Мотоцикл описал большую петлю вокруг обугленных столбов, которые когда-то были домом поклонения.

Когда она вернулась к месту, с которого начала движение, мост находился между деревьев, как и днем раньше. Только он повернулся вокруг, поэтому она въехала на него, как ей показалось, с восточной стороны. Во всяком случае, зеленая аэрозольная краска была на левой стене.

гласила она.

Вик прокатилась по старым сгнившим доскам. Планки громко гремели под колесами. Когда звук двигателя потускнел на расстоянии, у входа на мост приземлилась ворона. Она с интересом посмотрела в темный проход.

Через две минуты мост исчез. Он перестал существовать, как воздушный шар, проткнутый заколкой. Он и лопнул, как воздушный шар, выпустив дрожащую ударную волну, которая попала в ворону. Волна выбила из нее дюжину перьев и отбросила на добрые двадцать футов. К тому времени, когда птица упала на землю, она уже была мертва – будто бы еще одно животное, сбитое машиной.

Лакония, штат Нью-Гэмпшир

Хаттер увидела это раньше других, хотя приступ случился на глазах у всех. Луи Кармоди начал сползать вниз. Его правое колено согнулось, и он положил руку на большой овальный стол в зале совещания.

– Мистер Кармоди, – сказала она.

Луи покачнулся на вращающемся офисном кресле и с мягким шумом упал на столешницу. Его цвет изменился. Большое пушистое лицо стало молочно-белым. Бисеринки пота блестели на лбу. Он прижал запястье к бровям, словно проверял температуру.

– Мистер Кармоди, – вновь повторила Хаттер, обращаясь к нему через комнату.

Рядом с ним сидели люди. Хаттер не понимала, как они находились там и не видели, что у человека развивается сердечный приступ.

– Я уезжаю, Луи, – сказала Вик Макквин.

Ее голос звучал в ухе Хаттер через блютуз-наушники.

– Люблю тебя.

– Я тоже, – ответил Кармоди.

У него была такая же гарнитура, как у Табиты Хаттер. Почти каждый присутствовавший в комнате носил блютузные наушники. Вся команда в зале слушала транслируемый разговор.

Они находились в конференц-зале – в штабе государственной полиции Лаконии. Это могло быть помещение в отеле «Хилтон» или «Кортъярд Мэрриот»: огромная комната с длинным овальным центральным столом и окнами, выходившими на большую парковку.

Макквин повесила трубку.

Хаттер сорвала наушники.

Канди, ее ведущий техник, сидел за своим лэптопом, разглядывая карту Гугл. Она была настроена на Шугаркрик, штат Пенсильвания, показывая улицу Блох-лейн. Канди поднял глаза и посмотрел на Хаттер.

– Через три минуты там будет десяток полицейских машин. Возможно, дорога займет меньше времени. Я только что говорил с местными, и они рапортовали, что мчатся туда с включенными сиренами.

Хаттер открыла рот, собираясь сказать: передай им, чтобы они выключили чертовы сирены. Федеральных беглецов не предупреждали о приближении копов. Это фундаментальное правило.

Но когда Луи Кармоди склонился вперед, его лицо ударилось о стол, а нос сплющился о полированную поверхность. Он тихо хрюкнул и ухватился за столешницу, словно находился в море и цеплялся за большой кусок древесины.

Поэтому Хаттер крикнула:

– «Скорую помощь»! Срочно!

– Вы хотите, чтобы «Скорая помощь» поехала на Блох-лейн? – спросил Канди.

– Нет, я хочу ее сюда, – ответила она, быстро двигаясь вокруг стола.

Хаттер повысила голос.

– Джентльмены, дайте мистеру Кармоди больше воздуха. Отойдите, пожалуйста. Отступите назад.

