцы-манцы он мне тут устраивает! Кишки на садовую ограду намотаю! – вдруг вскочил и бросился лысый на хозяина.

Они вяло помахались, Егор и Кирилл как самые трезвые растащили их в разные концы комнаты под комментарий жены хозяина:

– Я тебе говорила, этого козла не приглашать…

В ходе растаскивания хозяин чуток протрезвел опорно-двигательной системой и все время пытался набить морду Кириллу, приговаривая:

– Чё это ты в таком модном пиджаке, фраерок, ходишь?

– Зоопарк, – вздохнула Ритка. – Поехали дальше.

Пока они с Еленой подкрашивались в санузле метров на пятьдесят с мраморными колоннами, туда влезла жена, подробно жалуясь на то, сколько ей в этом квартале пришлось выложить за испорченный костюмчик, ударенный «мерседес» и увеличенную грудь… а счастья все нет…

…Хотели сделать фейерверк под домом, но вмешалась охрана и пообещала, несмотря на праздник, принять впечатляющие меры.

– Ребята, поехали к среднестатистическим россиянам! Полный багажник жратвы и бутылок – а употребить не с кем… – сказала Ритка в машине, набирая номер на мобильном. – Давайте подедморозим!

– Куда именно? – с сомнением спросила Елена. – Может, просто посидим где-нибудь, а то уже и так от походов в гости состояние глубокой интоксикации?

– У меня есть одни приятели, нормальные люди!

– Да ладно тебе!

Ехали куда-то в Кузьминки, карабкались на пятый этаж без лифта. Там в смежной «хрущевке» за столом сидело шесть человек: семейная пара, душевная бабушка, мальчик и две одноклассницы хозяйки. Под столом лежала воспитанная дворняга по имени Ласточка.