— Кто ж еще? Другие будут рядом с вами днем и ночью. Пока вы здесь, в коридоре будут находиться двое. Потом, может быть, вас заинтересует наша слежка за луна-парком де-Жуа и за мадам Кортленд. Все для этого готово.

— Пойду оденусь, — сказал Дру. Поднявшись и прихватив с собой кофе, он направился в спальню.

— Не забудь побриться, дорогой. Твоя темная щетина слишком отличается от волос.

— Кстати, еще одно, — пробормотал Лэтем. — Хочу поскорее смыть эту краску, — добавил он четко, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь.

— Хорошо, — продолжил по-французски Моро. — Теперь мы можем поговорить, мадам.

— Так я и знала. Пару минут назад вы просто сверлили меня глазами.

— Перейдем на немецкий?

— Ни к чему. Он оттуда ничего не услышит, к тому же, когда быстро говорят по-французски, он не улавливает смысла. Итак, с чего начнем?

— С очевидного, — твердо сказал глава Второго бюро. — Когда вы ему скажете? Или вы не собираетесь?

— Понятно, — протянула по слогам Карин. — И если мне позволено говорить за нас обоих, я ведь могу и вас спросить о том же.

— Вы имеете в виду мою тайну? Причину, подвигнувшую меня пойти на такой риск, чтобы уничтожить немцев-фанатиков?

— Да.

— Ладно. Вам не с руки будет делиться этой информацией и тем самым повредить моей семье, так что почему бы и не сказать?.. У меня была сестра Мари, намного моложе меня, а поскольку отец умер, я в ее глазах занял его место. Я, конечно, ее просто обожал. Представьте себе: такая живая, с невинностью распускающегося цветка, и вдобавок к этому букету весенних цветов она была талантливой танцовщицей — может, и не прима-балериной, но превосходной артисткой кордебалета. Однако в самый жестокий период «холодной войны», исключительно, чтобы отомстить мне, восточногерманская Штази погубила этого славного ребенка. Ее похитили и вскоре превратили в наркоманку, вынудив заняться проституцией, чтобы добыть средства на пагубное пристрастие. Она сломалась и умерла в двадцать шесть лет на Унтер-ден-Линден, где попрошайничала, выпрашивая еду или деньги, поскольку телом торговать уже не могла... Вот моя тайна, Карин. В ней мало приятного, правда?

— Это ужасно, -сказала де Фрис. — А вы не могли что-то для нее сделать?

— Я не знал. Мать умерла, а я был глубоко засекреченным агентом в Средиземноморье тринадцать месяцев. Когда вернулся в Париж, в почтовом ящике меня давно дожидались четыре фотографии, посланные Штази через полицию Восточного Берлина. А на них — моя сестренка, только мертвая.

— До слез больно, я это искренне, Клод. Не ради праздного словца.

— Верю, дорогая, у вас не менее печальная история.

— Как вы узнали?

— Потом объясню. Сначала еще раз спрошу. Когда вы все скажете нашему американскому другу? Или не собираетесь это делать.

— Сейчас не могу...

— Тогда вы просто его используете, — прервал ее Моро.

— Да! -воскликнула де Фрис. — Так все и началось, но обернулось по-другому. Думайте обо мне что хотите, но я люблю его — я его полюбила.Для меня это гораздо большее потрясение, чем для других.

У него столько от Фредди, каким он был, когда я выходила за него замуж, — слишком много на самом деле, и это меня пугает. Он нежный, внимательный и сердитый; хороший человек, который пытается сориентироваться, найти свой компас, что ли. Он растерян, как все мы, но намерен отыскать ответ. Таким и Фредди был сначала. Прежде чем изменился и превратился в одержимого зверя.

— Мы оба слышали, как несколько минут назад Дру говорил о Кортленде. Меня поразила его холодность. Это синдром Фредди?

— Вовсе нет. Дру становится братом, которого изображает. Ему нужно стать Гарри.

— Далеко, ли потом до Фредди? До зверя?

— Он не может таким стать, не может.Он очень порядочный человек.

— Тогда скажите ему правду.

— А что есть правда?

— Будьте честной, Карин!

— А что еще осталось честного?

— Ваш муж жив. Фредерик де Фрис жив, но никто не знает, где он и кто он.

* * *

Эскорт Второго бюро состоял из отчаянного водителя Франсуа и двух охранников, так быстро назвавших свои имена, что Лэтем окрестил их «мсье Фрик» и «мсье Фрак».

— Дочери разговаривают с вами, Франсуа? — спросил Дру с заднего сиденья, когда они с мсье Фраком сели по обеим сторонам от Карин.

— Ни слова не говорят, — ответил водитель. — Жена довольно строго поговорила с ними, внушая, что они должны уважать своего отца.

— Помогло?

— Бесполезно. Они удалились в свою комнату, закрыли дверь и повесили табличку «Посторонним вход воспрещен».

— А мне вы не хотите что-нибудь рассказать об этом? — просила де Фрис.

— Только вполне естественно напрашивающийся вывод, что дети женского пола могут быть безумно жестоки со своими безгрешными отцами, — ответил Лэтем.

— Я, пожалуй, пропущу это мимо ушей.

Через двадцать минут они приехали во Второе бюро, невзрачное каменное здание с подземными гаражами, куда вооруженная охрана пускала только после тщательной проверки. Фрик и Фрак доставили Дру и Карин наверх в стальном электронном лифте, управлять которым можно было, лишь используя необычно длинный ряд кодов. Их довезли до пятого этажа и проводили в кабинет Моро, похожий не столько на кабинет, сколько на большую гостиную с приспущенными жалюзи. Уют грубо нарушало скопление компьютеров и прочего высокотехнологического оборудования.

— Вы знаете, как всем этим управлять? — спросил Дру, обводя рукой комнату.

— Чего не знаю я, знает мой новый секретарь, а чего она не знает, знает мой коллега Жак. Ну а уж если мы совсем запутаемся, я просто позвоню своему новому другу мадам де Фрис.

— Mon Dieu, — воскликнула Карин, — это ж мечта технолога! Посмотрите вон туда, вы же в постоянном контакте с десятком ретранслирующих спутников, а там -телесвязь с любой удаленной точкой планеты, где есть приемники, а они у вас явно есть, иначе всего этого не было бы.

— У меня с этим некоторые трудности, — признался Моро. — Не поможете?

— Частота меняется постоянно, даже через долю секунды, — сказала де Фрис. — Над этим работают американцы.

— Работали, но компьютерщик Рудольф Метц создал для них некоторые сложности, когда бежал из Соединенных Штатов и скрылся в Германии. Он распространил уничтожающий вирус по всей системе; они до сих пор не могут его одолеть.

— Кто справится с этим, завладеет всеми тайнами мира, — сказала Карин.

— Тогда, будем надеяться, Братству потребуется оборудование, оставленное Метцем, — добавил глава Второго бюро. — Но это пустое предположение. Нам есть что показать вам, а точнее, дать послушать. Как мы обещали, с помощью Витковски в посольстве мы подключились к частной линии посла, телефон этот пробует все каналы и срабатывает только по тому, который считает непрослушиваемым. С парком де-Жуа было гораздо проще: мы просто заблокировали их линии под предлогом пожара в телефонной компании. О нем много писали, и это вызвало тысячу жалоб, но уловка удалась... Мы на самом деле устроили пожар — больше дыму, чем огня, но это сработало.