Офисное кресло Кармоди медленно откатилось назад и высколзнуло из-под него. Луи упал на пол. Далтри, стоявший прямо за его креслом, с кружкой, говорившей САМЫЙ ЛУЧШИЙ В МИРЕ ДЕДУШКА, отпрыгнул в сторону и пролил кофе на свою розовую рубашку.

– У него чертов удар? – спросил он.

Хаттер встала на колени рядом с Кармоди, который наполовину находился под столом. Она положила руки на одно покатое плечо и толкнула его. Это походило на попытку перевернуть матрац. Луи перевернулся на спину и сжал правой рукой футболку с надписью ЖЕЛЕЗНЫЙ ЧЕЛОВЕК. Он изогнул ее в спираль между грудями. Его щеки обвисли. Губы стали серыми. Луи испустил долгий надорванный вздох. Взгляд метался по сторонам, словно он пытался определиться на местности.

– Оставайтесь с нами, мистер Кармоди, – сказала Табита. – Помощь скоро будет здесь.

Она пощелкала пальцами, и его взгляд в конце концов нашел ее. Луи смущенно поморгал и неуверенно улыбнулся.

– Мне нравятся ваши сережки. Вы супердевушка. Я никогда не понимал, что вы супердевушка.

– Как же так? – спросила она, пытаясь держать его в сознании. – А за кого вы меня принимали?

Пальцы Табиты сомкнулись на его запястье. Долгий момент ничего не было. Затем пульс появился – сначала большой удар, потом тишина и трепет быстрых толчков.

– За Велму, – ответил он. – Знаете? Из «Скуби Ду».

– Почему? – спросила Хаттер. – Потому что мы обе приземистые?

– Нет, – ответил он. – Потому что вы обе умные. Мне что-то страшно. Вы подержите меня за руку?

Она взяла его руку. Он мягко провел большим пальцем по ее костяшкам.

– Я знаю, вы не верите тому, что Вик говорит вам о Мэнксе, – сказал он ей внезапным настойчивым шепотом. – Вы считаете, что она сошла с ума. Но нельзя, чтобы факты скрывали истину.

– У вас начинается бред, – ответила она.

Он удивил ее своим смехом – быстрым, беспомощным задыхающимся звуком. Ей пришлось поехать с ним на «Скорой помощи» в госпиталь. Он не выпускал ее руки.

Здесь, штат Айова

Выезжая с другого конца моста, она замедлилась почти до остановки. Байк работал на нейтральной передаче. Вик внезапно вспомнила свой прошлый визит в общественную библиотку Здесь – как она ударилась о бордюр и упала, поцарапав колено о тротуар. Она поняла, что в нынешнем состоянии не выдержит такого крушения. Мотоциклу не понравилась нейтральная передача, и, когда он выехал на дорогу за библиотекой, двигатель заглох с унылым воем.

Когда Вик в прошлый раз приезжала в Здесь, полоска парка за библиотекой выглядела ухоженной, чистой и тенистой – приличным местом, где можно было бросить одеяло и почитать пару часиков книгу. Теперь она представляла собой половину акра грязи, исполосованной гусеницами погрузчиков и тракторов. Столетние дубы и березы были выдернуты из земли и свалены мертвыми бревнами в большую кучу двенадцати футов высотой.

Сохранилась только одна парковая скамья. Когда-то она имела темно-зеленый цвет и обладала всеми подлокотниками и ножками, но теперь краска облупилась, дерево потрескалось, пропеклось под солнцем и стало почти бесцветным. Мэгги дремала в углу скамьи, с подбородком, упертым в грудь. Ее лицо освещал ничего не прощавший свет дня. В одной руке она держала бутылку лимонада. Около рта жужжали мухи. Майка без рукавов демонстрировала костлявые иссохшие руки, помеченные шрамами от дюжин сигаретных ожогов. Ее волосы по-прежнему были окрашены флюоресцентной оранжевой краской, но ниже виднелись серые корни. Нужно сказать, что даже мать Вик во время смерти не выглядела настолько старой.